– В любом случае в результате вы получили бы узкие дольки. В тоннеле есть воздушные шахты, в которых можно было бы спрятать части разобранного зеркала.

– Можно было? – спросил Драгут.

– Сейчас они пусты. Но я видел тамплиерский крест, вырезанный на камне. Этот средневековый орден, которому вы столь неудачно пытаетесь подражать, побывал здесь до нас. Может быть, мы уже опоздали.

– Нет, – отрезала Аврора. – Тогда зачем прятать карту в таком потайном месте на Тире, делать кольцо с печаткой, указывающее на него? Рыцари нашли зеркало, но решили снова спрятать его до окончания своих исследований. Быть может, они не знали, как собрать его воедино, или же искали военную базу, с которой они могли бы его применить.

– А может быть, решили, что это оружие столь ужасно, что его никогда нельзя более использовать…

Она проигнорировала меня.

– Если б зеркало воссоздали и использовали, остались бы средневековые свидетельства. Если б его уничтожили, не было бы необходимости рисовать секретную карту. Если б его перевезли в другой город, они не стали бы изображать на карте Сиракузы. Оно здесь. Я чувствую, что оно здесь!

– Только не в Эуриалусе, заброшенном греческом форте, – там мы уже искали, – сказал Драгут.

– Нет, оно где-то в более доступном месте, откуда зеркало можно было бы легко вывезти. И в то же время там, где его бы никто не нашел. В каком-то святом, неприкосновенном месте, где его никто не станет искать. – Аврора подошла к краю древнего театра и посмотрела на город, раскинувшийся под нами. – Где-то вроде храма богини Афины, греческого варианта Изиды, построенного в четыреста восьмидесятом году до нашей эры после победы греков над карфагенянами при Химере. Преемственность и взаимопроникновение храма и собора понравились бы тамплиерам. Иначе зачем отмечать его месторасположение крестом на карте? – Она повернулась ко мне. – Итан, я думаю, что наше оружие спрятано в городском соборе, в дуомо.

– Где?

– Я не знаю.

– Но как его извлечь оттуда? Как вывезти из города?

– Я уже приказал вам подумать о том, как проскользнуть мимо Кастелла-Маниаче, – сказал Драгут. – Как нашему кораблю безопасно улизнуть?

Я пожал плечами.

– Любой корсар с треугольными латинскими парусами сразу же станет мишенью. Нужна ложная цель… Нет, нужен второй корабль, сицилийский, а ваш станет ложной целью. Вы должны позволить сицилийцам потопить «Изиду», с тем чтобы самим сбежать на втором корабле.

Капитан задумался и кивнул.

– Ловко. Вот видите? Мы уже становимся партнерами, Итан Гейдж!

Глава 27

Площадь перед собором Сиракуз, растянутая и намеренно несимметричная, – это одно из красивейших мест Европы, а ее мягкий уклон повторяет естественные контуры Ортигии. Границами площади являются изящные трехэтажные каменные дома, являющие собой образец гармонии огромных подъездов, высоких окон и витых железных балконов. Фасад самого дуомо напоминает витрину кондитерского магазина в стиле барокко, где вместо сладостей восхищенному взору посетителей открывается многообразие колонн, статуй, арок, свитков, ангелов, орлов и прочих архитектурных изысков, способных украсить собой любой свадебный торт. Боковые стены собора гораздо проще – по большей части ничем не примечательные стены, если б не выступающие старые греческие колонны, вокруг которых здесь когда-то был построен языческий храм, на смену которому пришла христианская базилика, затем арабская мечеть и теперь – неустанно растущий собор.

Внутри эта сборная солянка вовсе не заканчивалась: греческие колонны, нормандские арки и боковые часовни в стиле барокко. В крепкой стене над вестибюлем красовалось круглое окно с мощным крестом, напоминающим «мускулистую» подпись крестоносцев, которую я обнаружил в пещере акведука. У меня возникло такое чувство, что ни одна молитва, произнесенная в этом месте, не останется без внимания – таким насыщенным призраками переплетавшихся религий было это место.

– Что это, папа? – Гарри и Озирис присоединились к нам.

– Святилище. – Я искренне надеялся, что так оно и было.

– Свя… что?

– Сюда плохие люди приходят, чтобы стать лучше, а хорошие люди – чтобы быть в безопасности.

– Мы плохие?

– Только не ты, Гарри. Ты хороший мальчик.

Он торжественно кивнул.

– И храбрый.

На церковных скамьях сидели несколько старушек, ожидающих исповеди, – точнее, единственного человека, готового их полностью выслушать: священника. Какой-то старик бесцельно гонял пыль метлой из угла в угол. Дуомо казался огромным и бестолковым.

– Аврора, зеркало, должно быть, давно уже исчезло, – прошептал я без размышлений.

– Тогда твоя семейка будет уничтожена.

Неловко крестясь смоченными в святой воде пальцами (что само по себе богохульство с учетом ее характера), Аврора снова играла английскую туристку, а я тщетно ждал, когда разверзнутся небеса и божественная молния сразит ее. Она же не спеша прогуливалась по боковым проходам, словно собор – это самая привычная для нее среда в мире, время от времени недобро поглядывая в мою сторону. Все ее слова и действия в отношении меня имели своей целью лишь возмездие.

Но, как я заметил, даже она уважительно бормотала что-то себе под нос.

Разноцветные мозаичные окна пропускали лишь тусклый свет, к которому прибавлялось марево от множества свечей, зажженных как приношение святым. Воздух имел неповторимый и незабываемый запах церкви – старый воск, пыль, благовония и вода.

– Никакого чердака здесь нет, я спросила у священника, – прошептала Аврора. – Балки крыши видно невооруженным глазом, мансарды тоже нет. Стены толстые и гладкие, словно мы в крепости. Но я уверена, что тамплиеры обязательно выбрали бы именно это священное место – здесь витают духи дюжины религий. Оно должно быть здесь, Итан! Но где? Где твой талант искателя древних артефактов?

Единственным моим талантом была способность попадать в неприятности типа этой, но я промолчал. Я бродил с Гарри по собору, ища сам не знаю что и удивляясь столь резкому контрасту между нормандской простотой и центральным белым алтарем, который, казалось, был вылеплен из сахара. Три капеллы были похожи на женские шкатулки, полные мрамора и золота. Я давно заметил, что человек склонен всю свою энергию вкладывать в крепости и соборы – в войну и жизнь после смерти.

Я не видел ничего похожего на место, где могло бы скрываться зеркало. На потолке лишь ангелы, святые и чудотворцы, все в развевающихся мантиях – и все, как один, зловеще указывали на меня пальцем. Вот бы эту их невесомость в реальную жизнь! Я устал от старых легенд и с удовольствием отказался бы и от этой, если б не Гарри. Он бродил со мной, держась за мой указательный палец, впечатленный столь огромным пространством, полным теней. Мне оставалось лишь смотреть во все глаза, считая греческие колонны – десять на одной стороне и девять на другой – и восхищаясь искусностью труда ремесленников. Розовый гранит ступенек одной из капелл, серебряный алтарь, горящий, словно луна, и бархатные гобелены, словно одеяния Аполлона. Высоко над нашими головами, на потолке, херувимы и бородатые патриархи, половину которых, должно быть, писали с самого Архимеда. Все такое огромное и бесполезное – я даже не смог распознать ни одной из христианских историй.