Хан стоял довольный. А как же! Первая добыча, его была.
Дальше пошли.
И повезло Алибеку из рода Кунграт. Его барс поймал зайца. Радостный Алибек высоко поднял добычу в руке — пусть все охотники видят и завидуют.
Еще один барс — хозяин Солтыган — смог лисицу взять. Где уж она пряталась — непонятно, однако шагов за сто до охотников вдруг выскочила как из-под земли, да наутек. Барс — за ней, а она хвостом вильнет — и в другую сторону. Только барс быстрее и выносливей оказался; догнав, в конце концов, переломил ей хребет мощными челюстями.
Подошел полдень. Слуги расстелили молитвенные коврики. Хан и его окружение совершили намаз.
Прислуга разостлала большой ковер, положила подушечки. Пока хан беседовал с охотниками, развели костер, зарезали взятого с собой барана и зажарили его. А пока баран еще доходил на огне, хан и его военачальники отведали свежей пахлавы, сушеной дыни, хлебнули кумыса.
Приложив руку к глазам, один из сидевших на ковре заметил:
— Всадник сюда скачет. Не гонец ли?
Все с интересом смотрели — проскачет мимо или свернет к расположению хана? Гонец — это всегда серьезно, никто не осмелится беспокоить хана по пустякам, нарушить его развлечение.
Подскакав, всадник соскочил с коня, упал на одно колено и приложил руку к груди.
— Прости, великий хан, но меня послал сам Али-бей!
Али-бей был главным советником Тохтамыша. Старый, прожженный, битый не в одной битве воин, мнением которого Тохтамыш дорожил.
— Говори!
Гонец выразительно посмотрел по сторонам.
— Прислуге отойти на тридцать шагов! — скомандовал хан.
Прислуга бросилась от ковра, на котором восседали хан и знать, врассыпную.
— Али-бей просил передать, что явился лазутчик из стана Тимура. Собрав большое войско, эмир Тимур вошел в наши земли.
На несколько мгновений наступила мертвая тишина. Тимур — это война!
У всех в голове мелькнула одна мысль: «Как далеко Тимур? Надо срочно собирать ополчение со всех улусов».
Первым пришел в себя Тохтамыш. Да и как иначе? Не умей он быстро и точно принимать решения — не смог бы встать во главе Орды. Осипшим голосом он спросил гонца:
— Это все?
— Да, мой повелитель. Остальное — во дворце.
Хан вскочил на ноги. Обычно за плохую весть гонца лишали жизни, как правило, душили тетивой от лука. Но сейчас хану было просто не до гонца, поскольку известие казалось невероятным по своей сути.
— Коня мне!
Новость была слишком серьезной, чтобы пренебречь ею и продолжать развлечение.
Пока слуги подводили коня Тохтамышу, телохранители хана уже сидели в седлах. Срываться вот так, с места в галоп, им было не привыкать.
По дороге впереди летели пятеро телохранителей, за ними — хан в развевающемся халате. Замыкали кавалькаду еще двадцать воинов в полном боевом облачении — кольчугах и шлемах.
На подъезде к городу они сбавили темп, чтобы кони отдышались, да и прохожих пугать было ни к чему. Иначе тут же по базарам поползут слухи, что во дворце беда случилась. На каждый роток не накинешь платок.
Хан направил коня сразу к своему дворцу.
Въехав в предупредительно распахнутые стражей золоченые резные ворота, бросил поводья коня слуге, стоявшему у крыльца, и быстрым шагом направился к своему кабинету. У дверей его уже ожидал Али-бей, нервно теребивший аккуратно подстриженную бородку.
Едва войдя в кабинет, Тохтамыш уселся на возвышение, подложив под локоть подушку. Али-бей устроился на подушке напротив.
— Говори!
— Да простит меня, ничтожного, великий хан, да продлит Аллах его годы, да…
— Перестань, — поморщился хан, — я не для того прервал охоту, чтобы слушать твои извинения. Не испытывай мое терпение.
Али-бей кивнул. Дворцовый этикет требовал сладкого многословия, но старый мудрей его не одобрял.
— Ко мне явился лазутчик, человек доверенный, до того не подводивший. Он утверждает, что эмир Тимур с огромным войском уже вошел в наши земли.
— Как велико войско?
— Лазутчик утверждает — семь корпусов конница и пехота. Ну и как всегда у Тимура — вспомогательные отряды: инженеры, строители. Но этих можно в расчет не брать.
Хан на мгновение прикрыл глаза, мысленно прикидывая приблизительную численность вражеского войска. Выходило много. Он посмотрел в глаза Али-бею пронзительным взглядом.
— Как думаешь, сколько?
Али-бей сразу понял вопрос.
— Полагаю, не меньше двухсот тысяч, — решительно сказал он.
— Я думаю также. Как далеко Тимур?
— В двухнедельном переходе.
Тохтамыш скрипнул зубами.
— Совсем рядом!
Хан пытался понять, почему враг так неожиданно оказался на его землях. Мысль работала бешено: «Ох и хитер Железный Хромец! Начал поход еще зимой и шел за растущей травой, по мере продвижения весны на север, чтобы дать коням корм».
— Кого и как быстро мы можем выставить?
— Надо посылать гонцов немедля во все улусы — от Булгара до Крыма.
— Посылай!
— Уже написал всем, в первую очередь — Хаджи-беку из клана Суфи, что правит Крымским улусом. Ему идти дальше всех, зато на него можно положиться.
— Отдай распоряжение, пусть едут.
Али-бек встал, поклонился и вышел. Вернулся вскоре, удовлетворенно кивнул.
— Уже поехали. Гонцы были готовы, я ждал только твоего согласия, великий хан.
— Ты все сделал правильно, Али-бей. Клянусь, когда я разобью Тимура, ты получишь достойный тебя трофей. А теперь обсудим — на какие силы мы можем рассчитывать.
Обсуждали недолго, поскольку знали, сколько конных может выставить каждый улус. Выходило по численности — как у Тимура. Только у Тимура войско уже собрано в кулак, а когда подойдут воины из улусов — еще вопрос. Должны прибыть не позднее десяти дней. Из ближних улусов того же Сарай-Бату — дня через три-четыре. А из Крыма быстро не доберешься. Хорошо, если за две недели успеют. А ведь там воины сильные, да и сам Хаджи-бек — человек, преданный Тохтамышу.
— Где будем бой давать?
Али-бей вытащил из-за пазухи шелковый сверток, развернул. Это оказалась уже знакомая Тохтамышу вышитая карта. Али-бей поводил по ней пальцем.
— Мы можем успеть вот сюда.
Хан наклонился. Палец Али-бея упирался в голубую извитую ниточку.
— Это река Терек. Быстрая, почти всегда холодная. Перейти ее даже летом непросто, а сейчас, по весне, она полноводна. На ней и остановимся. Река — защита, переправляющиеся не смогут сохранить боевой порядок. Там мы и будем их бить.