— Не слишком-то радуйся, принцесса, — предупредил он напоследок. — Завтра я скажу Хорриблу, чтоб внес изменения в запирающее заклятие.
— Даже не собиралась, — пропыхтела я, досадуя, что призрак оказался не так-то прост. — А насчет…
— По поводу ночной прогулки не беспокойся, это будет наш маленький секрет.
Я благодарно кивнула и закрыла дверь. Широко зевнула и побрела к кровати, мысленно уже заворачиваясь в одеяло. Небо за окном начало светлеть, возвещая приближение рассвета. На полпути к цели меня окликнули: «Эй, принцесса!»
* * *
Кажется, я напрочь утратила способность удивляться и пугаться, потому что даже не вздрогнула. Повертела головой, убедилась, что в комнате больше никого и, списав все на усталость, продолжила путь. Но тут голос уже с явной примесью раздражения произнес:
— Я здесь. Нет, еще немного правее.
Я крутанулась на пятках и уставилась на стену, где висела большая картина с изображением пасущихся на лугу овечек и спящего под деревом пастуха. Сейчас животные встревоженно носились по полотну, а в самой гуще стада стояла дракониха с картины в коридоре. Она брезгливо придерживала юбку и ждала, пока путь освободится. Так и не дождавшись, отпихнула ближайшую овцу — та умчалась прочь, испуганно блея, — подошла к самому краю рамы и поманила меня.
— Что вы здесь делаете? — удивилась я. — Это не ваша картина.
— На одно слово, принцесса.
— Слушайте, а это не может подождать до утра? Я так устала, всего пару часиков посплю и…
— Нет, — отрезала она.
Я бросила тоскливый взгляд на кровать, так и манящую зарыться в перину, вздохнула и подошла к полотну.
— Ближе.
Я повиновалась.
— БЛИЖЕ.
Еще полшажка.
Внезапно она схватила меня за волосы, притянула к самой картине и прорычала:
— Где это ты всю ночь шлялась? А ну, отвечай!
— Отпустите! Что вы делаете? — Я дергалась, безуспешно пытаясь высвободить волосы. Увидев, что они испачканы масляной краской, простонала: — Я ведь только-только голову помыла…
Но дракониха лишь крепче вцепилась.
— Признайся, ты на него глаз положила, едва порог переступив?!
— Вы о ком? Сдался мне ваш дракон!
— При чем тут Якул? Я об Атросе.
— А Атрос тут при чем?
— Нет, вы только поглядите! — всплеснула свободной рукой дракониха. Не знаю, к кому она обращалась: на рисованной полянке были лишь овцы (спящий пастух не в счет), а в комнате только я. — Еще и святую невинность из себя строит. Да ты посмотри на себя, во что одета, распутница!
— Это ночнушка, — запротестовала я и тут же вскрикнула, потому что она намотала волосы на кулак и с силой дернула.
— Еще станешь отрицать, что таскалась с ним всю ночь по замку и соблазняла самым бесстыдным образом?
— Конечно, стану! Точнее я таскалась, но не соблазняла. — Тут сорочка, как назло, снова сползла с плеча.
Дракониха с меня чуть скальп не сняла.
— Пустите, — взвыла я.
— И что такого он тебе там нашептывал, а, пташка-принцесса? О чем секретничали? Или, может, сразу перешли к делу, не стали тратить времени на болтовню?
Наверное, будь я чуть менее уставшей и запуганной, не нашлась, что ответить. Но я как раз достигла того состояния, когда в голову приходят самые безумные идеи. Меня осенило.
— О вас!
— Что?
— Мы все это время говорили о ваших с ним отношениях.
— Ты лжешь!
— Вовсе нет. Господин Атрос ужасно переживает, что вам приходится скрывать их.
Хватка чуть ослабла. Вывернув голову так, что заскрипели веки, я увидела, как скептицизм на лице драконихи сменился неуверенностью.
— Он прямо так и сказал: отношения?
— Разумеется! Вы же не думали, что он всего лишь легкомысленный призрак, который пользуется ситуацией, пристает к каждой особе женского пола и всячески избегает ответственности?
Волосы высвободились еще на полдюйма.
— Нет, естественно, нет, я и помыслить не могла, что… но постой-ка, с чего это он вдруг разоткровенничался именно с тобой? — В голосе опять начала прорезаться подозрительность, и я поспешила ее рассеять.
— А с кем еще: с Хорриблом? Или с Рэймусом? — Даже смешок выдавила.
Кажется, подействовало.
— Так о чем конкретно он говорил? Выкладывай все начистоту, принцесса, и не вздумай что-то утаить или переврать.
— Зачем мне это? — обиделась я. — А. сказал он следующее: о, Ливи, я так счастлив, что в этом мрачном, отгороженном от остального мира и затерянном посреди бескрайнего моря замке появилась добрая девушка с чутким сердцем, способная проникнуться сочувствием к несчастным влюбленным (кстати, мне было бы проще вспоминать детали, если бы вы чуть ослабили хватку. Ладно-ладно, это так, к слову). В общем, Ливи, сказал он, я неимоверно страдаю, оттого что мне и моей драгоценной, несравненной, обожаемой…
Тут я сообразила, что не знаю имени драконихи, но она сама выручила, подсказав:
— Данжерозе…
— …Данжерозе приходится видеться тайком, красть эти минуты наслаждения из-под носа брюзжащего Хоррибла. Ведь если Якул Кроверус узнает о наших встречах… — Последнее было всего лишь предположением, но по тому, как побледнела Данжероза, я поняла, что попала в точку.
— Нет-нет, он ни в коем случае не должен узнать! — воскликнула она.
— Господин Атрос сказал то же самое и добавил: пусть я призрак, и мне четыреста одиннадцать лет…
— Все-таки комплексует из-за того, что я старше.
— …Но я влюблен, как мальчишка, и готов пойти на риск, лишь бы видеться с ней чаще.
Дракониха наконец выпустила мои волосы, и я с облегчением потерла голову. А волосы все-таки придется мыть заново.
— О, Атти! — она умиленно прижала кулачки к груди и тут же требовательно добавила: — И что ты на это ответила?
— Что, кажется, знаю, как вам помочь.
— Правда?
Я кивнула и выразительно посмотрела по сторонам. Данжероза тоже воровато оглянулась на дрыхнущего пастуха и заправила локон за ухо, приготовившись слушать. Я придвинула губы вплотную к холсту, прикрылась сбоку ладошкой и рассказала ей только что составленный план.
Когда я закончила, она отодвинулась. Глаза радостно сверкали, но в них все еще сквозила легкая неуверенность.
— Думаешь, получится?
— Надеюсь.
— И ты правда сделаешь это ради нас, принцесса?
— Еще бы, — решительно кивнула я.