– И сколько их, этих клуксов, на Той Стороне? – спросил я с надеждой услышать цифру «два» или, в самом плохом случае, «три», но Дракон меня слегка разочаровал:
– Да кто ж их знает?! После раздела мира на Ту и Эту Стороны клуксы взяли на себя функцию охраны границы и, в общем, справляются. Волну вторжения они остановили. А то ведь люди, как крысы, лезли всюду, куда их не звали…
Дракон с опаской посмотрел на меня и тихо добавил:
– Теперь-то я понимаю, почему с вами, людьми, иметь дела никто не хочет. Клуксы считаются истинно бессмертными, а ты убил… Вы, смертные, относитесь к жизни слишком уж легко. Не умеете ценить чужую жизнь…
– Еще как умеем! – возразил я и, подчиняясь доминантной мысли моего организма, прошептал: – Убью…
– Компанцева? – уточнил догадливый Дракон.
– Его, родимого! Как первоисточник всех мировых катаклизмов и моих личных бед. Закопаю! У-у-х!..
– А хочешь, я тебе помогу? – предложил вдруг Дракон, прищурившись, как Ленин на картине с детьми.
Я даже растерялся:
– Не понял…
– Компанцев сопротивляться, наверное, будет, а я его подержу, пока ты яму копать будешь. Хочешь?
После короткого раздумья я отказался от помощи непрофессионала:
– Да пошел ты!.. Еще придушишь, случаем… На кого я тогда охотиться буду?
– Вот она, вся ваша людская сущность! Наметить себе какую-то невыполнимую или сверхненужную цель, звенеть о ней на каждом углу, ни черта не делать для воплощения в жизнь этой цели и под шумок обделывать какие-то свои, совершенно иные делишки! И все это вы называете политикой! Потому-то вас все и боятся! Непредсказуемости вашей и жестокости…Что вы вытворяете в Ямане? Да ты один, без всякой магии, скольких сегодня угробил?!
– Что значит: «Ты один угробил»?! А как же ты? Не въезжаю в тему! – возмутился я. – Тебя, мудрилу «с большими полномочиями», прислали сюда какие-то неведомые умные дяди с целью уничтожить неведомо чью собственность – артефакт… Так ты сформулировал нашу задачу?.. Уничтожить! Без суда и следствия. Чисто бандитский приемчик. Как ты теперь узнаешь, что это было на самом деле?
– Опасный для мира предмет… – буркнул в бороду Дракон.
– Да хрен бы с ним! – распалялся я все больше и больше. – Я выполнял твой конкретный заказ! А ждал ты почему-то, что я просто напугаю эту… В смысле артефакт. Я, по-твоему, должен был сказать ему «гав!» из-за угла?! Ну, извини, я тебя не понял! А что я получил в результате?! Кучу врагов?! Так хоть часть из них сдохла у ямы… И я так понимаю, что клукс сожрал бы нас обоих, не подавился, а шианы кости обсосали. Так?!
Дракон нехотя кивнул.
– Ага! Я так и знал, что это была допустимая самооборона с моей стороны! Да и как я, смертный, мог убить бессмертного клукса? Ну, стрельнул… А уж его аллергия на серебро меня как-то не колышет! Следовало, конечно, подождать, когда он тебя, философа хвостатого, прикончит. Поторопился я… Так мою ошибку не поздно исправить!
Стволы обреза уперлись Дракону в бок, и он застыл как изваяние.
– Убери… – прошипел он.
– Что «убери»? – переспросил я. – Тебя так мучает совесть, что из жалости я решил тебя…
Многозначительно помолчав, я щелкнул предохранителем. Дракон подпрыгнул, но крыша не дала ему улететь далеко. Он треснулся головой и зажмурился.
– Н-да-а! – посочувствовал я Дракону. – Мальчиш-Кибальчиш по сравнению с тобой гигант и стойкий оловянный солдатик!
Я уже говорил, что мыслительный процесс у меня носит довольно сложный аналоговый характер? Вот по аналогии мне и пришла в голову одна мыслишка:
– Слышь, ты! Молчун с острова Пасхи! А в каком обличье ты у черных гномов клещи и кувалду спионерил? Уж не в моем ли?!
Дракон жевал губы и помалкивал о чем-то своем, а в моей голове мысли потекли, как электроны в полевом транзисторе, лавиной.
– А помидоры?.. Другое барахло?.. Пластит…
– Да кто бы мне с твоей мордой добровольно пластит отдал?! – встрепенулся он. – В полицию… Это да… С твоим фейсом… И мы уже приехали. Петля Времени замкнулась, и ты должен…
– Сидеть! – рявкнул я. – Получается… Ты, гад ползучий, моими руками и с моей мордой все свои делишки здесь обделал, нарисовал меня, где только мог… Ворюга!.. Наигрался с шианами, я твою задницу из авоськи клукса вытащил. Все это совершенно бесплатно или, как говаривала одна сова, «безвоздмездно»! А теперь ты меня учишь жизнь любить?! Да за одно это тебя пристрелить надо из «Большой Берты»!
Дракон недвижимо сидел и ждал.
– И врал ты мне всю дорогу, как девица на первом свидании, за нос меня водил! – продолжил я наезд. – С конем этим золотым…
– Ты сам видел…
– Откуда я теперь знаю, что я там видел?! На какой он, кстати, глубине лежит на Бакланьем?
– Десять метров. Ну, около того…
Я едва не задохнулся от возмущения, а потом рассмеялся, хотя и не очень весело:
– Да уж! Без кессона не достанешь! А я теперича, выходит, дважды нищий олигарх?
Дракон согласно кивнул, попытался улыбнуться в ответ, но я ткнул его стволами в бороду, и он спекся.
– Убил бы тебя, гада, а башку твою хитрозадую, с бородой вместе, на стену присобачил… – процедил я сквозь зубы. – Жаль, обрез без патронов не стреляет.
Я швырнул бесполезное оружие на заднее сиденье и попытался открыть дверцу, чтобы выйти из машины. Никаких ручек я на дверце не обнаружил, а повернувшись к Дракону, едва не закричал от первого впечатления: на торсе рокера Шевчука, без шеи, как у крокодила, косо сидела широко раскрытая пасть, усеянная зубами. И она пыталась надеться на мою бедную голову! Я отпрянул к дверце, уперся правой рукой в мокрый драконий нос, левой вцепился в бороду врага и, с целью подбодрить себя в смертный час, плюнул в разверстую пасть и заорал:
– А ничего ты мне и не сделаешь!..
Дракон отодвинулся, захлопнул варежку и обнажил зубы в улыбке:
– Ничего… Как и ты мне!..
Драконьи мозги, я уверен, действовали по какой-то совершенно неведомой схеме, потому что в следующий момент, абсолютно для меня неожиданно, Дракон заявил:
– Надо как-нибудь встретиться! У реки, у костерка, посидим с друзьями, песни под гитару, воспоминания…
И он, прикрыв глаза и отчаянно фальшивя, прошипел:
– «Ш-што за выш-штрел?.. Ток-ка повежло опять не мне-э!..» Опять же гномов подразнить можно. Они тебя еще тыщу лет не забудут, кроты бесхвостые. Шашлычком закуси-им! Мы же с тобой друзья…
Последние слова Черного Дракона прозвучали скорее вопросительно, нежели утверждающе.
Дверца распахнулась, и я резво выскочил наружу. Верить дракону на слово, это, знаете ли, чревато…