Юлия стояла под полуденным солнцем, обливаясь пóтом. С утра прошел проливной дождь. Затем тучи рассеялись и солнце согрело улицы так, что от них стал подниматься пар. Юлия опять ожидала прибытия одного из больших грузовых судов, которые регулярно совершали рейсы между Суринамом и Северной Америкой или Европой.
После того как в прошлые две недели она исчерпала в городе все возможности, чтобы узнать, куда уехал Жан, и не получила ни одного ответа, который мог бы ей помочь, она решила попытать счастья в порту. Валерия, которая помогала Юлии искать Жана, тоже ничего не знала. Жан, казалось, исчез с лица земли.
Если он покинул страну, то, может быть, кто-то из капитанов вспомнит его. К сожалению, ее затея до сих пор не увенчалась успехом. Но, это, по крайней мере, позволяло ей надеяться на то, что Жан по-прежнему находится в Суринаме. Однако если он покинул страну по суше, то лишь небеса могли знать, где он сейчас.
Маленькие шлюпки с корабля «Юстина» медленно подплывали к причалу. Юлия старалась издали различить, в какой из них находится капитан. У моряков зачастую не было дел более срочных, чем как можно быстрее исчезнуть в одном из портовых кабаков или же посетить дам в одном из домов, о которых лучше не говорить в приличном обществе. И тут надо было быстро перехватить капитана.
– Джульетта?
Юлия испуганно вздрогнула, когда женский голос за ее спиной произнес ее имя. Она удивленно обернулась – и взглянула прямо в карие, кроткие, как у косули, глаза.
– Эрика!
Женщины сразу же бросились друг к другу и обнялись. Пусть даже когда-то во время путешествия через океан они не всегда имели возможность проводить вместе достаточно времени, однако события, которые произошли с ними во время плавания, все-таки сблизили их. Юлия очень обрадовалась встрече.
– Эрика, как у вас дела?! – взволнованно воскликнула она, отстраняя подругу.
Юлия заметила, что, несмотря на радость встречи, на лице Эрики лежала какая-то тень.
– У вас все в порядке? Как дела у вашего мужа?
Эрика печально потупилась.
– Ох! Извините меня, если я… Но я так рада вас видеть!
Эрика робко улыбнулась:
– Джульетта, а что вы делаете здесь, в порту? Вы кого-то ждете?
Глаза Юлии потемнели.
– Нет, не совсем, – уклончиво ответила она.
В этот момент причалили лодки с экипажем корабля.
– Не уходите, Эрика. Я сейчас вернусь!
Юлия быстро пошла к матросам. Капитаном «Юстины» был маленький бородатый человек в поношенной форме. На вопрос Юлии, не припоминает ли он пассажира, внешность которого она ему описала, он ответил коротким «нет». Юлия, собственно, и не ожидала ничего другого, но тем не менее испытала глубокое разочарование. Она ссутулившись вернулась к Эрике, которая ждала ее в тени под деревом.
– У вас такой вид, словно вы только что получили плохое известие.
Сочувствующий взгляд Эрики согрел сердце Юлии. Они так давно не виделись, но тем не менее испытывали симпатию друг к другу.
– Эрика, вы хотели бы… Я имею в виду, я ведь не знаю, есть ли у вас время, но… Мы могли бы зайти ко мне на чашечку кофе.
Эрика на некоторое время задумалась, прежде чем ответить утвердительно. Юлия обрадовалась. Она взмахом руки подозвала наемную карету, и вскоре после этого Фони подала обеим женщинам в городском доме плантации Розенбург дымящийся кофе и сладкое печенье.
– Я с недавнего времени снова нахожусь в городе. Мой муж Карл… С ним произошел несчастный случай.
Это было похоже на прорыв плотины. Юлия не могла иначе. Она рассказывала и чувствовала, что у нее с души спадает тяжесть прошедших лет. Начиная от не принесшей счастья свадьбы вплоть до нынешней ситуации, когда Питер присвоил себе плантацию и даже отобрал у нее сына.
Эрика молча слушала Юлию, время от времени сочувственно кивая ей. Затем она тоже рассказала о том, как сложилась ее жизнь в этой стране. По выражению ее лица Юлия догадывалась о том, что было много событий, которые выходили за рамки того, что Эрика могла описать словами. Юлия слишком хорошо знала, каково это – таскать с собой целый мешок неприятных воспоминаний.
Через несколько дней Эрика пригласила Юлию к себе в лечебницу миссии. У Юлии заболело сердце при виде того, как маленький Райнер беззаботно играет с другими детьми. Она очень тосковала по Генри, и ее мучили угрызения совести из‑за того, что она оставила его на плантации. Однако она отогнала мрачные мысли. Она должна была находиться здесь, и именно ради сына. Юлия не могла без боя отдать Питеру плантацию, она должна была предпринять что-то, а для этого ей нужно найти Жана. Если бы только она не была обречена на бездействие в этом городе! Юлия не имела ни малейшего понятия о том, где ей еще искать его – ничего, абсолютно ничего не указывало на то, куда уехал Жан.
Эрику, казалось, отдолевали похожие мысли. Юлия чувствовала, как тяжело ее подруге находиться в неведении о судьбе своего мужа.
– А если ты попытаешься попасть туда просто так… я имею в виду… без пропуска?
Откровенные разговоры упрочили нежные узы дружбы между ними, и Юлия предложила подруге перейти на «ты». Теперь они сидели на скамейке во дворе миссии и наблюдали за детьми. Райнер с двумя чернокожими мальчиками бегал вокруг дерева. Ханни сидела на руках у Эрики и дремала. Юлия обратила внимание на то, как отстраненно вела себя Эрика по отношению к этому ребенку. И, конечно, она поняла: поскольку муж Эрики уже давно пропал без вести, Ханни не могла быть его ребенком. Однако Юлия поостереглась спрашивать об этом Эрику. Либо ее подруга сама когда-нибудь расскажет ей обо всем, либо это навсегда останется тайной. Юлия не хотела отягощать их недавно завязавшуюся дружбу неприятными вопросами.
– Самое плохое, что может случиться – это что ты вернешься назад с пустыми руками.
– Но если я поеду… ну, ты знаешь куда, – прошептала Эрика. Она избегала говорить в миссии о Батавии, потому что если Клара пронюхает о том, что она до сих пор вынашивает мысль об этом… – Может быть, я оттуда уже не вернусь. Мне ведь неизвестно, что там происходит.
– Ах, они же не могут удерживать тебя там силой! – Юлия, правда, мало что знала о Батавии, но, наверное, люди не могли зайти так далеко. – Эрика, это ведь лечебница, а не тюрьма!
– Именно поэтому. Если я снова вернусь оттуда в город и кто-нибудь узнает об этом, меня могут посадить в тюрьму, именно из страха, что я являюсь переносчицей болезни!
От такого аргумента не могла отмахнуться даже Юлия. Жители Парамарибо были стреляными воробьями. За последние годы в городе свирепствовало несколько эпидемий, от которых особенно пострадало белое население. Люди постоянно испытывали страх перед эпидемиями. Тот, кто добровольно отправлялся в лечебницу для прокаженных, был источником опасности, хотя никто точно не знал, как передается эта болезнь.