Book.

Голос принадлежал Джули, она говорила очень отчетливо, но звук был металлическим – это была запись. Повторив «ка» около двенадцати раз, эта фигура исчезла, а на экране появилась другая, все еще под картинкой крысы. Это была палочка с полукругом. Голос Джули раздался вновь:

– Эр.

– Эр.

– Эр.

Когда эта фигура исчезла, на экране появилась третья. Это были две палочки с полукругом. Джули повторила:

– Ы.

– Ы.

– Ы.

Потом появилось еще две фигурки.

А потом все пять фигур появились разом, на пленке было записано:

– Ка.

– Эр.

– Ы.

– Эс.

– А.

– Крыса.

Вы, наверное, уже поняли, что происходило: они учили нас читать. Символы под картинкой были буквами К-Р-Ы-С-А. Но это не приходило мне в голову, да и ни к кому другому, долгое время. Потому что мы, конечно, не знали, что такое чтение.

О, мы довольно легко научились распознавать формы, а когда я видел картинку крысы, я сразу понимал, какие символы появятся под ней. В то же время, когда на картинке появлялась кошка, я понимал, что появятся те же фигурки, кроме некоторых. А голос Джули повторял: «Кошка-кошка-кошка». Я даже понял, что когда на картинке появлялось несколько крыс, менялась последняя буква – как и в середине – а звук ее был: «Ы-Ы-Ы». Но никто из нас понятия не имел, зачем это делалось.

Наконец Дженнер догадался. К тому времени мы придумали некоторую систему общения, довольно простую, обычную передачу сообщений от одной клетки в другую, как передача записок в школе. Джастин, сидевший рядом со мной, однажды позвал меня:

– Сообщение для Никодимуса от Дженнера. Он говорит, это важно.

– Хорошо, – сказал я. – Что за сообщение?

– Посмотри на фигурки на стене рядом с дверью. Он говорит, чтобы ты внимательно посмотрел.

Моя клетка, как клетка Дженнера и остальных крыс из группы А, была достаточно близко к двери, чтобы я понял, о чем он: рядом с дверью висел большой квадратный кусок белого картона, прикрепленный к стене – табличка. Она была покрыта большим количеством черных значков, на которые я до этого не обращал внимания (хотя они были там с того времени, как мы прибыли сюда).

А теперь впервые я присмотрелся к ним и понял, что обнаружил Дженнер.

Первая строчка значков на стене была мне понятны: К-Р-Ы-С-Ы; как только я увидел ее, я подумал о картинке, которая ее сопровождала; и как только я сделал так, это и было чтением. Потому что, конечно, именно это и есть чтение: использование символов для представления предмета или мысли. С того я времени я постепенно начал понимать, зачем были эти уроки, и, однажды поняв идею, я хотел выучить больше. Я едва мог дождаться следующего урока, а потом следующего. Сама идея чтения, по крайней мере, для меня, была захватывающей. Я помню, каким гордым я был, когда месяцы спустя смог прочесть и понять всю табличку. Я прочел ее тысячу раз и никогда ее не забуду:

КРЫС НЕЛЬЗЯ ВЫНОСИТЬ ИЗ ЛАБОРАТОРИИ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ. А внизу мельче слово НИПЗ.

Но потом произошло нечто странное, то, в чем мы все еще не уверены. Очевидно, доктор Шульц, который занимался этими уроками, не понимал, насколько хорошо мы все усваиваем. Он продолжил обучение, каждый день были новые картинки и слова; но факт в том, что как только мы поняли идею и выучили, что каждой букве соответствовал свой звук, мы ушли далеко вперед. Я хорошо помню, что во время одного из уроков, смотрел на фотографию дерева. Под ней загорелись буквы: Д-Е-Р-Е-В-О. Но на фотографии, несмотря на то, что дерево было на переднем плане, позади него было здание, а рядом с ним табличка. Я едва глянул на Д-Е-Р-Е-В-О, но вместо этого сосредоточился на табличке. Она гласила:

НИПЗ. ЧАСТНАЯ ПАРКОВКА ТОЛЬКО ПО РАЗРЕШЕНИЮ. ДЛЯ ДОКТОРОВ И ПЕРСОНАЛА. ПАРКОВКА НЕ ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ. Здание за ней было высоким и белым, оно походило на то, в котором нас держали.

Я уверен, что у доктора Шульца были планы на тестирование наших способностей к чтению. Я даже мог догадаться, из слов, которым он нас учил, что это будут за тесты. Например, он научил нас словам «лево», «право», «дверь», «еда», «открыто» и так далее. Нетрудно было представить тест: меня поместят в одну комнату, моя еда будет в другой. Будут две двери и табличка с надписью: «Еда – открой дверь справа». Или что-то такое. А потом, если я или все мы безошибочно пойдем к нужной двери, он узнает, что мы поняли надпись.

Как и говорил, я был уверен, что он это планировал, но очевидно он не думал, что мы уже к этому готовы. Думаю, может быть, он даже несколько боялся попробовать; потому что если он проделает это слишком рано или если по каким-либо причинам ничего не получится, то эксперимент провалится. Он хотел быть уверенным, и его осторожность и была его ошибкой.

Джастин однажды вечером сказал мне через перегородку:

– Я собираюсь сегодня вечером выйти из клетки и немного прогуляться.

– Как? Она закрыта.

– Да. Но разве ты не заметил, что внизу есть наклейка?

Я не заметил этого. Возможно, мне стоит объяснить, что когда доктор Шульц и остальные открывали клетки, мы никогда не видели, как они это делали; они что-то двигали под пластиковым полом, что-то, чего мы не видели.

– Что там написано?

– Я пытался прочитать наклейку последние три раза, когда меня несли с тестов. Шрифт очень мелкий. Но думаю, что, наконец, я понял. Там написано: «Чтобы открыть дверь, потяните защелку и сдвиньте ее вправо».

– Защелку?

– Под полом, примерно в сантиметре от него, есть металлическая штука прямо перед полкой. Думаю, это и есть защелка и я уверен, что могу дотянуться до нее через прутья. В любом случае попробую.

– Сейчас?

– Пока они не закроются.

«Закрытие» было ритуалом, который доктор Шульц, Джордж и Джули проделывали каждый вечер. Около часа они сидели за столами, делали записи в книгах, заполняли бумаги и наконец, закрывали кабинет. Они проверяли все клетки, гасили свет, закрывали двери и уходили домой, оставляя нас одних в тихой лаборатории.

Примерно через полчаса после того как они ушли, Джастин сказал:

– Я собираюсь попробовать сейчас.

Я услышал царапающий звук, щелчок и скрежет металла, а через несколько секунд я увидел, как его дверь открылась. Теперь все стало так просто, как только мы научились читать.

– Подожди, – сказал я.

– Что случилось?

– Если ты спрыгнешь, то не сможешь забраться обратно. А тогда они узнают.

– Я думал об этом. Я не собираюсь спрыгивать. Я залезу наверх по прутьям клетки. Это легко. Я лазил внутри тысячу раз. Над этими клетками есть другая полка, и она пуста. Я пройдусь по ней и огляжусь. Думаю, есть способ спуститься на пол и забраться обратно.