– Возможно все, – философски заметила Кира. – Хотя… все еще непонятно, зачем к тебе подослали именно валькирию, а не кого-то другого? Что, если твой враг просто живет за Гранью, в Сумеречном Мире, и сам до тебя дотянуться не может? Вот и посылает кого-то вместо себя.
– Это вряд ли. Я всего несколько раз был за Гранью и врагов в тех краях нажить себе не успел. Да и живут там одни тени и призраки, больно нужен я им. У меня и в этом-то мире врагов нет. Точнее, не было до вчерашнего вечера. И все-таки тот незнакомец в плаще кажется мне еще удивительней валькирии. Кто он такой? Или что он такое? Как он настолько быстро разделался с могущественным демоном? А его голос! – Я поежился от одного воспоминания.
– Стилем боя это существо очень походило на вампира.
– А вампиру под силу разделаться с валькирией? – поинтересовался я.
– Ну, думаю, слаженная команда, в которую входит дюжина тысячелетних вампиров, с этой задачей справилась бы минут за пять. Не без потерь, скорее всего. Но чтобы вот так, за несколько мгновений, разорвать валькирию… На такую мощь способны только Великие Мастера. Но все они пользуются магией, а не когтями и клыками.
– У меня голова раскалывается от всех этих загадок, – ответил я, еще сильнее сжав руками голову, которая и так чуть ли не трещала по швам. – Нужно пойти поесть. На пустой желудок из меня плохой аналитик.
– Впрочем, как и на полный, – не удержалась от шпильки Кира. Кошка спрыгнула с кресла и направилась к выходу из комнаты.
– Э нет! Мне могут пригодиться твои советы, а на людях я не собираюсь болтать с пустотой, так что полезай-ка ты в медальон! – Как я уже говорил, Кира очень не любила сидеть внутри «презренного куска металла», но это был единственный способ поддерживать ментальную связь, то есть, говоря проще, общаться друг с другом без посредства речевого аппарата.
Я, стиснув зубы, приподнялся на локтях, сел, а потом аккуратно встал с кровати. Все тело невыносимо болело, но отлеживаться не было времени. В любой момент мои враги, коих у меня, как вчера оказалось, немало, могут узнать, что мне удалось выжить, и тут же поспешат исправить эту досадную ошибку.
Я взял со стула свою одежду и, кое-как натянув на себя, двинулся к выходу. Оглянувшись, в последний раз осмотрел маленькую уютную комнатку. Больше всего мне хотелось остаться здесь хотя бы на день и ни о чем не думать, ни о чем не переживать. Но я не мог позволить себе такую роскошь.
Я, не особо глядя по сторонам, быстро миновал холл гостиницы и вышел на улицу. За ограждением, под зонтиками с логотипами кока-колы, стояло около десяти пластиковых столиков, три из которых были заняты. Из мангала, что находился недалеко от летней кухни, доносился аппетитный запах шашлыка. Желудок протяжным жалобным урчанием напомнил мне, что подкрепиться было бы совсем не лишним. А я как раз вспомнил, что с деньгами у меня туго. Какая досада! Что ж, придется использовать старый, не слишком благородный, но весьма эффективный способ. Я посмотрел на людей, сидящих за столиками, и прикинул, кто же сегодня будет моим спонсором. Слева устроилась семья: отец, мать и дочурка лет пяти уплетали бургеры и жизнерадостно улыбались. Эти люди выглядели счастливыми и довольными, и в мои планы не входило менять это. Справа от них скучала одинокая дама в деловом костюме и с выражением крайнего усердия на лице вяло ковыряла вилкой крохотную порцию какого-то салата, изредка маленькими глотками прихлебывая из бокала белое вино. Эта тоже не подходит. Еще правее за крайним столиком сидел тучный мужчина лет сорока, одетый в дорогой костюм, пуговицы которого еле сходились на необъятном чреве. Перед ним стояли бокал с темным пивом, большая тарелка картофеля и двойная порция шашлыка. Половина этой еды была уже съедена, и по той скорости, с которой толстяк расправлялся с едой и пивом, я понял, что это не первая порция и далеко не первый бокал. Вот кто мне нужен.
Превозмогая боль, я уверенным, как мне казалось, шагом подошел к столику, хлопнул толстяка ладонью по плечу и достаточно громко произнес: «Здоров! Давненько не виделись!» Краем глаза где-то на периферии заметил человека в черном костюме и затемненных очках. Он стоял в достаточно расслабленной позе возле черного BMW, но когда я подошел к толстяку – тут же напрягся. Черт бы побрал мою невнимательность! Когда-нибудь она меня погубит! Это, судя по всему, телохранитель толстяка, но отступать уже было слишком поздно.
Мужчина передо мной тоже напрягся, его массивная голова повернулась в мою сторону, и на меня уставились крохотные поросячьи глазки, совсем сузившиеся в подозрительном прищуре. Так продолжалось несколько мгновений, после чего его глаза расширились, и я увидел в них сначала удивление, а потом и узнавание. Вдруг лицо толстяка расплылось в широкой улыбке, и он так неожиданно схватил меня своей громадной ручищей и прижал к себе, что я еле устоял на ногах:
– Сашка! Санек! Сколько лет, сколько зим! Как ты? Как жена? Все еще держишь свой ларек или уже расширяешь дело?
Сашка?! Ладно, почему бы и нет? Буду сегодня Саньком, лишь бы накормили досыта. Я заметил, что охранник снова расслабился и, скрестив руки на груди, оперся на капот машины. Он с нескрываемым любопытством изучал меня. Ну и пусть. Мне все равно!
– Да ты садись! В ногах правды нет! – Я послушно плюхнулся на пластиковый стул. – Эй, официант! – Толстяк громко хлопнул своими пухлыми ладонями. – Неси-ка ты еще одну порцию, двойную. И пива, да поживее!
Официант умчался на кухню с небывалым проворством, видимо, такие богатенькие посетители, как этот толстяк, были редкими птицами в забегаловке у придорожного отеля. Что ж, мне оставалось лишь изображать из себя того самого Санька и следить, чтобы завеса моего психомагического гипноза не упала. Хорошо, что я не пропускал в академии ни единого урока психомагии. Нет, конечно, эта дисциплина не называлась «психомагией», она носила какое-то название вроде «принципы и механизмы использования энергетических потоков и полей нестабильной хаотической среды для влияния на поверхностные и глубинные психические процессы гуманоидных и некоторых негуманоидных существ». Я уже точно не помню. Но по-простому такое искусство мы называли «психомагией». И это та единственная сфера магии, в которой я слыл асом. И гипноз, кстати, был далеко не единственным фокусом в этой отрасли магического искусства. Я, например, могу создавать разные глубинные установки и даже менять воспоминания человека и многое, многое другое, но сейчас не об этом. Просто скажу, что это направление в магии являлось одним из моих любимых. По окончании двухлетней общеобразовательной подготовки в Академии Хаоса я поступил именно на психомагический факультет и добился немалых результатов. Психомагию явно стоит считать моей сильной стороной. А вот самым слабым моим местом всегда была техномагия – создание и использование всякого рода магических гаджетов. Но что-то я отвлекся.
Официант примчался с подносом, на котором стояли два бокала с пивом (оба, к моему удивлению, поставили передо мной), большая тарелка с картофелем и двойная порция шашлыка. Желудок предательски громко заурчал. Толстяк только засмеялся и хлопнул меня по плечу: