– Проехали, – бросила она на ходу. – Давай просто…
– Прошу прощения.
На пути у них вдруг возник стражник; девушка ахнула и замерла; Торн налетел на нее и схватил за руку. Во рту у Кресс пересохло: вся в своей обиде она не заметила стражу в коридоре.
– Мы просим гостей проследовать в большой зал, чтобы успеть к началу коронации. – Стражник кивнул в ту сторону, откуда они пришли. – Прошу, вам туда.
Сердце Кресс, казалось, вот-вот выскочит из груди, но Торн, невозмутимый, как всегда, спокойно взял ее под руку и ответил стражнику дежурной улыбкой.
– Разумеется, спасибо. Мы, должно быть, не туда свернули.
Едва они скрылись за углом, Кресс отодвинулась от Торна. Спорить он не стал. В коридоре, где они очутились, было тише, чем в главном, хотя народу и тут хватало.
– Остановись, – негромко попросил Торн, и Кресс послушалась, позволяя капитану прижать себя к стене. Теперь он нависал над ней, и со стороны происходящее, наверное, напоминало любовную сцену. Мысль об этом только подогрела раздражение Кресс. Сжав кулаки, она уставилась куда-то ему в плечо.
Торн вздохнул.
– Кресс. Я знаю, что ты злишься, но можешь хоть на секунду притвориться, что это не так?
Девушка закрыла глаза и с шумом втянула воздух. Она не злится. Ей не больно. Сердце не разбито.
Когда Кресс снова посмотрела на Торна, ей очень хотелось верить, что лицо ее выражает кокетливую заинтересованность. Но капитан поднял бровь и сказал:
– Ты слегка переборщила.
И тогда Кресс заговорила, вкладывая в слова всю язвительность, которая скопилась в ее душе.
– Я, знаешь ли, тоже девушка. Пусть и не такая красивая, как Ико, или отважная, как Зола, или решительная, как Скарлет…
– Кресс, ты…
– И я даже знать не хочу, что ты ляпнул, когда впервые увидел принцессу Зиму.
Торн вздохнул, из чего Кресс сделала вывод, что он таки умудрился что-то ляпнуть.
– Но я не пустое место! – продолжала Кресс. – А ты флиртуешь со всеми. Даже с теми, кто просто смотрит на тебя.
– Я понял.
Озорные искры исчезли из его глаз; натянутая улыбка с лица Кресс тоже исчезла. Хотя рука Торна почти лежала у девушки на бедре, он к ней не прикасался.
– Ты ведь это пытался мне сказать? – голос Кресс дрогнул. – Тогда, в пустыне. Когда снова и снова повторял, что я такая милая, и ты не хочешь меня обидеть… Ты пытался предупредить меня, но я была слишком… наивной.
Взгляд Торна смягчился.
– Я действительно не хотел тебя обидеть.
Кресс снова скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться. Слезы застилали глаза.
– Знаю, – шмыгнула носом она. – Я сама во всем виновата. Пора бы уже поумнеть.
Торн поморщился и тут же оглянулся по сторонам. Кресс невольно последовала его примеру, поспешно вытерев слезы. Коридор почти опустел, и последние гости не смотрели в их сторону.
Торн потянулся куда-то за спину Кресс и открыл дверь, которую она даже не заметила. В следующую секунду он втолкнул ее внутрь. От неожиданности Кресс потеряла равновесие и схватилась за растение рядом с дверью. Помещение, куда они попали, все было заставлено цветами, испускавшими густой сладкий аромат. Высокий потолок был из того же свинцового стекла, что и окна в главном коридоре. Повсюду были расставлены диваны и кресла, а в той части комнаты, которая была обращена к озеру, стояли письменные столы.
– Отлично, – кивнул Торн. – Я помнил, что где-то здесь есть атриум. Подождем, пока гости не соберутся в главном зале, и проскользнем через коридор для слуг. Думаю, там мы стражников не встретим.
Кресс набрала полные легкие воздуха и выпустила его, но в голове не прояснилось. Она поспешила пройти дальше в комнату, чтобы увеличить расстояние между собой и Торном.
Идиотка. Он ни разу ее не обнадежил – ни словом, ни делом. Он изо всех сил помогал ей свыкнуться с тем фактом, что они лишь друзья. Он не позволял ей влюбляться в себя, но все равно ее сердце оказалось разбито.
Что хуже всего, последней каплей стал поцелуй незнакомой девушки с Луны. И Торна действительно ни в чем нельзя было упрекнуть.
– Кресс, послушай…
Пальцы Торна скользнули по ее запястью, но девушка отдернула руку.
– Не нужно, – замотала головой она. – Прости, мне жаль. Зря я на тебя так сорвалась.
Кресс высморкалась в дурацкое бабочкино крыло и краем глаза заметила, что Торн пригладил волосы рукой. Взгляд капитана обжигал ей шею, и Кресс отвернулась, старательно делая вид, что заинтересовалась каким-то пурпурным цветком.
Конечно, теперь он все понял. Она выдала себя с головой. Хотя, наверное, он давно уже догадался, но так боялся обидеть ее, что ничего не сказал.
Правда, теперь он явно был не прочь поговорить. Кресс чувствовала, что невысказанные слова электризуют воздух в комнате и теснятся в горле, готовясь прорвать плотину молчания. Сейчас он попросит прощения. Скажет, что она дорога ему. Как друг. Как член команды.
Этого ей хотелось меньше всего. Только не сейчас. Лучше вообще никогда не слышать этого, и уж сейчас точно самый неподходящий момент. Им предстояло разобраться с куда более важными делами.
– И сколько нам тут ждать? – спросила она, радуясь, что ее голос больше не дрожит.
За спиной послышался шорох и стук пальцев по портскрину.
– Пару минут. Думаю, за это время они успеют согнать всех гостей в зал.
Кресс кивнула. Секунду спустя она услышала за спиной еще один вздох.
– Кресс?
Она покачала головой, и перед глазами замелькали пушистые шарики – она и забыла про свою шляпку с усиками. Наконец она повернулась, искренне надеясь, что выглядит не такой несчастной, какой чувствовала себя в душе.
– Все в порядке. Я просто не хочу об этом говорить.
Торн привалился к закрытой двери и сунул руки в карманы. Кресс никак не могла понять, что за чувство написано у него на лице. Стыд, сомнение, волнение? И что-то еще – отчаяние? безрассудство? – отчего у Кресс покалывало пальцы.
Долгое время Торн смотрел на нее, не отрываясь.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Я тоже не хочу об этом говорить.
Кресс хотела кивнуть, но Торн вдруг оторвался от двери. Застигнутая врасплох, Кресс начала отступать. Три, четыре шага – и она уперлась в письменный стол.
– Что?..
Торн стремительно пересек комнату, одним движением усадил Кресс на стол, так что она ткнулась спиной в огромный горшок с папоротником, и…
Она тысячи раз вспоминала их поцелуй на крыше, но этот поцелуй был совершенно другим.