Это последнее прозвучало особенно грозно. Аэрин решил вмешаться в непрерывный поток похвальбы:
– В последний раз, когда полки ударили по иссарам, вернулась едва пятая часть солдат. А потом восточный Айрепр истек кровью.
Взгляд светло-голубых глаз выражал искреннее удивление.
– Но, дядя, – сам тон его говорил, что только уважение к роду удерживает юношу от того, чтобы назвать Аэрина глупцом, – мы ведь тогда были совершенно не готовы. А генерал хет-Борен дал завести себя в засаду. Теперь мы уже знаем противника: это дикари и разбойники. К тому же они зависят от воды, а в этих пустынных горах ее не слишком много. Хватит, если мы займем самые большие источники и немного подождем. Дней через десять они и сами придут, моля хотя бы о глотке, – или погибнут, сражаясь за те лужи, которые мы им оставим.
Аэрину не понравилось это постоянное «мы».
– Твой командир – капитан Реегфод?
– Верно. Откуда ты знаешь?
– Нетрудно догадаться. Кое-что скажу тебе, парень. Твоему командиру – почти пятьдесят, а он все еще капитан. Тебе это не кажется странным? Он ведь происходит из знатного рода.
Молодой офицер замер.
– Капитан Реегфод, который почтил меня честью, пригласив на день своего рождения…
– То есть вы упились там, как свиньи. Ну-у продолжай, не стану прерывать.
– Капитан Реегфод пояснил мне, что это из-за его бескомпромиссной позиции повышения проходит мимо него. И что теперь все изменится, все увидят, кто с самого начала был прав.
Купец еще раз взглянул на племянника. Искреннее лицо, сам – высокий, худощавый, мундир на нем сидит будто влитой. Прекрасен, словно демон. Как видно, в этой ветви семьи боги решили обменять разум на красоту.
– Как-нибудь я расскажу тебе о молодом офицере, который после поражения в горах отвел остатки своей роты в некое селение. Ему прислали приказ, чтобы оставался там и оборонялся, однако при известии о приближающихся иссарам он оставил поселение и отправился со всеми солдатами на север – так быстро, что остановился только на половине дороги к Старому Меекхану. Потом он рассказывал, что не получил приказа, и, к счастью для него, гонца, высланного с приказом, и вправду нашли мертвым. Безо всяких писем. Наверняка кто-то его ограбил…
Херген покраснел.
– Что ты хочешь этим сказать, дядя?
– Ничего, это просто одна из историй тех жестоких времен.
– Правда?.. – Молодой офицер прищурился. – А может, ты рассказываешь эти сказочки оттого, что и сам держишь в доме прирученного дикаря?
Так вот где собака зарыта.
– Ты говоришь о Йатехе?
– Так у него есть какое-то имя? Вот это да, лица нету, а имя есть. Держишь его на цепи? Кормишь сырым мясом?
Щенок позволял себе решительно много.
– Йатех – гость в этом доме. Гость и друг. Он живет с нами уже год, и я верю ему как себе.
– А тетушка Элланда?
Да уж.
– Элланда доверяет ему тоже.
Херген драматически пожал плечами.
– Как можно доверять кому-то, кто не открывает лица? Говорят, при жизни у всех у них – звериные морды, и только после смерти, чтобы никто не догадался, превращаются они в людей. Для того-то они и завертываются так.
Аэрин застонал.
– Помилосердствуй. Этому-то ты пять лет обучался в Академии? Рассказывать историйки, которым пристало звучать из уст темного народа? Зачем ты приехал?
Парень скорчил удивленное лицо.
– Чтобы проведать семью, ясное дело. Я не видел Эрафа и Исанель почти два года. Говорят, кузина выросла в красивую девицу.
– О да, и становится все несносней. Через год-другой придется выдать ее за кого-то со стальными нервами и терпением камня.
– А Эраф?
– Учится. Немного в школе при храме, немного у гувернеров, которые стоят мне целое состояние.
– А не подумывает об армии? Я в его возрасте уже готовился к Академии. Понимаешь, дядя, купечество – благородная профессия, но империи нужны новые солдаты. Эраф мог бы сразу стать офицером, как я. Мы ведь происходим из одного рода.
– Увы, – пробормотал Аэрин так, чтобы никто не услышал. – А как там отец?
– Здоров. Мать тоже. Приглашают вас на осенний сбор винограда.
– Как и всегда. А что думаешь поделывать сегодня?
– Вернусь к себе в гарнизон в Ассерд. Нужно бы там слегка подтянуть дисциплину.
Судьба солдат, похоже, обещала оказаться нелегкой.
Они как раз приблизились к той части сада, что была отделена густым кустарником.
– Давай!
Услышали свист, звон и звук падения.
– Ох! Больно!
Голос принадлежал молодому парню.
– Эраф, во имя святых камней, кувырок, кувырок и еще раз кувырок. Сколько раз нам это повторять? Подтяни подбородок к груди, голова не должна соприкасаться с землей. Делаешь кувырок через плечо, наискось, подтягиваешь одну ногу и сразу же встаешь. Не старайся сдержать движение, используй инерцию, которую получишь. Ну, еще раз.
Свист, звон, падение.
– Превосходно! А где меч? Ты спиной ко мне и должен находиться в стойке, особенно если не видишь, где я. Или делаешь еще один кувырок, в сторону, и оказываешься в полуприседе лицом ко мне. Но это опасно: окажись я быстр, доберусь до тебя двумя прыжками – и у тебя начнутся проблемы. В этой позиции непросто обороняться.
– Попробуем.
– Хорошо.
Аэрин и Херген двинулись вдоль кустарника к ближайшему проходу.
Свист, звон, падение, еще одно, два быстрых бряцанья мечей, звук удара.
– Я говорил, что в этом положении непросто обороняться, особенно если кто-то стоит совсем рядом. Он всегда будет иметь преимущество. Было больно? Прошу прощения.
Они вышли на большую площадку, что прилегала к главному дому, усыпанную мелкими, разноцветными камешками. Закутанный воин как раз помогал встать с земли светловолосому мальчишке. У мальчишки было нерадостное выражение на лице, левой рукою он держался за ребра и сжимал в правой убийственный иссарский юфир.
– Йатех, милость божия… – Аэрин подошел к сыну и отобрал у него меч. – Если его мать увидит, все мы пойдем спать без ужина. А я – без кое-чего еще. Ты ведь обещал.
– Верно, обещал, что не дам ему в руки острого оружия, если он не будет готов. И он уже готов. Мы и так слишком долго сражались деревянными мечами.
Он отобрал у купца оружие и сунул его в ножны.
– У нас гость, – сказал он через миг.
Аэрин взглянул на племянника, только сейчас вспомнив о его присутствии. И ему не понравилось выражение лица офицера. И тон голоса Йатеха.