Ему в голову пришло имя Малаки Констант, но он не знал, что с ним делать.
Дядек предался грезам вне образов, преклоняясь перед какими-то чудесными людьми, перед той замечательной жизнью, которая создала эти величественные строения, озаренные мелькающими лучами прожекторов. Здесь-то, без сомнения, все семьи, лишенные лиц, все близкие друзья, все безымянные надежды расцветут, как –
Дядек не умел найти сравнения.
Он вообразил себе удивительный фонтан, в виде конуса, состоящего из чаш, диаметр которых книзу все увеличивался. Но он никуда не годился. Фонтан был пересохший, разоренные заброшенные птичьи гнезда валялись тут и там. У Дядька заныли кончики пальцев, как будто ободранных о края сухих чаш.
Этот образ никуда не годился.
Дядек снова постарался и вообразил трех прекрасных девушек, которые манили его к себе, он видел их через блестящий от масла ствол своей винтовки-маузера.
– Ну, брат! – сказал Боз. – Все спят – только спать им недолго осталось! – он говорил нараспев, и глаза у него сверкали. – Когда старина Боз и старина Дядек пустятся в разгул, вы все проснетесь, и больше вам не уснуть!
Пилот-навигатор управлял кораблем артистически, Автомат нервозно переговаривался сам с собой – жужжал, стрекотал, щелкал, гудел. Он ощущал и облетал препятствия, выискивая внизу идеальное место для посадки.
Конструкторы преднамеренно вложили в пилота-навигатора навязчивую идею, которая заставляла его во что бы то ни стало искать надежное убежище для драгоценной живой силы и материальных ценностей, которые нес корабль. Пилот-навигатор должен был доставить драгоценную живую силу и материальные ценности в самое глубокое укрытие, какое сумеет найти. Предполагалось, что посадка будет производиться под огнем противника.
Двадцать минут спустя пилот-навигатор все так же болтал сам с собой – ему, как всегда, было о чем поговорить.
А корабль все падал, и падал стремительно.
Призрачные прожектора и небоскребы скрылись из виду. Кругом воцарилась кромешная тьма.
Внутри корабля царило почти такое же непроницаемое безмолвие.
Дядек и Боз понимали, что с ними происходит, – хотя пока не могли найти нужные слова.
Они совершенно правильно понимали, что их заживо хоронят.
Корабль внезапно перекосило, и Дядек с Бозом полетели на пол.
Этот резкий рывок принес мгновенное облегчение.
– Наконец-то мы дома! – заорал Боз. – С прибытием домой!
Но тут снова началось ужасное, как во сне, падение, похожее на полет сухого листа.
Прошло еще двадцать земных минут, а корабль все еще тихо падал.
Толчки участились.
Чтобы не пострадать от толчков, Боз и Дядек забрались на койки. Они лежали лицом вниз, держась за стальные трубки – крепления коек.
В довершение всех несчастий пилот-навигатор решил, что пора устроить в кабине ночь.
Корабль задрожал, заскрежетал, и Дядек и Боз оторвали лица от подушек и взглянули в сторону иллюминаторов. Сквозь иллюминаторы сочился снаружи неяркий желтоватый свет.
Дядек и Боз завопили от радости, рванулись к иллюминаторам. Но не успели они добраться до иллюминаторов, как их снова швырнуло на пол – корабль обошел препятствие и продолжал падать.
Через одну земную минуту падение прекратилось.
Пилот-навигатор тихонько щелкнул. Доставив свой груз в целости и сохранности с Марса на Меркурий, он, согласно инструкции, выключился.
Он доставил свой груз на дно пещеры глубиной в сто шестнадцать миль. Он пробирался через запутанные пропасти и колодцы, пока не уперся в дно.
Боз первым добрался до иллюминатора, выглянул и увидел россыпь желтых и аквамариновых ромбов, веселую иллюминацию, которую гармониумы устроили в их честь.
– Дядек! – сказал Боз. – Чтоб мне лопнуть, если нас не доставили прямехонько в голливудский ночной ресторан!
Здесь надо вспомнить о дыхательной методике Шлиманна, чтобы в полной мере понять все, что произошло дальше. Дядек и Боз, находясь в кабине при нормальном давлении, получали кислород из дышариков, через тонкий кишечник. Но при нормальном давлении не было необходимости затыкать уши и ноздри и держать рот закрытым. Пользоваться заглушками полагалось только в вакууме или в ядовитой атмосфере.
Боз был уверен, что за стенками космического корабля – полноценная атмосфера его родной Земли.
А на самом деле там не было ничего, кроме вакуума.
Боз распахнул внутреннюю и наружную двери воздушного шлюза с великолепной беспечностью, в надежде на то, что снаружи – благодатный воздух Земли.
За это он тут же поплатился – небольшое количество воздуха, находившееся в корабле, с шумом вырвалось в вакуум снаружи.
Боз сумел захлопнуть внутреннюю дверь, но не раньше, чем оба они, разинув рот в радостном крике, едва не захлебнулись кровью.
Они свалились на пол, а кровотечение продолжалось.
Спасло их только одно: полностью автоматизированная система жизнеобеспечения, которая ответила на этот взрыв другим взрывом и снова создала в каюте нормальное атмосферное давление.
– Мама, – сказал Боз, придя в себя. – Будь я проклят, мама, только это не Земля, и все тут.
Дядек и Боз не поддались панике.
Они для восстановления сил поели, попили, отдохнули и заправились дышариками.
Потом они заткнули себе уши и ноздри, запечатали рты и исследовали ближайшие окрестности. Они выяснили, что их гробница глубока, похожа на лабиринт – бесконечный, безвоздушный, безлюдный, – во всяком случае, в нем не обитает ни одно существо, хоть отдаленно напоминающее человека, и он вообще непригоден для обитания существ, хотя бы отдаленно напоминающих человека.
Они заметили гармониумов, но присутствие этих существ им нисколько не прибавило духу. Существа нагоняли на них жуть.
Дядек и Боз не могли поверить, что угодили в такую западню. Они просто не желали верить, и это спасло их от паники.
Они возвратились в свой корабль.
– О-кей, – невозмутимо сказал Боз. – Что-то не сработало. Мы забрались в самую глубь земли. Надо нам выбираться наверх, к тем небоскребам. Честно скажу тебе, Дядек, сдается мне, что мы вовсе не на Землю попали. Не сработало что-то, понимать, придется нам порасспросить людей там, наверху, – куда это нас занесло.
– О-кей, – сказал Дядек. Он облизнул сухие губы.
– Жми на кнопку, – сказал Боз, – и полетим вверх, как птички!
– О-кей, – сказал Дядек.
– Понимаешь, – сказал Боз, – там, наверху, люди, может, и не ведают, что здесь, внизу, творится. Может, мы открыли что-то, от чего они прямо обалдеют.
– Точно, – сказал Дядек. На душе у него лежала многокилометровая толща камня. И в душе он чувствовал, какая беда на них свалилась. Во все стороны уходили бесчисленные лабиринты ходов. Ходы ветвились, потом раздваивались на более узкие, а те разбегались на трещинки не шире пор на коже человека.