– И вы решили прикрывать ей спину.
– Так точно. Честный обмен, сэр. Всегда.
– И вас двоих довольно?
Первая женщина ухмыльнулась из-под полузабрала.
– Мы до Худа хорошо умеем убивать, сэр, я и сестра моя. По две стрелы за семьдесят ударов сердца пускаем – каждая. А когда на то времени нет, берёмся за длинные мечи, по одному в каждую руку. А когда они погнутся, вытянем свиноколы…
– А когда железо закончится, – прорычала другая, – зубами грызть будем, сэр.
– Сколько ж у вас было братьев?
– Семь, да они все сбежали, как только смогли. И папаня тоже, но мамке без него лучше, и это она не просто так, со зла сказала, а чистую правду.
Скворец подъехал ближе, закатывая левый рукав. Наклонился с коня и показал морпехам своё предплечье.
– Видите шрамы? Нет, не эти, вот эти.
– Хороший укус, – отметила ближайшая женщина. – Только зубки маленькие.
– Ей тогда пять лет было, ведьме крохотной. А мне шестнадцать. Первая драка, в которой я проиграл.
– А что, командир, из неё вырос знатный солдат, да?
Скворец разогнулся, поправляя рукав.
– Худов дух, нет! Как только ей стукнуло двенадцать, отправилась куда глаза глядят, чтобы выйти замуж за короля. Так она сказала, во всяком случае. Больше никто из нас её не видел и не слышал.
– Бьюсь об заклад, она и вышла, – заявила первая женщина, – если хоть в чём-то на вас похожа.
– А вот теперь я чуть не подавился, солдат. И не только пылью. Продолжайте!
Скворец поехал вперёд рысью, пока не догнал Серебряную Лису.
– Теперь они готовы за тебя умереть, – сказала женщина, как только командир поравнялся с ней. – Я знаю, – добавила она, – ты это делаешь не нарочно. Нет ничего расчётливого в том, что ты ведёшь себя как человек, друг мой. Это и делает тебя таким смертоносным.
– Неудивительно, что ты тут одна-одинёшенька топаешь, – ответил он.
Серебряная Лиса криво ухмыльнулась.
– Мы с тобой очень похожи, знаешь ли. Всего-то нам надо – руки сложить чашечкой, а десять тысяч душ уже мчатся к нам в ладони. И время от времени каждый из нас это осознаёт, и тогда внезапная, огромная тяжесть загоняет нас чуть глубже внутрь. И то, что было мягким, становится чуть меньше, чуть слабее.
– Не слабее, Серебряная Лиса. Скорее, сгущается, становится более избирательным. То, что ты вообще чувствуешь это бремя, доказывает: это чувство живо и здравствует.
– Всё же, если поразмыслить, есть разница, – заявила Серебряная Лиса. – Тебе – десять тысяч душ. Мне – сотня тысяч.
Скворец пожал плечами.
Серебряная Лиса собиралась продолжить, но позади вдруг раздался громогласный треск. Они обернулись и увидели, как в тысяче шагов за колонной распахнулся ревущий портал, из которого хлынула багровая река. Морпехи подались назад, когда поток приблизился к ним.
Высокие травы со всех сторон почернели, заколыхались, а затем пожухли и опали. Вдалеке послышались крики рхиви, которые увидели зарево.
Из разрыва вынырнул фургон Тригалльской торговой гильдии, он горел чёрным огнём. Пламя окутывало даже лошадей, которые пронзительно, ужасно ржали, выскочив на залитую красным равнину. Несчастные животные сгорели в один миг, так что фургон покатился дальше по инерции, рассекая алый поток. Одно из передних колёс подломилось. Гигантская повозка покачнулась, развернулась так, что с боков посыпались обгоревшие тела, затем накренился в языках чернильного пламени.
Второй фургон, который выехал из портала, тоже был охвачен чародейским огнём, но он ещё не потерял управления. Ореол защитных чар окружал запряжённых цугом лошадей, но начал рассеиваться, как только они вылетели на открытое пространство, шлёпая копытами по крови, которая продолжала хлестать из разрыва. Возница стоял на козлах, точно безумный призрак в плаще, пылавшем чёрным пламенем. Он заорал предупреждение двум морпехам, а затем накренился вбок и натянул поводья. Кони вильнули в сторону, развернули огромный фургон на двух колёсах, а в следующий миг он уже вновь с треском опустился на все четыре. Один из стражников, которые цеплялись за бока фургона оторвался и плюхнулся прямо в растекающуюся реку. Из багрового потока поднялась окровавленная рука, а затем безвольно упала и скрылась из виду.
Кони и фургон промчались всего в дюжине шагов от двух морпехов, замедлили ход, выбравшись из реки, чёрное пламя начало угасать.
Появился третий фургон, а затем ещё один, и ещё. Потом из портала выкатился экипаж размером с дом, он мчался на двух десятках колёс с железными спицами, окружённый мерцающей стеной чародейства. Его тянули более тридцати ломовых лошадей, и даже такого числа не хватило бы, если б не явно заметная магия, которая приняла на себя бо́льшую часть невообразимого веса фургона.
За ним портал внезапно захлопнулся, разбрызгав во все стороны кровь.
Командир взглянул вниз и увидел, что его конь стоит по бабки в постепенно замедлявшемся потоке. Скворец покосился на Серебряную Лису. Та замерла неподвижно и смотрела на странную жидкость, которая касалась её голых голеней.
– Это кровь, – медленно, почти недоверчиво проговорила она. – Его кровь.
– Кого?
Серебряная Лиса подняла взгляд, на её лице отразилось смятение.
– Старшего бога. Моего… друга. Вот что наполняет Пути. Он ранен. Чем-то. Ранен… быть может, смертельно – о, боги! Пути!
Прорычав проклятие, Скворец подобрал поводья и пришпорил коня, чтобы подъехать к гигантскому фургону.
В резных бортах были выбиты внушительные вмятины. Почерневшие пятна указывали, где раньше цеплялись стражники. От всех экипажей поднимался дым. Наружу начали вываливаться фигуры, они спотыкались, будто ослепли, и стонали так, словно их души вырвали из тела. Стражники падали на колени в мутную кровь и плакали или просто склонялись в потрясённом молчании.
Когда Скворец подъехал ближе, рядом с ним открылась дверца.
На воздух неуверенно выбралась женщина, ей помогли спуститься по ступенькам. Как только её сапоги опустились в алую, смешанную с травой грязь, она оттолкнула спутников.
Командир спешился.
Хозяйка каравана склонила голову, но воспалённые глаза смотрели твёрдо, и она выпрямилась.
– Прошу прощения за опоздание, господин, – проговорила она хриплым от изнеможения голосом.
– Я думаю, вы найдёте другой маршрут обратно в Даруджистан, – заметил Скворец, разглядывая фургон у неё за спиной.
– Решим, когда оценим повреждения, – женщина повернулась к туче пыли на востоке. – Ваша армия разбила лагерь на ночь?
– Такой приказ, несомненно, уже отдан.
– Хорошо. Мы не в том состоянии, чтобы вас догонять.