— Нет, нет, — поспешил успокоить её Марк Николаевич. — С ней всё хорошо. Она работает в моей фирме секретарём, и я просто решил навести о ней справки, — неумело выкручивался он. — Вы же сами сказали, что она очень замкнутая особа.
— Так, так… — подтвердила хозяйка. — Он воно як! Вiолетточка працює на фірмі. Це ж треба! А така тихенька була. Та й до навчання була не охоча. Я завжди бачила у неї в душi порожнечу. Хоча, — баба Вера поджала морщинистые губы, — якась дивна напруга теж вiдчувалася.
— Как это? — гость перестал жевать.
— Це коли людина має потенціал, але ховає його… — странно было слышать из уст пожилой женщины такое, и Войт улыбнулся, а баба Вера, будто прочитав его мысли, продолжила. — Зазвичай я такi термiни не вживаю, але ж з вашим прогресом нiкуди не подiнешся! — Що я казала? А, ну да, на Вiолетту дивилася порожнеча, тобто пустота росiйською, я це вiдчувала. Хто зна, може, зараз дiвчина заповнила її життям. Ну, то i добре, якщо так! Бач, як доля повернула! Хай їй щастить.
Сытый и отдохнувший Марк Николаевич попрощался с хозяйкой и вышел в предбанник. Он только сейчас обратил внимание на множество подвесных нитей, прикрепленных к потолку, на которых сушились пучки разных трав и растений. На деревянных полках вдоль стен располагались маленькие, большие, среднего размера баночки с какими-то непонятными надписями-каракулями. Он задержал взгляд на странного рода интерьере, а добродушная старушка пояснила:
— То травки — мої лiки. Моя мама лiкувала людей, а бабуся знахаркою вiдомою була. А я так, потрошку лікую. Людям добре — i менi непогано. На тобi мазь, будеш мазати шию, твій бiль скоро мине. Десь нерва просквозив, — она положила в руку опешившему гостю небольшую баночку и пытливо заглянула в глаза. — Жiнку тобi треба, а то засидiвся ти в парубках. Та не ту, що, як змiя, тебе жалить, а нормальну. Ну, нiчого, дуже скоро вона з’явиться…
«Неужели и правда ведьма?» — Думал Марк Николаевич, рассматривая останки дома Коваленко. — Как узнала, что второй день с шеей мучаюсь? А на вид такая приятная здоровая старушенция! Может, поэтому и здоровая, что с людей кровь пьёт? А я три пирожка съел. Неужели заколдовала? И теперь начну превращаться в оборотня, — мужчина улыбнулся своим мыслям и поддел носком туфли разломанную раму, в которой торчал кусок обуглившейся фотографии. Он поднял его и смахнул серый пепел. Это был портрет семьи Коваленко. На него смотрело серьёзное женское лицо, обрамлённое вьющимися чёрными волосами. Рядом, по всей видимости, стоял глава семейства Виктор, но огонь уничтожил середину изображения, оставив лишь голову и синие брюки с отглаженными стрелками. У них в ногах стояла совсем маленькая девочка с косынкой на голове и плюшевым медведем в руках. Мужчина приблизил снимок к глазам. «Виолетта…» — произнёс он вслух, и ему стало невообразимо неловко, даже стыдно за свою недоверчивость и чёрствость. Войт вздохнул и зачем-то положил фото во внутренний карман лёгкой куртки. — Пусть будет — как память о моём недоверии к людям…»
Иногда краткий миг может определить целую жизнь
Ирина Витальевна Осина вальяжно вышла из своей новенькой Ауди и направилась к парадному входу дома Потоцких, звонко выстукивая высокими каблуками по бетонной дорожке. Её зоркий взгляд из-под стильных солнцезащитных очков выхватил из симпатичной картинки местности плетёную беседку у пруда, а в ней двух людей, о чём-то мило беседующих. Женщина сбавила шаг и опустила очки на переносицу. Тут же её бордовые губы сделали радостный реверанс, а в глазах заиграл шальной огонёк. Через минуту каблучки плясали по спиралеобразной лестнице в доме, приближаясь к кабинету Потоцкого. Хозяин сидел за рабочим столом и что-то сосредоточенно писал на компьютере.
