– Весомо, – пробормотала я пьяным голосом и, распахнув дверцу, обратилась к водителю, – угол Пионерской и Чкало… – тут я запнулась, потому что передо мной сидел Вадим. Он окинул меня насмешливым взглядом и скривил губы в ухмылке.
– Продуктивно проводишь время.
– Иди к черту. – Захлопнув дверцу, я отошла, чтобы поймать другую машину. Черненко вылез со своей стороны и сказал вполне мирно:
– В таком виде нарвешься на какого-нибудь придурка.
– Я уже нарвалась, пытаюсь отделаться.
– По-моему, ты отделалась еще шесть лет назад.
– Что тебе надо? – Разозлилась я.
– Ничего. Просто не хочу, чтобы ты вляпалась в какую-нибудь историю, ловя пьяной машину.
– Откуда такая добродетель?
– Это эгоизм. Буду чувствовать себя виноватым. А я этого очень не люблю. Так что садись в машину.
Он уселся за руль, больше ничего не добавив, я, немного потоптавшись, с неохотой полезла внутрь. Не то, чтобы я боялась ночных историй, но сам факт того, что Вадим не проехал мимо, наводил на мысли, что с момента утренней встречи он поостыл, а значит, есть шанс, что поможет.
– Ты живешь на квартире бабки? – Поинтересовался он, когда мы отъехали.
– Да. Она умерла два года назад.
– Понятно. И ты сразу ухватилась за возможность свинтить от предков.
– С какого-то момента жизнь с ними стала очень трудной.
– Да уж, – он усмехнулся, покосившись в мою сторону, – чем они сейчас занимаются?
– Мама работает поваром в военном училище, папа в охране.
– А ты?
– Занимаюсь дизайном.
– Значит, работаешь по профилю, – усмехнулся он, я нахмурилась.
– Считаешь, это смешно? Кто вынудил меня пойти учиться в наш институт?
– Ну конечно, опять во всем виноват кто-то другой. Ты же у нас бесхребетное существо, которое не в силах само принять решение.
– Такой я была раньше, потому что кому-то так было удобно.
– Неужели ты всерьез так думаешь? – Покачал он головой. Я предпочла не отвечать, закрыв глаза.
Конечно, я так не думала. Я так и не смогла решить, кто из нас был более жалок, пытаясь вытащить другого со дна, но только с одной целью – не утонуть самому. Мы сидели в той квартире, ставшей нашей тюрьмой и спасательным кругом от внешнего мира, и все, что нам оставалось – только мечтать. Точнее, делать вид, что мечтаем, потому что в какой-то момент стало ясно, что ни мои, ни его мечты никогда не станут реальностью. Я помню, как я в истерике сдирала разрисованные мной обои со стен – они слишком явно напоминали о том, что я не пошла за своей мечтой. Не стала художницей, продающей свои картины на Арбате, на Невском, на главной улице Белграда или в переулках Парижа… Ничего этого не было.
«А еще не было прошлого», – сказала я себе когда-то и теперь, резко открыв глаза и вырвавшись из дурмана обрывистых картинок воспоминаний, уставилась в окно.
Оставшаяся часть дороги прошла в молчании. Когда мы подъехали к дому, я все-таки сказала:
– Спасибо.
Вадим снова усмехнулся.
– С какой неохотой ты это говоришь. Не хочешь быть обязанной?
– Я ничем не обязана тебе, подвозить меня не просила, ты сам уговорил. И разве мы не договорились, что наши жизни расходятся?
– По-моему, это ты послала меня к черту.
– Рада, что ты помнишь, – съязвила я.
– Тем не менее, сегодня днем ты явилась ко мне без приглашения, значит, условия нарушила ты.
– Но ты мне о них напомнил, послав к черту в отместку, пожалуй, туда я и отправлюсь, лишь бы ты отвязался. – Я покинула машину под его злым взглядом и в этот раз дверцей хлопнула.
– Какое он вообще имеет право лезть в мою жизнь? – Зло бормотала я, поднимаясь по лестнице. – Словно я его собственность. Пусть со своими девками так разговаривает.
Я достала ключ, но пройдя последнюю половину пролета, замерла, потому что на моей дверной ручке стояла белая карточка. В волнении я схватила ее и прочитала следующее:
«Веселись, но будь осторожна. Есть те, кто наблюдает за тобой».
Нахмурившись, я прошла в квартиру и даже прогулялась по ней из-за странного чувства, оставленного карточкой. Итак, мы перешли к предостережениям. Значит, что-то все-таки происходит, только я не могу усмотреть, что. Наблюдать за мной могут и ребята из банка, это вполне вероятно, кстати. И что? Что можно узнать из моих посиделок с подругами за разговорами и вином? Но если некто послал карточку с такими словами, значит, опасность существует. И это мне не понравилось. Однако голова соображала не очень, потому я просто рухнула в постель, решив оставить обдумывание на потом.
Второй день загула дался не так легко, как первый, возможно, ранний звонок в дверь этому поспособствовал. Я бросила взгляд на часы: десять минут десятого. И кого черт принес? На лестничной клетке стояли мои вчерашние знакомцы из банка, отчества я в упор не помнила, а звали их кажется, Алексей и Максим. Немного подумав, я открыла дверь.
– Чем обязана? – Спросила не слишком-то любезно.
– Извините, что снова беспокоим, – разулыбался тот, который Максим, – но нам необходимо с вами поговорить.
– Сегодня воскресенье.
– Понимаю. И тем не менее, прошу уделить нам время.
– Ладно, – я нехотя пропустила их в кухню и даже кофе предложила. К счастью, они отказались, ибо варить мне его не хотелось, а растворимого не было. Я выжидающе уставилась на мужчин. Они переглянулись между собой, и на этот раз заговорил Алексей.
– Никто не объявлялся?
Я не сразу сообразила, о ком он, а когда поняла, сдуру ляпнула:
– Вы про Бонда?
– Что? – Теперь не поняли они, я мысленно чертыхнулась на свой длинный язык.
– Это я шучу неудачно. Нет, никто не объявлялся.
– Не звонил, не присылал писем? Никаких известий, никаких новых людей в окружении?
– Никого, ничего.
– Поймите, я интересуюсь в целях вашей же безопасности… Грабитель, кто бы он ни был, опасен. Потому любое его проявление…
– Я сообщу вам, – ответственно кивнула я.
– Замечательно. Еще вопрос. Вы знакомы с Вадимом Черненко?
Я нахмурилась.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Не уверен, что могу раскрыть эту информацию…
– В таком случае я не уверена, что могу ответить на ваш вопрос, – перебила я его, – вы не следователь, а представитель банковской организации, я вообще не обязана с вами разговаривать. Если вы хотите услышать ответ, будьте добры, скажите, какое отношение это имеет к данному делу.