Кай покачал головой и повернулся к иллюминатору, в котором была видна огромная Земля, ее океаны и материки. Они мчались на огромной скорости, и время как будто остановилось. Кай восхищенно смотрел в иллюминатор. В следующий раз он увидит это, уже возвращаясь на Луну (если, конечно, все пойдет по плану).
– Знаешь, что действительно странно? – сказал Кай, обращаясь и к Торну, и к самому себе. – Если бы Левана не попыталась убить Золу, когда та была ребенком, возможно, сейчас я бы уже с ней обручился. Она бы уже стала королевой, и мы вместе обсуждали бы наш союз.
– Да, но тогда она бы выросла на Луне. А насколько я могу судить, это портит людей. Она бы не стала милым киборгом, которого все мы знаем.
– Возможно. Я мог бы презирать ее так же, как презираю Левану. Хотя это трудно представить…
Торн молча кивнул, и Кай почувствовал облегчение оттого, что тот не сказал снова какую-нибудь гадость. В этот момент челнок нырнул в облака. Когда они вошли в первые слои атмосферы Земли, вокруг забрезжил свет, становясь все ярче и ярче. Затем челнок попал в зону турбулентности, их начало трясти, а на стекле иллюминатора появились капли воды, но все это быстро закончилось. Под ними сверкал и искрился Тихий океан.
– Наверное, все это странно и для тебя, – сказал Кай. – Преступник в розыске летит с похищенным правителем туда, откуда не так давно сбежал.
– Странно то, – фыркнул Торн, – что я не получил выкупа! Хотя, если ты настолько щедр…
– Вовсе нет. – Торн нахмурился, и Кай продолжил: – Ладно, ладно… Ты, кажется, осужден сразу в трех странах? В Содружестве, в Америке и Австралии?
– Не напоминай. В этом – все несовершенство нашей юридической системы. Ты совершаешь преступление в трех разных странах и каждая из них норовит наказать тебя по полной!
Кай молчал и уговаривал себя, что еще можно передумать. Несколько дней назад у него появилась одна идея. С одной стороны, ему, главе Содружества, не хотелось создавать прецедент и нарушать законы, но с другой, он чувствовал, что так будет правильно. Какой смысл быть императором, если ты не можешь иногда делать то, что кажется тебе правильным? Его слово будет решающим.
– Возможно, я об этом пожалею, – вздохнул он, – но все же… Карсвелл Торн, я прощаю тебе все твои преступления против Восточного Содружества.
Торн уставился на Кая. Челнок рванул вперед, и Кай, охнув, схватился за ремень.
– Упс, прошу прощения. – Торн выровнял корабль. – Это была… э… экваториальная штилевая полоса. Повтори, что ты сказал?
Кай вздохнул:
– Я сказал, что ты можешь считать, что уже отбыл свой срок. По крайней мере в Содружестве. Если, когда все это закончится, мы оба еще будем живы, я сделаю официальное заявление. За другие страны я решать не могу, но замолвлю за тебя слово. Скорее всего, они решат, что я спятил. Или что у меня развился стокгольмский синдром.
– О, да, определенно стокгольмский синдром. Но я не буду использовать это против тебя. Ну что ж, хорошо. Отлично! А могу я получить это обещание в письменном виде?
– Нет, – произнес Кай, наблюдая за контрольной панелью челнока, затем снова взглянул на Торна. – И сделка состоится, только если мы оба останемся в живых.
– Взаимное выживание, ясно, – улыбнувшись, Торн проверил курс и откорректировал показания приборов. На горизонте показалась Япония.
– Но у меня есть условие. Ты вернешь все, что ты украл.
Улыбка Торна померкла, но он покрепче перехватил штурвал и снова оживился.
– Куклы и несколько лишних комплектов формы? Считай, что уже сделано.
– И?..
– И… этого вполне достаточно. О боги, это звучит так, будто я какой-нибудь клептоман.
Кай кашлянул.
– И звездолет. Тебе придется вернуть звездолет.
Пальцы Торна побелели.
– Но… это мой корабль.
– Нет, он принадлежит Американской Республике. Если хочешь свой корабль, устройся на работу и купи его, как любой другой человек.
– Эй, мистер-рожденный-в-королевской-семье, что ты вообще об этом знаешь? – Но возмущение Торна иссякло так же быстро, как и вспыхнуло. Он помрачнел. – Между прочим, я и работал: воровать, знаешь ли, не так-то легко.
– Ты ведь не всерьез сейчас споришь?..
Торн закрыл глаза, и Кай напрягся. Но Торн только вздохнул и снова открыл глаза.
– Ты его не получишь. Мы с «Рэмпионом» слишком многое пережили вместе. Может, я его и украл, но теперь он мой.
– Он не принадлежит тебе. И ты ведь не ждешь, что остальные члены команды захотят остаться на угнанном корабле?
Торн захохотал:
– Моей команды? Я скажу тебе, что станет с моей командой, когда все это закончится. – Он стал загибать пальцы. – Зола будет править на большом камне в небесах. Ико последует за Золой, куда бы та ни отправилась, так что, скорее всего, она станет королевским парикмахером или кем-нибудь вроде того. А ты… сейчас ты часть команды? Неважно, мы оба знаем, что будет с тобой. А когда мы освободим Скарлет, они с Волком уедут на ферму во Франции и нарожают кучу детей-волчат. Вот что станет с моей командой, когда все это закончится.
– Ты, похоже, уже думал об этом.
– Возможно, – Торн дернул плечом. – Это моя первая команда, и большинство из них даже называют меня капитаном. Я буду скучать.
Кай прищурился:
– Я заметил, что ты не упомянул Кресс. Что между вам происходит?
Торн засмеялся:
– Ничего. Мы… Ты о чем вообще?
– Не знаю. Похоже, она расположена к тебе больше всех. И я подумал…
– О нет, ничего такого… Мы вместе долго пробыли в пустыне, но это все. – Торн рассеянно коснулся приборной панели. – Она была влюблена в меня. – Он снова засмеялся, на этот раз слегка натянуто. – Но Кресс только думала, что влюблена в меня. Забавно, правда?
Кай искоса наблюдал за ним.
– Очень смешно.
Торн покачал головой.
– Это что, сеанс психотерапии? Впрочем, неважно.
– Важно. Мне нравится Кресс. – Кай поправил ремень. – И ты тоже нравишься, несмотря на мои убеждения.
– Ты бы удивился, узнав, как часто я это слышу.
– И что-то подсказывает мне, что ты ей, возможно, до сих пор нравишься. Несмотря на ее убеждения.
Торн вздохнул:
– Да, верно подмечено.
Кай пристально посмотрел на него.
– Ну и?..
– Все сложно.
– О, ну разумеется. Я ведь и понятия не имею, на что это похоже, – фыркнул Кай.
– Когда Кресс думала, что влюблена в меня, она на самом деле любила парня, которого придумала сама. Смелого, самоотверженного, и все такое. Он был настоящей находкой, и разве можно ее винить? Даже мне тот парень нравился. Я бы даже хотел им быть, – пожал он плечами.