— Добрый день, Владлен Эдуардович, — поздоровалась секретарь и положила папку с бумагами на стол.
— Добрый, — сказал мужчина, не сводя с экрана глаз, — ты не иначе как из Москвы сюда добиралась.
— Пробки, Владлен…
— Ну да, ну да, — не дал ей договорить Потоцкий, отрываясь от работы и облокачиваясь на спинку объёмного кожаного кресла. — Спасибо, что привезла. Прости, что пришлось потревожить тебя в твой законный выходной, но дело не терпит отлагательств.
— Ничего страшного, я всё понимаю, тем более что я уже разобралась со всеми своими личными проблемами, — Осина была сама любезность. Мужчина задержал взгляд на её разрумянившемся лице и с улыбкой отметил:
— Хорошо выглядишь, Ирина Витальевна! Прямо сияешь! Есть причины?
— Конечно, — она ждала подобного вопроса, — как же не сиять, когда такая прекрасная погода! Солнечно, безветренно, тепло! Весна творит чудеса. Сразу настроение поднимается, а душа оживает… — на последнем слове она замедлила речь и пристально посмотрела на хозяина.
— Как романтично и неожиданно звучит из твоих уст, — засмеялся Потоцкий.
— Не говорите, — Осина махнула в его сторону рукой и внутренне улыбнулась своей игре. Он играл свою партию идеально, произнося именно то, что ей нужно, и приближая разговор к руслу её замысла. — Но… Я всё же женщина, и ничто земное мне не чуждо. Шла к вам и залюбовалась молодыми людьми у пруда. Очень мило, как на полотнах Ренуара: пастельные тона, резные лавочки, цветы, благодать и покой. Как мне этого не хватает! — вздохнула она и обернулась, чтобы уже уходить, комкая в сдержанной улыбке радостное ликование.
— О ком это ты? — остановил её Потоцкого.
— О Виолетте и… Слава давно дома? Вы говорили, что он только к июлю сможет приехать, — Ирина Витальевна как бы между прочим поменяла тему разговора на ту, которая была продумана ею до мелочей.
— Говорил, — голос Владлена Эдуардовича сделался тихим, — но он сдал всё экстерном и вернулся раньше.
— Какой молодец! — обрадовалась женщина. — Ну и правильно, Англия — не Англия, а дома всегда лучше. Тем более что сейчас у него компания появилась. Я вижу, они с Виолеттой нашли общий язык. Это и понятно, практически одногодки.
От цепких глаз Осиной не ускользнула тёмная тень, которая промелькнула по мужскому лицу и заставила нервно дёрнуться кадык. Дело было сделано — рыба заглотнула наживку, пусть теперь её переваривает. Женщина попрощалась и поспешила покинуть кабинет шефа, оставив его наедине с новыми мыслями. Спустившись в зал, она услышала из дальней комнаты знакомый голос, который что-то сдавленно говорил в телефон. Ирина Витальевна встала на носочки и, тихо ступая, направилась в сторону звуков. Её слух успел уловить: «анализ», «повторно» и «я должен быть уверен». Когда она заглянула в приоткрытую дверь, Марк стоял и задумчиво смотрел на негаснущий дисплей телефона.
— Вернулся… Я почти рада тебя видеть…
Мужчина вздрогнул от постороннего присутствия и повернулся к Ирине Витальевне, явно не разделяя её радостных чувств.
— Вот именно, что почти. У тебя хоть иногда бывает что-то полноценное?
— Разумеется. Любовь к деньгам, — спокойно сказала Осина и, приблизившись к Марку, провела пальчиком по его руке. — Разве ты не знал?