Мэттью тяжело вздохнул.
– Ладно, будь по-твоему.
Лилли взглянула на Боба.
– Если что-нибудь случится и мы не вернемся через полчаса, отведи людей в безопасное место – хотя бы куда-нибудь, где безопаснее, чем посреди этого чертова поля.
– Будет сделано, – кивнул Боб.
Лилли повернулась к остальным и заговорила громче, чтобы было слышно всем:
– Леди и джентльмены, мы отправляемся на разведку, чтобы обследовать местность, прежде чем идти дальше.
Полная женщина в брюках-капри сделала шаг вперед.
– Мы ведь заблудились, да?
Им понадобилось менее десяти минут, чтобы спуститься с поросшего деревьями холма и пойти на юг вдоль речки Элкинс. Мэттью шел первым, за ним следовала Лилли, а замыкал цепочку Спид, держа наготове винтовку, приклад которой он упер в плечо, как истинный вояка. Таким манером они миновали не меньше четверти мили, во все глаза оглядываясь по сторонам и ища ходячих. Их чувства обострились на свету и просторе фермерских земель. Спид никогда не проходил военную подготовку и даже не обучался основам стрельбы, все свои знания об оружии он почерпнул из видеоигр. Однако кое-что он знал наверняка – и это был неоспоримый, неопровержимый, несомненный факт – и теперь, когда они пересекли каменистое, растрескавшееся ответвление ручья и вступили в табачные джунгли заброшенного поля, он почувствовал знакомый запах.
– Мэтт! Чувствуешь запах? – Спид вдохнул тяжелый, травянистый аромат, который донес до него ветерок. – Поправь меня, если я неправ, но он становится все сильнее!
Футах в тридцати от него, шагая чуть быстрее Лилли, Мэттью пробирался сквозь табачные дебри, раздвигая листья своим могучим телом. Он держал наперевес «AR-15», сжимая винтовку жилистыми руками. Всем своим видом он напоминал Спиду огромного медведя гризли, который шел на запах косяка трески.
Запах был знаком Мэттью не хуже, чем Спиду, – это был характерный кисловатый аромат, который пропитывает занавески и коврики в машине и может даже пронизать пустой карман или пакет, с потрохами выдавая тебя копам. Для многих это был запах радости, сравнимый с запахом свежего печенья, чувственный, как океанский бриз, соблазнительный, как аромат дорогих духов, усиленный теплом тела прекрасной женщины. В этот момент, в общем-то, знакомый запах почувствовала даже Лилли.
– Это что?.. – Лилли на секунду остановилась и через плечо посмотрела на Спида, который петлял среди огромных листьев. – Этот запах, это ведь не…
– Да, Лилли, она самая, – с придыханием ответил Мэттью, словно говоря о том, что нашел самый большой трюфель в лесу, самый крупный золотой самородок в горной реке или священную чашу, которой пользовался сам Христос. Он опустил винтовку и остановился среди кустов табака. Море гигантских темно-зеленых листьев шелестело на ветру – их глухие хлопки друг о друга разносились во влажных, мглистых облаках.
– И вы, ребята, это от меня скрыли? – ухмыльнувшись, спросила она у Мэттью. Она бы в жизни не назвала себя знатной курильщицей травки, но вместе с Меган они частенько сворачивали косячок, и порой по утрам Лилли даже не могла сориентироваться, пока ей не удавалось затянуться и выпить чашку кофе. Когда началась эпидемия, желание покурить, чтобы расслабиться, начало возникать все чаще, но вот травка стала на вес золота.
– Мы собирались рассказать, – натянуто улыбнувшись, заверил Лилли Спид, который присоединился к ним с Мэттью на небольшой поляне, окруженной зеленой стеной футов шесть высотой. Запах марихуаны уже опьянял – смешиваясь с запахами чернозема и гнили, – и Лилли чувствовала, что начинает ловить кайф.
– Что касается направления, – произнес Мэттью, поднявшись на цыпочки и пытаясь разглядеть хоть что-то над верхушками табачных кустов, качавшихся на ветру, и его голос практически потонул в громком шуршании листьев, – по-моему, наш схрон вон там… Спид, что скажешь?
Спид всмотрелся в даль.
– Ага, точняк. Вижу деревья. Ты сам видишь?
– Угу, – Мэттью повернулся к Лилли. – Видишь тот островок дубов на западе? Вон, чуть левее? Там посреди табачного поля затерян небольшой участок, где кто-то – зуб даю! – выращивал лучшую дурь к востоку от округа Гумбольдт [6] .
Лилли посмотрела на деревья.
– Прекрасно. Видимо, вы знаете, где мы?
Мэттью переглянулся со Спидом и хитро улыбнулся Лилли.
– Идите на запах, ребята, – объяснял Мэттью, пока они со Спидом вели группу по извилистой тропинке вдоль табачных полей.
Боб и Лилли замыкали цепочку людей, то и дело многозначительно переглядываясь.
Несколько минут назад Лилли позволила Мэттью и Спиду отклониться от маршрута и собрать несколько унций травки и теперь ей сложно было сдержать глупую улыбку. Она заметила, что парни успели урвать по паре затяжек, прежде чем подняться обратно на холм и возглавить процессию, – и теперь они радостно шли впереди разношерстной группы, будто обдолбанные Льюис и Кларк.
Женщина в брюках-капри принюхалась с любопытством охотничьего пса и нахмурилась.
– Это что, скунс?
– Скунс, да не тот, – едва слышно буркнул Боб.
Лилли подавила смешок.
– Скорее, семейство поссумов, – сказала она.
Боб кашлянул, чтобы скрыть усмешку.
– Тогда уж опоссумов, – поправил он Лилли.
Проповедник, похоже, обо всем догадался. Он улыбнулся, продолжая шагать в ногу со своей паствой, и Лилли задумалась, не баловался ли травкой и он.
– Все это – щедрые дары Господни, сестра Роуз, – сказал он, сверкнув глазами и подмигнув Лилли.
Они вернулись домой в сумерках, едва не валясь с ног от усталости после долгого путешествия. Они пришли с востока, который купался в голубоватом предзакатном свете, и увидели городские предместья еще задолго до того, как стражники на стене заметили их приближение.
К этому времени Лилли уже шла во главе колонны и ускорила шаг, заметив в отдалении руины железнодорожной станции и выгоревшие остовы автомобилей, окутанные вечерней дымкой. Она увидела разрушенную водонапорную башню, на боку которой красовались выцветшие на солнце буквы «ВУ БЕРИ», заколоченное депо с почерневшей от недавних пожаров крышей, а к северу от него – наспех сооруженную баррикаду с воротами, перекрытыми длинной фурой. Ее сердце забилось быстрее, она повернулась и махнула остальным.
В этот момент, пока группа пересекала пустыри и приближалась к восточным воротам, на Лилли снизошло несколько откровений. Главным среди них было осознание того, каким дорогим ее сердцу стал этот город. Несмотря на все ужасные воспоминания, на гибель друзей, на потерю многих товарищей и на чудовищную эру Губернатора, Лилли привыкла считать это место домом. Или оно просто поглотило ее? Кто бы мог подумать, что она – крутая, модная девчонка-хипстер из Атланты – полюбит такой крошечный, затерянный среди полей городишко? Но что важнее, спеша к стене и махая рукой седовласой Барбаре, которая стояла в отдалении на верхней ступеньке лестницы, Лилли с некоторой досадой поняла, что ее сердце колотится все быстрее по совершенно неожиданным причинам, с трудом справляясь с сильнейшей волной чувств, многие из которых противоречили друг другу и только начали всплывать на поверхность.