– А кто такой Бертран де Прюльи? – спросил Колька, как только автомобиль тронулся с места.
– С тебя сто рублей – повернулся Герман к Вике. Он, по обыкновению, сидел за рулем – Ха-ха!
– На дорогу смотри – расстроенно приказала ему девушка и злобно глянула не Кольку – Вот что ты такой любознательный?
– А вдруг я в «Как стать миллионером» попаду? – Колька в общении с ней давно уже в карман за словом не лез – Или в «Что? Где? Когда?», в команду этого, из банка… Блин, фамилию забыл.
– Почему именно к нему? – заинтересовался Пал Палыч.
– У него денежек много и лицо доброе – пояснил Колька – Когда меня из отдела из-за Викиных интриг выгонят, я к нему в охрану наймусь.
– Вот пустомеля! – и Вика, высказав свое мнение, уставилась в окно.
– Де Прюльи – это такой чернокнижник был – наконец добрался до сути дела Пал Палыч – Жил давно, в шестнадцатом веке, во Франции. Умер при невыясненных обстоятельствах, но думаю – сожгли его. Официально тогда это дело в тех краях уже лет сто как не практиковали, но то в – Париже или Лионе. А в сельской местности, где-нибудь в Провансе или Манне… Селяне люди простые, им все королевские и папские эдикты – до лампочки. Поймали этого товарища за ритуалом или за вытапливанием жира из убитого младенца, да и спалили живьем. А вот личная книга его – уцелела.
– Вот же – Колька почесал затылок – Так они «чернокнижниками» называются, потому что у каждого своя черная книга есть?
– Ну, это я не знаю – не стал скрывать Пал Палыч – Может – потому, может – поскольку все книги по этому делу черного цвета. Но да – у каждого такого поганца есть своя книга заклинаний, личная, и без нее он никак обойтись не может. Так вот – книга его уцелела и каким-то образом попала в руки группе молодых обалдуев, которые взяли, да и провели ритуал вызова Сатаны. Точнее – они думали, что вызывают его, а вытащили из небытия дух де Прюльи. Надо думать, что он и при жизни был человеком неприятным, а уж покантовавшись четыре сотни лет в преисподней, стал совсем уж невыносимым в общении господином. Первым делом он вселился в одного из этих идиотов, благо те открыли ему свои ментальные планы и немедленно прикончил другого – ему была нужна сила крови. Впрочем, это только начало было. Вот что потом началось!
– И? – нетерпеливо спросил Колька.
– Там много чего было – отвел глаза в сторону Пал Палыч, Герман же очень забавно закхекал, вроде как от смеха – Главное – загнали мы его туда, откуда он вылез. А книгу его спалили. Но с тех пор Олег в таких случаях всегда перестраховывается – крови из него тогда попили будь здоров сколько.
– Да, я тоже об этом деле слышала – сменила гнев на милость Вика и соизволила вставить свою ремарку – Олег Георгиевич же только-только тогда начальником отдела стал?
– Недели две как приказ пришел – подтвердил Пал Палыч – И тут – такое! Герман, хорош ржать!
– Да я вспомнил, как ты тогда в «семейниках» бегал! – и следом раздался совсем уж непотребный хохот.
Как видно история и впрямь была достаточно забавная, хотя по тем деталям, которые только что узнал Колька, назвать ее такой было затруднительно. Впрочем, он уже понял, что к таким вещам как смерть и боль, как своя, так и чужая, сотрудники отдела относятся достаточно философски. Оно и понятно – когда годами рядом с таким трешься, то поневоле начинаешь даже в страшном видеть нечто житейское, то, что всегда находится рядом. Нечто вроде запломбированного зуба – понятно, что со временем он выпадет или развалится, но сейчас же не болит?
Лианозово Кольку не впечатлило – спальный район, все серое, как везде. Станция же «Марк» его и вовсе опечалила – если в том месте, где был населенный пункт и стоял огромный торговый центр, хотя бы лежал асфальт, и все было более-менее цивилизованно, то через несколько километров началась дорога совсем уже другого толка. Ну, а после того, как микроавтобус проехал через какой-то миниатюрный поселок и свернул на узкую дорогу, ведущую через лес, тряска стала совсем уже невыносимой.
– Какие тут сатанисты! – шипела Вика, держась двумя руками за сиденье – Тут, если кто и живет, так это партизаны, которые не знают до сих пор, что война кончилась!
– Досюда фашист не дошел – пробурчал Пал Палыч – Откуда тут партизанам быть? А вот чего сюда участкового занесло, который всё это обнаружил – непонятно. Они же ленивые все до невозможности?
– Приехали уже – Герман ударил по тормозам и автомобиль остановился – Станция «Вылезай». Ежики курносые, надо было резиновые сапоги захватить.
Впрочем, это он погорячился. Стерильным это место назвать было нельзя, но при этом и грязи особой тут не наблюдалось, просто в силу того, что месить ее здесь было некому. Да и земля тут была уже чуть-чуть подмерзшая.
Что это было за здание, стоявшее в центре достаточно большой поляны, окруженной густым лесом, вот так, сходу, понять было трудно. Может – склад планировался к постройке, а может – особняк в новорусском стиле.
Три этажа, зияющие пустотой провалы окон, черные проемы дверей, стройматериалы, плесневеющие и гниющие под открытым небом тут и там с незапамятных времен и почему-то не прихваченные местным населением – типичная недостройка лихих девяностых, каких по области разбросаны тысячи. Кто-то купил землю, хотел нечто возвести – но не успел. По какой причине? Их в те времена было много – кончились деньги, начался кризис, или, как вариант – попросту пристрелили того, кому эта недвижимость принадлежала. Ну, а новый владелец ей заниматься не стал, махнув на это дело рукой. А может, его и вовсе нет, этого нового владельца, а недостройка висит на балансе какого-нибудь банка, как пожизненный неликвидный залог.
Впрочем, к делу это не относилось, по крайней мере, сотрудников отдела подобные подробности совершенно не интересовали.
– Не люблю я такие места – брезгливо сморщила носик Вика – Внутри всегда плохо пахнет и… Не прибирает за собой народ, проще говоря.
– Так это не отель – Герман чиркнул зажигалкой и с видимым удовольствием закурил – Тут уборщиков нет. Но я с тобой солидарен – мне подобные здания тоже не по душе. Там перекрытия на соплях и лестницы ненадежные. Строили-то тяп-ляп, да плюс перепады температур… Паш, помнишь, как Сашка Вяземский тогда в Марьино с третьего этажа такой же халупы навернулся?
– А, это когда мы оборотня ловили? – отозвался Пал Палыч – Такое забудешь. Обе ноги, рука, три ребра и челюсть. Это ж надо было так брякнуться!
– Хорошо вообще жив остался – Герман затянулся – Я тогда в первый момент подумал, что ему крышка.
Колька поёжился, представив себе то, как этот бедолага Вяземский потом в больнице лежал. Это ж как овощ – ни поесть, ни… Жуть какая.
– Ну чего, так и будем стоять? – Вика поежилась – в Москве было относительно тепло и сыро, а тут, чуть в стороне от нее, зима уже чувствовалась, и температура явно была ниже ноля – Пошли, посмотрим, поймем, что это детишки дурью маются и натравим на них местного участкового. И поедем обратно, пока еще не очень темно.