– Да, – кивнула Сенька.
– Нет, – замотали головами остальные.
– Ах, да, запамятовал… – извиняясь, пожал плечами атлан. – Ну так вот. Юные и богатые оболтусы из лучших семей Атланик-сити… или, вернее, из семей, считающих себя лучшими… заплатили хозяину, наняли мага с шантоньским дипломом, выбрали голема – покрупнее Стального Убийцы и повыше, сделали ставки – и отправились за линию Кипариса в поисках горной твари.
– Ты был с ними? – догадался Олаф.
– Да, – скривил тонкие губы в подобии усмешки Демон. – Я был с ними. Молодой капитан личной охраны его высочества Дуба Четвертого.
– Значит, был еще и Дуб Четвертый… – вздохнул Иванушка, мысленно приплюсовывая еще одного Наследника к и без того длинному списку несостоявшихся компаньонов.
– Был, – тяжело кивнул Вяз. – Стравливая голема и демона, в горах, на природе, парень планировал отметить свой восемнадцатый день рождения.
– Но у демона на будущее принца оказались иные планы, – договорила царевна.
– Можно сказать и так.
– Если я правильно понял, демон тогда явился? – сгорая от любопытства, задал вопрос калиф.
– Его приманили.
– Чем?
– Мной, – ровным голосом ответил атлан. – Маг после полутора дней блужданий по горам в бесплодных попытках отыскать голему противника вычислил, что демона нужно не искать, а вызвать. А для этого ритуала была нужна живая кровь и плоть. Маг собирался использовать лошадь, но одна неуместная шутка в адрес его высочества со приятели сделала кандидатом на эту почетную должность вашего покорного слугу.
– И они принесли тебя в жертву демону?! – потрясенно воскликнула Эссельте.
– Меньшую часть меня, – усмехнулся атлан, кивнув на заколотый булавкой пустой рукав. – Удовлетворившись моей рукой, демон накинулся на остальных, отшвырнув голема как игрушку… Никогда не думал, что они такие… огромные…
Вспоминая прошлое, контрабандист медленно качнул головой, точно перед его остановившимся отстраненным взглядом снова вышагнул из бурого бока скалы пятиметровый монстр.
– И как вы… спаслись? – не удержал затянувшуюся паузу Иван.
– Помощник хозяина Арены успел убежать и спрятаться, – со вздохом переместился из прошлого в настоящее атлан. – Когда тварь ушла, у него хватило мужества вернуться на место побоища. Главным образом за схемом от разбитого голема, до сих пор подозреваю я… Но это не умаляет его заслуги в моем спасении. Он наложил жгут, поймал уцелевшую лошадь, навьючил меня на седло и двинулся в город.
– Счастливый конец, – удовлетворенно кивнул менестрель.
– Если считать, что я выжил – то да, – согласился Демон. – Но едва я оправился от потери крови и начал вставать, как попал под трибунал. Ведь кого еще можно обвинить в гибели наследника престола, как не капитана его охраны? И вот тут-то и наступил настоящий счастливый конец: вместо того, чтобы казнить на площади, меня просто выгнали из гвардии. Правда, без выходного пособия, лишив имущества, чинов и званий, заставив семью отречься от меня как от изменника… Но ведь от жизни нельзя требовать всего и сразу, не так ли?
– И поэтому ты стал тем, кто ты есть? – брови гвентянки изломились в сочувствии.
– Благодаря тому парню, что вытащил меня, – пожал плечами атлан. – «Не для того я тебя вез четыре дня чуть не на себе, чтобы сейчас ты сдох от голода под забором», – сказал он и пристроил меня к делу. К которому у меня оказалось способностей гораздо больше, чем к охране кронпринца. К тому же я считал, что корона мне кое-что задолжала, и по мере скромных сил долг старался вернуть.
– А спасшего тебя парня звали Олеандр? – осенило царевну.
– Именно так, ваше догадливое высочество, – торжественно склонил черноволосую голову контрабандист. – А запомнить расположение треклятой башни я успел за время следствия: показывать на карте наш маршрут и место свидания с демоном пришлось столько раз, что оно мне во сне стало видеться: не стычка, а именно карта и указка, указка и карта…
А через час они оказались над местом назначения.
Вернее, над тем, что Вяз считал местом назначения.
Получить более точные сведения на этот предмет мешало отсутствие самого места как такового, ибо вся долина, пару километров в длину и с полтора километра в ширину, была надежно погружена в густой молочный туман, наполнивший ее до самых верхушек окружавших скал, как щедрый повар наполняет кашей глубокую миску. Лукоморцы и Олаф невольно передернули плечами, вспомнив, как по подсказке, недавние туманы Багинота.
– Ну и где твоя башня? – тоже припомнив багинотские приключения, несколько брюзгливее, чем хотел бы, задал вопрос Масдай.
– Г-где-то… здесь?.. – неуверенно кивнул Демон в середину долины. – Или чуть ближе к южному ее концу?
– Для долин в сердце Красных гор туманы в это время года характерны? – предугадывая ответ, всё же дотошно уточнил Иванушка.
– Нет, – решительно покачал головой атлан. – Не уверен, что вообще когда-нибудь слышал о тумане, который заливал бы всю долину, но пропадал точно на выходе из нее.
Друзья опустили головы с края Масдая и присмотрелись: как подметил контрабандист, клубы тумана, заполнявшие все ограниченное горами пространство, останавливались у выезда из долины, точно натыкаясь на невидимую стену.
– А ты уверен, что это не во всех долинах так, где ваши башни стоят? – вопросительно обернулась на Вяза царевна.
Тот задумался и пожал плечами.
– Думаю, что нет… хотя наверняка не знаю. Но, насколько я помню карту защитной линии, некоторые башни располагаются на горных вершинах. А утопить их в тумане…
– Сложновато, – договорил за него Агафон, сохранявший до сих пор молчание в обществе прижатого к груди посоха.
– А затуманивать одни башни и оставлять на видном месте другие – что может быть бессмысленнее? – логично рассудил Ахмет. – Могучий Кипарис, воздвигнувший сии выдающиеся сооружения на благо своей родины десятки лет назад, вряд ли стал бы делать то, что не имело резона!
Его товарищи вздохнули. Имелся ли в этом маскировочном ухищрении какой-то смысл или нет, предпринял ли его Кипарис или кто-то другой, давно или недавно, для блага родины или из извращенного чувства юмора, было непонятно все равно. Но искать в тумане наощупь башню придется им и сейчас.
– Держитесь крепче на всякий случай, – ворчливо прошелестел Масдай. – Сейчас я снижаюсь и медленно-медленно прочесываю эту вашу трижды проклятую долину. И кто не удержится – я не виноват.
И, вздохнув всеми кистями, их транспортное средство медленно и осторожно погрузилось в туманное молоко.
Белесая пелена, влажная, холодная и удушливая, как внутренности внезапно остуженной бани, моментально обняла их и принялась искать более тесного контакта, забираясь своими мокрыми щупальцами под одежду. Даже те немногие звуки, что раздавались вокруг путешественников вверху – крик хищных птиц, редкие камнепады, свист ветра – пропали теперь, точно выключенные неумолимой и всемогущей рукой. Яркий солнечный свет, словно проходя через толстое матовое стекло, становился здесь мутным и чахлым своим подобием. Ощущение чего-то, затаившегося в непроницаемой стене белесой мглы и выжидающего удобного для атаки момента, усиливалось с каждой минутой.