– Дурак.
Мать испепелила ее взглядом.
– Исанель, не следует так выражаться. Позже мы поговорим об этом, а теперь – ступай навстречу отцу.
За последним фургоном как раз запирали ворота. Они же пошли через двор спокойным, элегантным шагом.
– Не горбься, плечи выше, чуть приподними голову. И улыбка, дитя мое, улыбка.
После каждого напоминания девочка ступала все прямее и все неестественней. А еще все сильнее мрачнела. Они подошли к фургону, на котором рядом с бородатым возницей сидел крепкий седоватый мужчина под сорок. На лице его была несколькодневная щетина.
– Приветствую, Элланда, – усмехнулся он радостно.
Женщина исполнила дворцовый поклон. Девочка повторила его почти точно.
– Приветствую тебя дома, господин.
На лице мужчины мелькнули смешанные чувства.
– За что на этот раз? – спросил он почти жалобно.
– Шесть дней назад я приготовила приветственный пир, но караван не появился. Я думала, что с ума сойду от беспокойства. Конечно же, половина еды пропала, а я не спала три ночи, пока мне не донесли, что на обратном пути ты заехал в Анталер. Что было на этот раз? Более высокие цены на яшму?
Он покачал головой:
– Не совсем так. – Он дотронулся рукою до полотна фургона, в месте, где зияло небольшое отверстие. Только теперь она заметила, что тех дырок – больше, а также коричневую повязку, выглядывающую из-под рукава возницы.
– Ох, Аэрин… – Женщина подскочила к мужу и едва не сдернула его с козлов. – Кто? Кочевники? Бандиты? Иссары? С тобой ничего не случилось?! – Говоря это, она энергично его встряхивала, пытаясь найти возможные раны.
Он уступал этому с улыбкой. Внезапно зашипел громко.
– Ох, прости, прости, прости. Ты ранен? – Она принялась расстегивать его куртку.
– Элл, мы не одни… – Потом он внезапно схватил ее и поцеловал. Несколько ближайших возниц и торговцев радостно засвистели.
– Негодник… – Она вырвалась, покраснев, словно пион. – А я так переживала. Ты не мог прислать гонца?
– Это был всего десяток бандитов. Наверное, хотели отбить фургон-другой и отступить. Мы убили нескольких, остальные сбежали. У меня ранили восьмерых. Именно поэтому я направил фургоны в Анталер. У них лучшие лекари в провинции. А знаешь, что случилось бы здесь, узнай женщины, чьи мужья и сыновья отправились со мной, о нападении?
Она скривилась.
– Ты прав. Я сглупила.
– Отнюдь нет. Просто пошли я гонца – это только усугубило бы ситуацию.
Он повернулся к девочке. Та все еще стояла сбоку, надутая, как видно обиженная на весь мир.
– А ты? Не поздороваешься с отцом?
Она повторила поклон:
– Приветствую, отец.
Тот драматично застонал:
– И ты тоже? За что?
Жена пожала плечами:
– Меня не спрашивай. Последние дни она ходит злая, словно шершень.
Полотно фургона откинулось, и оттуда показалась светлая голова мальчишки.
– Мама не позволяла ей ездить на Сивке. И приказывала учиться поэзии. И танцам. Хочет сделать из нее настоящую даму. – Мальчик хихикнул, словно от удачной шутки.
Аэрин присел на корточки перед будущей дамой.
– Настолько плохо?
Она кивнула.
– Никакой конной езды?
На этот раз вмешалась мать:
– Она ездит верхом. По-мужски. В платьях до середины икр. Видны ее ноги. Всякий раз, когда садится на коня, здесь начинается истинное столпотворение. Преимущественно из молодых пареньков. А она уже слишком взрослая для такого.
Во время тирады матери Исанель опустила голову и начала хлюпать носом. Аэрин минутку-другую сражался с собой. Потом он взглянул на дочь, словно увидев ее впервые в жизни. И правда, ей скоро исполнялось тринадцать, она подрастала. Он кашлянул:
– Боюсь, что мать права. Если ты хочешь ездить верхом, придется использовать дамское седло, как и всем хорошо воспитанным девушкам. И не делай такое лицо, а не то все, что я тебе привез, достанется кузине Вионетт…
Она сразу перестала всхлипывать.
– А что ты мне привез?
– А поцелуйчик?
– Отец! При людях?
– Никто не смотрит, давай.
Она медленно подошла, поцеловала его в щеку. Он посмотрел на нее с упреком.
– Это что ж, поцелуй? А я…
В этот момент Эраф выскочил из фургона, размахивая над головой кривым мечом:
– Эйа-а! Ха-а! Иссарам юфир!
Отец поймал его за руку, почти наверняка спасая от случайной декапитации.
– Эраф. Это не игрушка. – Он осторожно отобрал у сына оружие.
Клинок у меча был длиной дюймов в тридцать, искривленный, сужающийся до острого, словно игла, кончика. Округлая гарда и прямая полуторная рукоять, обернутая черной кожей и увенчанная стальным навершием. Никаких гравировок на клинке или рукояти. Оружие, созданное для битвы, а не для украшения.
– Где ножны?
– В фургоне.
– Ступай за ними. Только, ради Великой Матери, не ройся больше в сундуках с оружием.
Аэрин взглянул на жену и замер. Бледная, с ужасом в глазах, она прижимала к себе дочь, уставившись на что-то за его спиной. Увы, он знал, что могло ее испугать.
Повернулся.
Сзади стояла фигура в свободной, до земли, одежде цвета песка, подпоясанная мастерски сплетенным поясом. Лицо чужака было закрыто несколькими витками материи. Над его плечами виднелись рукояти двух мечей, идентичных тому, который купец как раз держал в руках.
Незнакомец поклонился, прикладывая руку к сердцу.
– Приветствую, госпожа сего дома, – произнес с кошмарным акцентом довольно мелодичный голос.
Элланда попыталась выдавить из себя хоть слово. Из-под повязки донесся вздох.
– Ты ее не предупредил.
Аэрин застонал.
– Я как раз собирался…
– И что теперь?
– Как-то уж ей объясню.
– Сейчас или когда она отсюда сбежит?
* * *
Она засмеялась, вспомнив это.
– Думала, что мать меня придушит. Да я и сама была напугана. Иссар. Воитель Ада. Закутанный Демон. Няня частенько рассказывала нам страшные истории о людях с гор, которые приходят и похищают маленьких девочек.
– И мальчиков, – добавил он смертельно серьезным тоном.
– Мальчиков – нет. Мальчикам отрезают уши, нос и закапывают живьем в землю.