– Стреляй, урод. Все одно в живых не оставите.
– Что с ним делать? – Оле оглянулся на Ференца, ожидая приказаний.
– Допросим. Пусть снимет шлем.
– Эй ты, ошибка природы! Снимай с башки кастрюлю! Немедленно! – ревностно принялся за дело Джон.
Человек хмыкнул, а субтактик поморщился.
– Не ори ты, – попросил он. – А то тебя и на Фрио слышно, наверное.
– И на Шипе, – человек поднял руки, щелкнула пара застежек, и шлем отлетел в сторону. Стало видно красное, но вполне целое лицо, лишь на подбородке покрытое ожогами. – И чего уставились?
– Смелый какой, – Ференц подошел ближе. – Мы ведь можем тебя не убить, а изуродовать и отпустить.
– Чего еще от вас ждать? – человек дотронулся до ожога, поморщился от боли. – Сами здоровые, головы маленькие, да и те железные. Поэтому шлемов и не носите.
– Командир, да я его… – Джон шагнул вперед.
– Отставить, – сказал субтактик. – Стой на месте. А у нас с тобой, парень, есть два пути. Первый – ты молчишь и умираешь. Второй – рассказываешь все, что знаешь о положении на Белфинде, и остаешься в живых.
– Обманете, – в голубых глазах человека появилось презрение. – Все знают, что Первый Параграф пленных не берет.
– Это верно, – не стал спорить Ференц. – Но мы ведь можем отпустить тебя к своим.
– И выстрелите в спину?
Джон негодующе заворчал, Оле нахмурился.
– Если ты провоцируешь нас на убийство, то зря, – субтактик остался спокоен, точно ледник. – Никто не поднимет на тебя рук без моего приказа. Даю тебе пару минут на размышление.
– А чего тут думать? – человек хмыкнул. – Чтобы я своих предал? Чтобы потом от стыда мучился и сам себе пулю в голову пустил? И ради кого? Ради тех, кто считает нас, своих предков, какими-то мокрицами? Вот уж нет!
Он перекатился в сторону, потянулся к автомату соратника. Но Ференц оказался быстрее. Ударивший в упор плазмоид оставил от головы только пепел, из обрубка шеи потоком хлынула кровь.
– Он поступил смело, но глупо, – проговорил субтактик, поднимаясь. – Сам погиб, но ничего не выгадал. Хотя в одном он был прав. Я бы выстрелил ему в спину. Из простых рациональных соображений.
– А как же слово? – поинтересовался Джон.
– Нет смысла держать обещание, данное существу, стоящему на низшей ступени эволюционного развития. Пусть даже существу разумному.
– Хм… И что этому типу оставалось? – Оле развел руками. – Зачем он должен был начать говорить?
– Разные варианты могли быть, – Ференц покачал головой. – Но все, забыли о нем. У нас есть более насущные дела. Тактик велел разведать, что там впереди. А ты, Джон, исправь мортиру, наконец!
* * *
Дорога упиралась в довольно широкую реку, и вода в ней была темно-зеленого цвета. Не очень давно тут имелся мост, но теперь от него остались только сваи.
– Оперативно люди поработали, – сказал Андре.
– Сложно с тобой спорить, – заметил Оле.
На реку и остатки переправы они смотрели из густых прибрежных зарослей. Где-то рядом укрывались бойцы их звена, отправленного вперед в качестве дозора. А вообще на Белфинде пятая оперативная бригада находилась трое суток, и все время непрерывно наступала.
Портал остался далеко позади, в прошлом очутились три кровопролитных схватки и десятки мелких стычек.
– Вот гадство, – донеслось через ком-линк ругательство субтактика. Мгновением позже от разведывательного модуля, болтавшегося в вышине, осталось облако раскаленных обломков. – Приготовились они к встрече. Даже очень неплохо подготовились. Зараза. Окопы выкопали, позиции оборудовали…
Подтверждая его слова, с той стороны реки застрочил пулемет. Гулко ухнул миномет – та самая толстая труба с вычислительным центром – вокруг засвистели осколки.
– Отходим, – приказал Ференц. – Чего тут торчать? Андре и Оле, вы прикрываете.
Пока отступали, попали под обстрел снайперов. Магду ранило в левую руку, а субтактику повезло – пуля буквально оцарапала ему висок, оставив неглубокий, хотя болезненный рубец.
– Мерзкие отродья Земли, – кривясь, ругался командир звена. – Вот выучились метко стрелять, на мою голову…
Через полчаса подошли остальные звенья боевой бригады, чуть позже начали подтягиваться другие части пятой оперативной. Зарычали моторы, лес наполнился клацаньем ног биотанков и разговорами.
– Там они засели, значит? – сказал тактик, выслушав доклад Ференца, и щеки его угрожающе надулись. – Хорошо. Так, вы отдохнули? Тогда немедленно…
И звено получило задание разведать, что творится вниз по течению зеленой реки. Субтактик достал новый модуль-разведчик взамен погибшего, и девять бойцов зашагали через чащу.
За проведенное на Белфинде время форсеры успели привыкнуть к тому, что на этой планете чудеса встречаются на очень часто.
Например, деревья-кристаллы по ночам сверкали, по их стволам пробегали волны серебристого и золотистого сияния. А меж крон кружились излучающие свет животные, хрупкие и крылатые.
Посреди чащи тут могла встретиться совершенно прозрачная скала, а рядом с ней озеро цвета запекшейся крови. Даже листва шелестела на ветру не просто так, а заставляла прислушиваться в попытке угадать мелодию.
Людские поселки, а их видели несколько, казались посреди этой красоты более чужеродными, чем постройки форсеров на Фрио.
– Странно я чувствую себя на этой планете, – сказал Яков, когда звено прошло вдоль реки примерно километр. – Всей кожей ощущаю опасность. Но не могу понять, в чем она. Это злит.
– Чего же непонятного? – Джон мотнул головой в сторону другого берега, где в зарослях таились люди.
Их удавалось разглядеть, используя модуль. Форсеры благодаря маскирующим комбинезонам оставались незамеченными.
– Нет, дело не в них… – чернокожий снайпер нахмурился. – С врагом это не связано. Как бы тебе объяснить? Эх, что там такое?
И он указал вперед, туда, где между стволами угадывалось какое-то равномерное мельтешащее движение.
– Залечь, – на всякий случай приказал Ференц и первым шлепнулся наземь. – Славно… Ого…
Движение приблизилось, стало видно, что тысячи ало-черных существ, похожих на иззубренные листья или крупных однокрылых бабочек, мечутся в воздухе. Померещилось – лес охватила метель из хлопьев окровавленного пепла.
Облако из живых существ надвинулось. Одна «бабочка» ударила Оле в лоб, он почувствовал боль. Отмахнулся, сбил то ли двух, то ли трех, на ладони остались косые царапины.
– Лежим и бережем глаза, – проговорил субтактик.
Оле прикрыл глаза ладонями, да еще и повернулся лицом к земле. Мир исчез, остался лишь непрерывный, противный, действующий на нервы шорох. Кровожадный шорох…