Появление четырёх тысяч вымазанных в грязи, шатающихся от усталости солдат скорее вызовет у Провидца улыбку. Скворцу придётся разумно распорядиться наличными силами — двенадцать тисте анди, клан Ильгрес и лучшие кланы Белолицых баргастов Хумбролла Тора, скорее всего, сыграют решающую роль, хотя баргастов у него меньше двух тысяч.
Мы перешли на бег слишком рано, слишком далеко от добычи. В бессмысленной спешке мы оставили пятьдесят тысяч Белолицых далеко позади. Это решение может оказаться фатальным…
Чувствуя себя безмерно старым, с истерзанной, угнетённой душой, Скворец подъехал к авангарду.
Вода ручьями стекала по длинной кольчуге, длинные седые волосы промокли и прилипли к ней на спине и широких, но худых плечах. В тускло-сером шлеме размыто отражалось оловянное небо. Склонив голову, человек неподвижно стоял перед неглубокой долиной. Конь ждал в дюжине шагов позади.
Невыразительный, безжизненный взгляд изучал мокрую землю прерии сквозь прорезь забрала. Неморгающие глаза сузились. Вгляделись в поток грязной воды, иссечённый яростным ливнем, в ручейки и крошечные речушки, бесконечные струи в мелких промоинах, на голых камнях, меж спутанных корней травы.
Вода мчалась на юг.
И здесь, в этой долине, быстрые ручьи несли странно окрашенный ил вверх по склону.
Из пыли… в грязь. Так значит, вы всё-таки идёте с нами. Нет-нет, поймите правильно, я даже рад.
Каллор развернулся, зашагал обратно к своему коню.
Он поскакал назад по собственным следам, и когда сумерки уже собирались под свинцовыми тучами, вернулся в лагерь. Перед рядами шатров не горели костры, только тусклый свет фонарей пробивался сквозь пелену дождя. На размокших дорожках теснились великие во́роны, нахохлившиеся под ливнем.
Оказавшись перед командным шатром Каладана Бруда, Каллор натянул поводья, спешился и вошёл внутрь.
Всадник Хурлокель стоял у самого полога, чтобы послужить Бруду гонцом, если в том возникнет нужда. Юноша был бледен и стоя чуть ли не спал. Не обращая на него внимания, Каллор поднял забрало и прошёл мимо.
Воевода сгорбился на походном стуле, на коленях у него неподвижно лежал молот. Бруд даже не озаботился тем, чтобы счистить жидковатую грязь с доспехов и сапог. Он поднял взгляд, осмотрел Каллора и вновь опустил диковинные, звериные глаза.
— Я совершил ошибку, — пророкотал Бруд.
— Согласен, Воевода.
Эти слова привлекли внимание Бруда.
— Ты, должно быть, не понял…
— Отнюдь. Мы должны были идти со Скворцом. Уничтожение Войска Однорукого — как бы это ни радовало меня лично — станет тактической катастрофой для этой кампании.
— Очень хорошо, Каллор, — пророкотал Бруд, — но теперь-то уж мало что с этим можно поделать.
— Гроза пройдёт, Воевода. Утром ты можешь приказать ускорить марш. Так мы сумеем нагнать примерно день. Однако я пришёл сюда по другой причине. Которая, впрочем, связана с тем, что мы передумали.
— Говори прямо, Каллор, или вообще молчи.
— Я собираюсь выехать вперёд и догнать Скворца и Корлат.
— Зачем? Чтобы извиниться?
Каллор пожал плечами.
— Если от этого будет прок. Но говоря прямо, ты, кажется, позабыл о моём… опыте. Хоть я и раздражаю вас всех, я ходил по этой земле, когда т’лан имассы ещё были детьми. Я командовал армиями в сотни тысяч воинов. Я опалил пламенем своего гнева целые континенты и в одиночку восседал на высоких тронах. Понимаешь, что́ это значит?
— Да. Ты ничему не учишься.
— Очевидно, — огрызнулся Каллор, — не понимаешь. Я знаю поле боя лучше, чем любой из живущих, включая тебя.
— Малазанцы, кажется, отлично справляются на этом континенте и без твоей помощи. К тому же — с чего ты взял, что Скворцу или Дуджеку понадобятся твои советы?
— Они практичные люди, Воевода. И похоже, ты забываешь обо мне ещё кое-что. За сотню тысяч лет я не знал поражений с мечом в руках.
— Каллор, ты хорошо выбираешь врагов. Сражался ты с Аномандром Рейком? Дассемом Ультором? Сивогривом? Первым из сегулехов?
Ему не нужно было добавлять «со мной».
— Ни с кем из них мне не придётся биться в Коралле, — прорычал Каллор. — Там только провидомины, урдомы, септархи…
— И пара-тройка к’чейн че’маллей?
— Я не думаю, что они ещё остались, Воевода.
— Может, ты прав. А может, и нет. Меня слегка удивляет, Каллор, твоё внезапное… рвение.
Высокий воитель пожал плечами.
— Отвечу за собственный дурной совет, вот и всё. Ты позволяешь мне догнать Скворца и Корлат?
Бруд некоторое время смотрел на Каллора, затем вздохнул и махнул на него заляпанной грязью рукавицей.
— Езжай.
Каллор развернулся и вышел из шатра. Под дождём приблизился к своему коню.
Лишь несколько замёрзших, нахохлившихся под повозкой великих воронов увидели, как Каллор внезапно улыбнулся.
Куски льда у каменистого пляжа заливала тёмная вода. Госпожа Зависть смотрела, как Баальджагг и Гарат шлёпают по этой воде в направлении поросшего лесом берега. Вздохнув, госпожа приоткрыла завесу своего Пути ровно настолько, чтобы перейти и не промокнуть.
Она была уже по горло сыта бурными морями, чёрными водами, ледяными горами и холодными дождями — и даже начала выдумывать подходящее жуткое проклятье для Неррузы и Беру: богине — за то, что не навела порядок на своих водах, а богу — за то, что так некрасиво вышел из себя, когда его грубо использовали. Разумеется, такое проклятие может ещё сильней ослабить пантеон, а это нежелательно. Госпожа Зависть вздохнула.
— Что ж, придётся отказаться от этого удовольствия… по крайней мере, на время. Ладно. — Обернувшись, она увидела, как Сену, Турул и Мок спускаются по отвесной белой стене на льдину. В следующий миг сегулехи уже шлёпали по воде к берегу.
Ланас Тог некоторое время назад исчезла, только чтобы появиться строго напротив них, под деревьями.
Госпожа Зависть шагнула на обледеневшую, вымороженную мостовую улицы Мекроса, неспешно пошла в сторону ледового моста. Она приблизилась к неровной череде камней на берегу потока, у которых собрались остальные.
— Наконец-то! — сказала она, осторожно ступая на мокрый мох рядом с Ланас Тог. По крутому, неровному склону позади неупокоенной воительницы маршировали во тьму огромные кедры. Смахнув снежинки со своей телабы, госпожа Зависть некоторое время разглядывала мрачный лес, затем перевела взор на Ланас Тог.
С мечей, пронзивших её, свисали длинные, узкие сосульки. Иссушенное лицо нежити покрывали пятна изморози.
— Ох, милочка, ты таешь!
— Я отправлюсь на разведку, — сказала Ланас Тог. — Недавно по берегу проходили люди. Больше двадцати, меньше пятидесяти, некоторые — с тяжёлой ношей.