– Э‑э… совершенно верно. Видите ли, я переговорил с инспектором и убедил его взглянуть на вещи с несколько иной точки зрения… Да, по моим понятиям, так оно будет лучше.

У двери он остановился и посмотрел на медвежонка. В глазах его запрыгали лукавые искорки.

– Рад сообщить, – проговорил он, – что твои опасения не оправдались. Банка упала не в кастрюлю. Её нашли под столом. И земляные черви, и мистер Юстас находятся в добром здравии.

– И вообще, судя по всему, – добавил он напоследок, обращаясь к миссис Браун, – нам в Святом Луке нечему учить медведей.

– Интересно, что он хотел этим сказать? – недоумевала миссис Браун, проводив директора до дверей. – Как ты думаешь, Паддингтон?

Но Паддингтон уже сладко посапывал в кресле. Ведь он, что ни говорите, целый день провёл на уроках, а это дело утомительное и нагоняющее сон.

Миссис Браун вздохнула. Как бы она хотела знать, о чём думает сейчас их мишутка!

Миссис Бёрд, видимо, прочитала эту мысль у неё на лице и рассудительно проговорила:

– Нет, по-моему, лучше этого вовсе не знать. Мало ли какие мысли бродят в этой медвежьей голове – особенно теперь, когда она набита школьной премудростью!

Глава вторая
Пыль в глаза

Паддингтон выглядывал на улицу сквозь щёлку для писем в дверях дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад, и на мордочке у него читалось изумление.

На самом-то деле он высматривал почтальона, но вместо голубовато-серой форменной тужурки, которую он ожидал увидеть, в поле его зрения оказался сосед Браунов мистер Карри. По всем признакам, настроение у соседа было скверное. По утрам оно и всегда оставляло желать лучшего, но сегодня даже сквозь узкую щёлочку было видно, что мистер Карри куда мрачнее обычного. Он вытряхивал какой-то коврик; судя по густому облаку пепла, перед этим он чистил камин и нарвался на серьёзные неприятности.

Выражение лица мистера Карри не сулило ничего хорошего тому, кто попадётся ему под горячую руку, и надо же было так случиться, что глаза его остановились на входной двери Браунов в ту самую минуту, когда Паддингтон приподнял планку над щелью для писем и выглянул наружу.

– Медведь! – рявкнул мистер Карри. – Как ты смеешь за мной подглядывать! Я вот сейчас пойду и пожалуюсь!

Паддингтон отдёрнул лапу от планки, точно от горячих углей, а потом обескураженно уставился на закрытую дверь. Вообще-то, он получал не так уж много писем, если не считать магазинных каталогов, и всё равно ему страшно нравилось поджидать по утрам почтальона, а тут его лишили любимого развлечения, и он очень огорчился. А самое главное, почтальон ведь вполне мог принести открытку из Перу, от тёти Люси! То, что она написала в последнем письме, навело Паддингтона на серьёзные размышления, и он с нетерпением ждал очередной порции новостей.

Впрочем, богатый и горький опыт подсказывал медвежонку, что перечить мистеру Карри не стоит, поэтому он решил пока выбросить это недоразумение из головы и сходить, как обычно, на соседний рынок Портобелло.

Через несколько минут, прихватив свою хозяйственную тележку – старую корзину на колёсиках, – он взял у миссис Бёрд список покупок, убедился, что путь свободен, и выбежал из дому.

За последние годы Паддингтонова корзина на колёсиках стала на рынке привычным зрелищем, и прохожие часто ею восхищались. Паддингтон старательно ухаживал за своей тележкой. Корзину он несколько раз покрыл лаком, а колёсики всегда были на совесть смазаны и не издавали ни малейшего скрипа. В начале года мистер Браун обновил на них шины, так что выглядела тележка как новенькая.

Купив всё, о чём просила миссис Бёрд, Паддингтон забежал в булочную за своим обычным заказом – свежими булочками, а потом зашагал по улице Портобелло к антикварной лавке своего друга мистера Крубера.

Паддингтон очень любил заходить к мистеру Круберу. Тот торговал всякими занятными старинными диковинками, а кроме того, у него было несметное количество книг, и хотя никто не знал точно, все ли их мистер Крубер прочёл, иногда казалось, что все, потому что он знал и мог рассказать почти обо всём на свете.

Войдя в лавку, Паддингтон увидел, что мистер Крубер сидит в задней комнате, на диванчике из конского волоса, а в руках у него толстенная книга.

– Вы ни за что не догадаетесь, о чём я читаю, мистер Браун, – сказал мистер Крубер, поворачивая книгу так, чтобы медвежонку было видно заглавие. – Она называется «Заболевания какао-бобов», в ней целых семьсот пятьдесят страниц.

И мистер Крубер принялся зачитывать длинный список всяких несчастий, которые могут приключиться с какао-бобами, прежде чем они попадут в магазин, а мордочка у Паддингтона всё вытягивалась и вытягивалась. Он всегда заканчивал утренний поход по магазинам в лавке мистера Крубера, и у того неизменно был наготове кувшинчик с какао, которое он варил на плитке в задней комнате. Даже думать не хотелось, что в один прекрасный день они могут остаться без этого удовольствия.

– Может, стоит закупить побольше какао про запас, мистер Крубер? – предложил встревожившийся медвежонок, когда его друг сделал паузу.

Мистер Крубер улыбнулся.

– Я сомневаюсь, что в ближайшее время с какао возникнут перебои, мистер Браун, – отозвался он, разжигая плитку. – Но если подумать, это очередное напоминание о том, что в этом мире ничего нельзя принимать как данность. Просто так никому ничего не достаётся.

Паддингтона эти слова, похоже, немного обнадёжили. И всё же он пил какао заметно медленнее, чем обычно, а допив, аккуратно вытер кружку булочным мякишем – чтобы ни единой капли не пропало зря.

Прощаясь с мистером Крубером, медвежонок всё ещё пребывал в глубокой задумчивости. Мысли его витали так далеко, что, только свернув за угол, на улицу Виндзорский Сад, он вернулся с небес на землю и обнаружил удивительную вещь: пока он пил какао в антикварной лавке, кто-то прицепил к его корзинке записку.

Записка была короткая и по делу. Вот что там говорилось:

СУДЯ ПО БЕЗУПРЕЧНОМУ СОСТОЯНИЮ ВАШЕЙ КОРЗИНКИ НА КОЛЁСАХ, ВЫ ОБЛАДАЕТЕ СИЛЬНОЙ ВОЛЕЙ, УПОРСТВОМ И ТВЁРДЫМ ХАРАКТЕРОМ, А ЭТО ЗНАЧИТ, ВЫ ИМЕННО ТОТ, КОГО МЫ ИЩЕМ. ХОТИТЕ ЗАРАБАТЫВАТЬ ПО СТО ФУНТОВ В НЕДЕЛЮ, ПРИКЛАДЫВАЯ НЕ БОЛЬШЕ УСИЛИЙ, ЧЕМ ДЛЯ ПОХОДА ЗА ПРОДУКТАМИ? Я СКОРО СВЯЖУСЬ С ВАМИ И РАССКАЖУ КАК.

Написана записка была крупными заглавными буквами, а внизу стояла подпись:

ИСКРЕННЕ ВАШ ДОБРА-ЖЕЛАТЕЛЬ.