Я вытянула руку, чтобы приласкать его, и поняла, что это вовсе не образ – это был Хирам! Утверждение Могущества снова сработало, и теперь наши губы праздновали это воссоединение. Я огляделась, чтобы убедиться: никто за нами не наблюдает, и увидела, что перенеслась далеко от дворца. Мы стояли за Горячим морем, бронзовой купальней, которую создавал Хирам.

Я переживала, что возвратилась в храм слишком быстро после того, как Соломон обнаружил это место моей встречи с Хирамом, но убедила себя, что мы находимся за пределами помещения, поэтому не сможем наполнить его чувством вины. Кроме того, было что-то метафизическое в том, что я в реальной жизни встретила человека, которого столько раз видела в своих снах. Мне нужно было найти смысл и этих своих снов, и чувств. И причину, по которой моя мать так непреклонно выступала против этих отношений.

Хирам помог мне взобраться на лестницу, приставленную к одной из сторон Горячего моря. Он пошел за мной внутрь раковины, внутреннее пространство которой было таким же великолепным, как и внешняя сторона. Каждый издаваемый нами звук отражался эхом и вибрацией, поэтому мы сидели тихо, держа друг друга в объятиях.

Я чувствовала себя с Хирамом такой счастливой, такой защищенной и умиротворенной, как будто знала его всегда, хотя на самом деле мне ничего не было известно о нем, так как мы говорили на разных языках и не могли даже полноценно общаться. Основой наших взаимоотношений стал сильнейший магнетизм, притягивавший нас друг к другу – как во сне, так и в реальности.

Мой желудок перехватило спазмом, и я осознала, что, насколько я была счастлива, настолько же сильно во мне билась и тревога. Когда я направила свое внимание на желудок, пытаясь понять, что происходит, я получила ответ: мы с Хирамом вместе лишь временно, не навсегда. Этот ответ только усилил мою тревогу, поэтому я решила воспользоваться маленькой хитростью, которой меня научила мама. Я представила себя в будущем, чтобы посмотреть, будет ли со мной рядом Хирам. Я увидела свои обязанности в качестве королевы, свою жизнь дома, но, как бы я ни искала внутренним взором, как ни старалась, не смогла увидеть или почувствовать Хирама рядом с собой в будущем. Горячие слезы заструились по моим щекам от такой несправедливости. Почему я занимала столь привилегированное положение в том, что касалось благосостояния и власти, но была такой несчастной в любви?

Вероятно, Хирам почувствовал мой дискомфорт, потому что он крепче прижал меня к себе. Все внутри меня затрепетало от возбуждения, и дышать стало труднее, когда он ласково начал гладить меня по спине. В его руках я ощущала себя в такой безопасности, что все в жизни казалось мне простым. Я лишь хотела, чтобы так было всегда!

К счастью, Хирам испытывал схожее чувство в отношении меня. В течение всех дней после этого мы с ним встречались ежедневно – днями и вечерами. Я применяла Утверждение Могущества и использовала солнечные и лунные лучи, чтобы скрыть Хирама и себя от любопытных глаз.

Поскольку мы не знали языка друг друга, то рисовали друг другу то, что хотели объяснить, или обменивались знаками. Хирам обладал безграничными познаниями в архитектуре; каждый день он отыскивал геометрические фигуры в объектах природы, например, круги на деревянных пнях или тринадцать треугольников на панцире черепахи.

Я наблюдала за Хирамом, когда он без рубашки, красивый и мускулистый, работал над Горячим морем, используя в работе мастерок и горелку, чтобы завершить детали. Я смотрела, как его кисть дает жизнь двенадцати бронзовым быкам. Я восхищалась тем, сколько заботы и внимания Хирам дарит своим творениям, тщательно выписывая их глаза.

Несмотря на то, что в распоряжении Хирама было достаточно помощников-подмастерий, он всегда предпочитал работать в одиночестве. Не прибегая к помощи слов, он сумел убедить меня, что его ученики еще не готовы к восприятию эзотерической информации священного масонства. Я наблюдала, как они сжимались всякий раз, когда Хирам говорил им, что не нуждается в их помощи. Трое из них были особенно настойчивы в своем стремлении работать вместе с Хирамом. Надо сказать, их назойливость пугала меня!

Хирам готовился завершить последние штрихи в Горячем море и работал над огромным кольцом, в который он планировал влить расплавленную бронзу, чтобы создать группу металлических лилий на верхней части раковины.

Он особенно тщательно применял свои профессиональные способности, когда готовил металлическую форму для цветочного кольца. Иногда он настолько погружался в работу, что, казалось, забывал о моем присутствии, и даже когда я давала ему понять, что мне нужно вернуться во дворец, он всякий раз будто пробуждался от художественного транса и убеждал меня остаться.

Видимо, так было и в тот вечер, когда мне очень хотелось остаться с Хирамом и посмотреть, как он будет делать заливку, но я очень устала, поэтому, поцеловав его, сложив руки в форме чаши, собрала в нее лунные лучи и перенесла себя в спальню. Я крепко заснула и спала до тех пор, пока в середине ночи не проснулась от громкого крика.

Кричал мужчина, и я услышала, как кто-то выбегает из внутреннего двора. Я слышала, как лошадей запрягали в колесницы, затем безошибочно определила стук удаляющихся лошадиных копыт. Я прочла молитвы Альмаках и Астар, чтобы они защитили мужчин и их животных, и чтобы они позаботились о ситуации, что бы там ни случилось. Затем я снова уснула.

В ту ночь Хирам пришел ко мне в сон. Я бросилась в его объятья, но его руки безвольно висели, а лицо было бледным. Изумленная, я спросила его, что произошло.

«Мне так жаль, Македа», – вот и все, что он сказал мне, а затем исчез.

Я села в кровати, сердце громко колотилось. Что-то было не так – я знала это! Я натянула на себя длинное платье и выглянула из комнаты. Все мои инстинкты вели меня к храму и к моему архитектору.

Глава 15

Слишком встревоженная, чтобы телепортировать себя в храм, я крикнула проезжающей мимо колеснице. Она остановилась, чтобы я смогла в нее запрыгнуть, и через мгновения мы уже были у подножия горы Мория, где стояло около дюжины колесниц.

Мужчины с зажженными факелами освещали пространство вокруг Горячего моря. Троих мужчин со связанными сзади руками куда-то уводили. Подойдя к бронзовой купальне, я увидела четыре огонька, тлеющих у ее основания. Жидкая бронза была разлита на одного из искусно вырезанных Хирамом быков.

Когда я подошла ближе, увидела Тамрина. Он вместе с другими мужчинами смотрел вниз, на застывающую реку жидкой бронзы, текущей по земле. Форма для лилии, которую создавал Хирам, валялась тут же, разбитой. А в центре металлического потока простерлось тело человека. Его лицо и одежда почернели, будто его вытащили из огня.

Тамрин увидел меня и предупреждающе вытянул руку, прорычав:

– Королева Балкис, тебе сюда нельзя!