Шагов бандитов тоже не было слышно. Похоже, девчонкам удалось скрыться от своих преследователей.
– Как ты думаешь, кто это такие? Винт со своим дружками или кто другой? – пытаясь унять дрожь, спросила Катька.
– Не знаю, – ответила Лешка. – Я их не разглядела.
– Вот и я. А темно-то как, ничего не видно. И фонарик, гады, отобрали. А Ромка нас уже небось обыскался. Пошли скорее домой. Ты знаешь, как отсюда выбраться?
– Еще бы. Я второе лето здесь провожу, все ходы-выходы изучила, с закрытыми глазами к дому приду, – с уверенностью заявила Лешка и шагнула вправо.
Неожиданный треск сучьев в тишине явился громом среди ясного неба. Из-за кустов вдруг снова выскочили люди, в глаза девчонкам ударил яркий свет, и они оказались в руках тех же бандитов.
Лешка с Катькой никак не ожидали нового нападения и не были к нему готовы.
– Помогите! Люди! Помогите! – заорали они во весь голос. Но на их крик не отозвались даже собаки.
Девчонки изо всех сил пытались вырваться. Они цеплялись за ветки деревьев и забор, царапались, брыкались и продолжили кричать, но силы были неравны, и их недолгое сопротивление было сломлено.
Их завели во двор ближайшей дачи, затащили в пустой гараж и осветили четырьмя яркими фонариками, от которых после темноты стало больно глазам.
– Выпустите нас немедленно! – затопала ногами Катька. – Вы не имеете права нас удерживать!
– Не дери зря глотку, охрипнешь, – посоветовал один из бандитов.
Лешка распознала голос – это был Витек.
– Попались, птички, – удовлетворенно сказал другой, чьего имени она не знала, но про себя окрестила Писклей. И тут только до нее дошло, как ловко их обставили. Чтобы не рисковать зря и не тащить визжащих девчонок через весь поселок, Винт и его дружки нарочно направили их на тропинку, ведущую к безлюдным дачам, и они сами примчались в заготовленную им западню.
А гадкий Витек вдруг мерзко заржал:
– А знаете, кто это чучело? Ромкина сестра! А я-то все думал, на кого эта тетка так похожа.
– Сам ты чучело! – с обидой выкрикнула Лешка. – Выпустите нас немедленно!
– Помолчи лучше, – негромко сказал Винт.
И она замолчала. Голос Винта подействовал на нее сильнее, чем окрики его подчиненных. Да и чего зря вопить, все равно никто не услышит.
Катька это поняла тоже. Она крепко сжала локоть подруги и тонким дрожащим голоском спросила:
– Что вам от нас надо?
– Всего лишь выяснить, что от нас понадобилось вам? Хотелось бы знать, зачем вы за нами шпионите, – со злой усмешкой произнес Винт.
– Мы? С чего ты это взял? – изобразила наивность Лешка. – Сдались вы нам, у нас и своих забот хватает. Мы вас знать не знаем и знакомиться с вами не желаем.
Будь на Лешкином месте Лиза, она бы сказала все это естественно, а Лешка сама почувствовала в своих словах фальшь. Поняв это, она отступила назад, проклиная тесные Катькины туфли, от которых жгло ступни, и подняла руку, чтобы поправить парик, который съехал ей на лоб. Но на лоб налипли ее собственные волосы, а парика – о ужас! – на ней не было вовсе. Лешка одернула платье в горошек, которое топорщилось на ней, как на огородном чучеле – в этом Витек был прав, – и замолкла. Если бы ей сейчас предложили провалиться сквозь землю, чтобы избавиться от стыда и смущения, она бы не задумываясь согласилась.
Катька пришла к ней на выручку.
– Мы, может, роль репетируем, – пискнула она.
– Какую роль? Ментовских прислужниц?
Винт вырвал у нее сумку и вынул из нее стаканы и пустую бутылку из-под «Фанты».
– Ну и зачем вам это понадобилось?
– Так просто.
– Так просто? Понятно. Бутылки вы, значит, собираете, чтобы сдавать их как стеклотару, а стаканы – чтобы пить из них воду, потому как другой посуды у вас нет.
Девчонки молчали. А он взял еще и Катькин телефон и повертел им перед их носами.
– А портреты наши вы себе делали на добрую и долгую память, не так ли? А, я понял. Мы вам понравились. Разбили ваши сердца.
– Размечтался, – чуть слышно прошептала Катька, а Лешка потрясла головой:
– Все было совсем не так!
– А как? Вы что же, думали, что мы слепые, глухие, ничего не видим и не замечаем?
– Да они вечно суют нос в чужие дела, об этом всем давно известно, – влез Пискля, но Винт поднял руку, дав понять, что сейчас говорит он.
– А братец-то твой где? И Темка, мой старый друг? Что ж они вас одних послали на такое опасное дело, а? За дурака меня держат? Обидно, Зин.
– Артем, между прочим, в Москве, и вообще нас никто никуда не посылал, мы сами куда хотим, туда и ходим! – вскричала Лешка и уже тише добавила: – Честное слово.
На сей раз ее слова прозвучали правдиво, и Винт ей поверил.
– Не посылали? Тем лучше. Значит, вы решили за нами следить по собственной инициативе? Вам что, больше делать нечего?
Девчонки опять промолчали. А Винт попытался включить Катькину «Нокию», но у него ничего не вышло.
– А телефон мой сломался, – с искренним сожалением вздохнула Катька.
– Вижу.
Винт с досадой бросил «Нокию» назад в ее сумку, и голос его сделался угрожающим:
– Ну, колитесь, что вам от нас понадобилось?
– Чтобы вы отдали то, что взяли, – помолчав, осмелилась заявить Лешка.
– Да что ты такое говоришь? А если нет?
– Тогда вам плохо придется.
– Мне кажется, пока плохо приходится вам. Но будет еще хуже.
– А что вы нам сделаете? Убьете? – Лешкин голос дрожал, она с трудом держалась на ногах, но храбрилась изо всех сил.
– Может, и убью. А может, сделаю так, что ваша жизнь превратится в ад.
Винт раздвинул свои тонкие губы в омерзительной ухмылке. Он уже давно не казался Лешке симпатичным, скорее похожим на жуткого монстра из какого-то страшного кино. А он как будто прочитал ее мысли, потому что спросил:
– Вы фильмы ужасов смотрите?
– Тебе-то что? – буркнула Катька.
– А я могу показать вам кино, и какое интересное! У тебя, кажется, собачка имеется? – Винт перевел фонарик на Лешку, и она заморгала. – Так есть у тебя собака или нет?
– Ну, есть. Кавказская овчарка, между прочим.
– Да хоть тибетская. А если она невзначай сдохнет? Съест что-нибудь нехорошее на дороге, а? И никто не будет в этом виноват. Это самое примитивное, что пришло мне в голову, а вообще-то я горазд на выдумки.
Лешкин голос задрожал: