Граф откашлялся:
– Ничего другого у них нет, а кроме того, большинство мужчин на пиру будут в доспехах, а кое-кто – даже в шлемах. Таковы уж местные обычаи. Хотя хорошо все же, господин лейтенант, что вы не прихватили щиты.
– Если у стульев будут спинки, господин граф, это доставит неудобство. Кроме того, острым навершием мы могли бы нанести вред кому-то из гостей. Конечно, не желая того.
Графиня переводила взгляд с мужа на стражника.
– Хоть бы один улыбнулся, – проворчала она через мгновение. – Хотя бы скривился. Вы и вправду не учились дипломатии, лейтенант?
– Увы, нет, отсутствие врожденных умений помешало мне в этом.
Побрякивая кольчугой, вошел Бенельт-авд-Понб.
– И вы, капитан? Может, в таком случае и для меня найдется какой-нибудь панцирь? Или хотя бы маленькая кольчужка, а? Все же будут на нас таращиться.
– Не на нас, моя дорогая. – Граф улыбнулся широко и с гордостью. – И отправься мы туда даже с бандой уличных музыкантов, всё равно все станут смотреть только на тебя. И корчиться от зависти.
– Правда? – Исава скромно потупилась. – Ну, знаешь, мы выезжали так внезапно, что я прихватила только то, что нашлось под рукою.
Она сделала легкий реверанс.
Кеннет сдержал улыбку. Выезд после полугодичного ожидания и вправду мог оказаться внезапным. Для некоторых. А темно-вишневое атласное платье, покрытое чуть более темной вышивкой, шелестящее шелком, украшенное снежно-белыми кружевными манжетами и воротником-стоечкой, наверняка вызовет у большинства местных дам приступ истерического желания заиметь точно такой же наряд. Ничего странного, что Дарвенкан-Лаверр желал, чтобы его жена вошла в зал в окружении мужчин, облаченных в доспехи, и с оружием у пояса.
– Ну что ж, пойдемте.
* * *
Главный зал был и вправду велик, но, что удивительно, крышу не поддерживала ни одна колона. Кеннет мельком взглянул на потолок. Дугообразный свод частично объяснял этот феномен. Хотя – отозвалась солдатская выучка – в случае осады несколько точно пущенных из тяжелых катапульт камней развалили бы все это, словно замок из песка.
Приход императорской делегации был встречен тишиной. Человек двадцать из собравшихся прервали ведшиеся шепотом споры и повернулись к входу. Атмосферу можно было резать ножом, паковать в тюки и продавать, назвав «тишиной перед бурей».
Вдоль трех стен установили несколько десятков столов. Пока что – все пустые, большинство гостей беседовали в центре, собравшись в малые группки. Границы между «своими», «почти своими», «почти врагами» и «врагами» были так отчетливы, словно их начертили на каменном полу цветными красками. Вот только группку меекханцев окружила бы линия цвета свежепролитой крови, означающая «врагов смертельных». Платье графини прекрасно бы с такой линией гармонировало.
Они неторопливо шли в сторону помоста под противоположной стеной: там, приподнятый на три ступени, стоял одинокий стол, а за ним на изукрашенном резьбой троне сидел Аэрисс Клависс, высший тахг кланов. Кеннет шел справа, рядом с капитаном кавалеристов, чуть позади графского семейства, а потому не видел своих сержантов, но был готов поставить любую сумму, что вся троица дерзко осматривается, держа ладони на рукоятях мечей. Трудно ожидать иного от профессиональных солдат, которых встречают враждебной тишиной. Впрочем, биться об заклад было бы несколько нечестно: он хорошо видел лица тех, кто стоял впереди, их краснеющие щеки, хмурящиеся лбы, злобные взгляды, которые они бросали за его спину. «Но ведь, – мелькнуло у него в голове, – граф говорил, что мы должны не дать спровоцировать себя, и ни слова не сказал о провокациях с нашей стороны». Кеннет мысленно улыбнулся.
