– Та-а-а-а-ак… – прищурился на двенадцать квадратных метров шедевра покойного гения маготкачества директор, требовательно пошевелил пальцами, и из воздуха тут же материализовалось и упало в них увеличительное стекло размером с тарелку. – Так-так-так…
Афдал ибн Вали тоже сделал осторожный шаг к расправленному ковру, но директор неприязненным резким жестом отогнал его в сторону.
– Ты мне свет загораживаешь, Афдал. Отойди. Всё равно ты в этом ни ифрита лысого не смыслишь.
Одетый в белое маг обиженно поджал тонкие губы, сощурил глаз, засунул руки в рукава, но промолчал.
По-видимому, запоминая.
Студенты за его спиной, всё еще опасаясь приблизиться хоть на шаг к своему грозному руководителю, приподнялись на цыпочки, вытянули шеи как стадо гусей, и с изумлением и любопытством уставились на представший во всей своей роскошной красе ковер-самолет.
– Вы двое… – словно увидев что-то затылком, резко повернулся Шихабуддин ибн Шариф и ткнул кривоватым пальцем в отпрянувшую испуганно парочку студентов у себя за спиной. – Отделение маготкачества, лучшие ученики, выпускной год?
– Да, ваше премудрие… – нестройным хором ответили они и застыли в ожидании приговора.
– Подойдите сюда. Смотрите, как это делается. Когда еще такая возможность представится…
Удивленных и счастливых студентов долго уговаривать не пришлось, и уже через полминуты с увеличительными стеклами в руках, под завистливыми взглядами товарищей и кислым – завхоза они опустились на колени рядом с Шихабуддином ибн Шарифом.
Убедившись, что ученики его здесь и готовы, он поднес лупу в сапфировой оправе к своему черному, похожему на птичий, глазу, склонился над ворсом, и уверенно задвигал руками, трогая, шевеля, перебирая, ощупывая, поглаживая, указывая студентам пальцами, жестом или взглядом, куда и на что смотреть.
Время от времени директор выстреливал вопросами на поражение в адрес стушевавшихся ковровладельцев не хуже любого ассасина.
– Как часто выбиваете? Расчесываете? Чистите? Моете? С каким средством? Дешевым? Дорогим? Врете? Нет? Угу… Поверю… может… в следующий раз… Сколько раз в год сушите? Где? Угу… угу… ага… Как от моли защищаете? Мятой? Варвары… Почему не магией? Заклинание отталкивающее подновить – на полдня дел, а они траву какую-то глупую сыплют… не коз, чай, кормите – о летающем ковре заботитесь, нерадивые… Яркость цвета как поддерживаете? Никак? НИКАК?!.. Маариф ибн Садык – воистину великий маготкач… Попасть в руки таким безответственным шалопутам и оставаться до сих пор словно новеньким… О, Саид… Невероятно… А тут у нас что?.. ЧТО?!?!?! ПРОПЛЕШИНЫ?!?!? Да вас за такое отношение…
Над головой директора взорвался дождь из черных молний.
– Они не виноваты!!! Это призрачные личинки моли в отряжском царстве мертвых натворили!!! – торопливо вступился за друзей Масдай. – И богиня исцеления исправила всё в тот же день!!! Она сказала, ворс нарастет!!! И он нарастает!!!..
– Царство мертвых? Богиня? Призраки? Дальние страны? – неожиданно подобрел волшебник. – Хм. А вы знаете, как использовать наши ковры по назначению, хоть и чужеземцы… Похвально, похвально. Иной толстосум, выложив за такой экземпляр полсостояния, вешает его на стену или разворачивает только чтобы перелететь от своего дома до соседнего… Жлобство, я считаю. Скудоумие. Чванство, – он непроизвольно покосился в сторону Афдала ибн Вали. – Неуважение к труду мастера.
– О, наш премудрый ибн Шариф прав как всегда, – многозначительно начал было поддакивать начальству завхоз. – Если тебе надо пустить пыль в глаза соседям…
– Подмети у них перед воротами улицу, – вырвалось у Сеньки.
Одетый в белое маг метнул в царевну убийственный взор, словно именно этим она и занялась прямо перед его только что вымытым и умащенным благовониями носом, и отвернулся, шуганув захихикавших студентов. Директор хмыкнул что-то неразличимое, но одобрительное, и неспешно продолжил техосмотр.
Дальнейшая проверка серьезных нарушений в эксплуатации Масдая не выявила, и несколько умягчившийся нравом и ликом руководитель училища в последний раз погладил бережно длинные густые ворсинки старого ковра и дал сигнал студентам помогать сворачивать.
– Значит, Саид, на жизнь ты не жалуешься?
Масдай быстро припомнил все попытки утопить, съесть, сжечь, разорвать, проколоть или разрубить, что были направлены на его скромную персону за последний год, и удовлетворенно пошевелил кистями.
– Нет, о премудрый Шихабуддин ибн Шариф. Когда Большая Белая Моль спустится за мной на крыльях покоя, мне будет, что вспомнить, и будет, что рассказать тем, кто ушел с ней вперед меня.
Чародей кивнул, оббежал строгим пронзительным взором лица приумолкших визитеров, и снова обратился к Масдаю – но на этот раз уже с ритуальными словами жителей пустыни.
– Признаешь ли ты, Саид Ибрагим Рахим Абдурахман Рахматулло Минахмет Амин Рашид Мустафа Масдай, этих людей, что прилетели с тобой, своими друзьями?
– Да, признаю.
– Находишь ли их достойными, чтобы разделить с нами воду и кров?
– Да, нахожу.
– Поручишься ли за них своей жизнью?
– Да, поручусь, – торжественно проговорил ковер.
– Ну что ж, – впервые за вечер удовлетворенно выдохнул волшебник, и во взгляде его, настороженно-колючем ранее, промелькнуло одобрение. – Тогда добро пожаловать в училище техники профессиональной магии имени высокомудрого и ученого Абдурахмана ибн Алима, иноземцы и соотечественники. Гости Саида – наши гости. Мальчики проводят вас в гостевые комнаты, а после – на ужин.
Юные ткачи с готовностью шагнули к гостям.
– Пойдемте, уважаемые.
– Благодарим вас, о премудрый Шихабуддин ибн Шариф, чье добросердечие и гостеприимство может сравниться лишь с его ученостью, – почтительно склонил голову Селим, набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить, но тут Олаф отчего-то решил, что теперь речь старшего перебивать уже можно.
– Мы сюда, вообще-то, ненадолго прилетели, – прямо и без обиняков брякнул он. – Только узнать насчет кооба.
Сенька ахнула, скривилась, хотела дать ему пинка или тычка, а лучше – огреть Кэмелем по голове, но, какой бы из одновременно пришедших ей на ум вариантов она не выбрала – было поздно.
Отряг, тяжеловесный и откровенный, как удар топором номер двенадцать, сделал свое разрушительное дело. Узкая, почти безволосая физиономия Афдала ибн Вали озарилась неподдельным интересом. Вынув нервно задрожавшие руки из висячих рукавов, он подался всем щупленьким тельцем вперед, словно кот, завидевший цыпленка. Лучившееся до сих пор благодушием и снисходительностью лицо директора застыло в холодной непроницаемой гримасе.
– Насчет… чего?
– Кооба, – услужливо подсказала Эссельте, не заметившая глобального похолодания в сулейманской пустыне. – Которого некий Казим, ваш выпускник, украл несколько месяцев назад из какого-то музея.