Тахг приветственно встал и шагнул им навстречу, вызвав волну оскорбленных шепотков. Был он статным, широким в плечах мужчиной со снежно-белой бородой патриарха, сплетенной в две косы. Зеленая рубаха из тонкотканого полотна и темные штаны такого же зеленого оттенка представляли собой его единственную одежду. Согласно местному обычаю, тагх был одиночкой, принадлежал не к одному клану, но ко всем сразу, а потому не мог носить родовых расцветок; зелень же – цвет, которым обладал лишь он, и ни один другой клан не мог использовать такой же. Кеннет знал, что владыка недавно разменял седьмой десяток, но местные хвастались, будто он все еще может ударом кулака свалить вола. В определенном смысле это говорило и о местной шкале приоритетов.
Делегация приблизилась к помосту в абсолютной тишине, а все, мимо кого они проходили, отступали на пару шагов, словно их окружал некий магический барьер. Остановились они сразу перед помостом и обменялись, согласно установленному протоколу, приветствиями – сперва военные, отсалютовав, а после посольская пара, исполнив два церемониальных, полных достоинства поклона. На поклон графа никто не обратил внимания, зато поклон графини… Ее реверанс длился, казалось, вечность, маленькая женщина словно тонула в волнах материи, кончиками пальцев растягивая изукрашенное платье, пока наконец не поднялась, благодарно, но гордо вскинув голову. Тем временем в шепотках появились нотки зависти и вожделения. Зависти – особенно в голосах женщин. Лейтенант успел увидеть, что считалось местной модой: простые платья, темные блузы и широкие кожаные пояса. Вдобавок – скромные платки клановых расцветок. Императорская бабочка только что раскрыла крылышки в стае скромных мотыльков. И оставался риск, что крылья эти попробуют оборвать.
Аэрисс сошел к ним, широко раскинув руки. Заключил в крепкие объятия сперва графа, потом графиню, а когда зловещий шум набрал силу, отступил на возвышение и прогудел:
– Тахг говорит! Се – наши гости и друзья кланов. – Морщинистое лицо его прорезала широкая улыбка. – А если кому-то это не по нраву, пусть он скажет о том здесь и сейчас!
Шум медленно стих. Никто не возразил. Аэрисс вытащил из рукава несколько зеленых лент и церемониально повязал их на запястьях графской пары.
– Пока они пребывают на нашей земле, они – члены дома сет’тахг. И все их спутники тоже.
Кеннет не сумел оценить значение этого жеста, но при виде хмурого удивления в глазах графа почувствовал озноб. Скорее всего, эти зеленые ленты были чем-то большим, чем обычная вежливость. Тем более что и атмосфера в зале сделалась ледяной.
– Садитесь, друзья.
За прямоугольным столом было одиннадцать мест: одно во главе и по пять с каждой длинной стороны. Они сели, графская пара одесную тахга, потом капитан, лейтенант и Велергорф. Берф и Андан заняли место по другую сторону, оставив три стула слева от владыки пустыми.
Кеннет выпрямился и окинул зал внимательным взглядом. Как и обещал граф, большинство местных мужчин прибыли облаченными словно на битву. Доспехи, которые они носили, зависели, видимо, от богатства и положения конкретного человека. Можно было заметить определенное правило. В центре всякой группы виднелись самые лучшие, самые дорогие доспехи: стальные кирасы или столь популярные на юге ламелярные доспехи, хотя подобного рода вооружение можно было сосчитать на пальцах одной руки. Преобладали бриганты и неплохие кольчуги. И чем дальше от центра группы, тем проще становилась броня, на флангах каждого клана преобладали кожаные панцири, стеганые куртки и даже – он готов был в том поклясться – нагрудники из лакированного дерева. Шлемов он не заметил вовсе, зато большинство мужчин носили характерные ремешки, придерживавшие волосы, – чаще всего, как он полагал, в расцветке клана. Женщин было много: одетых достаточно скромно, почти неброско, хотя, судя по взглядам, какими они посматривали на графиню, над Винде’канном занималась заря новой моды.