– Жан, твоя идея просто гениальна. И все же мне жаль потерянного золота.
– Нам надо было позволить парню найти хоть что-нибудь. Если бы он не стал обыскивать Юлию, мы провезли бы и это золото. А так, – Жан похлопал ладонью по одной из клеток с курами, – мы безопасно провезли золото мимо него.
– Жаль только, – заметила Юлия, – что куры из‑за этого будут вынуждены распрощаться с жизнью.
Для нее это был единственный неприятный момент во всей истории.
– А, они так или иначе попали бы в суп. Радуйся, что у старого Горвена нашлось несколько лишних кур, а мне удалось выкупить их у него. – И Жан еще раз изобразил свой разговор со стариком: – Ну, всего три курицы, не будь таким жадным! Я хочу устроить маленький праздник, когда вернусь в город, а твои куры самые лучшие!
Горвен поставил себе задачу с помощью небольшого курятника, который он устроил позади своей хижины, несколько улучшить свои доходы в лагере золотоискателей. Хотя куры размножались здесь не так хорошо, как в городе, но время от времени изголодавшиеся золотоискатели могли позволить себе куриный суп или курицу, зажаренную над костром.
Когда Жан изъявил желание купить сразу трех кур, Горвен заворчал:
– Оставь другим хоть что-нибудь. Пока цыплята подрастут настолько, чтобы их можно было есть, пройдет еще много времени. Это последние курицы.
Слава богу, что у Юлии сохранилось несколько монет, которые Жан мог отдать Горвену. Таким образом, за день перед отъездом Жан с тремя курами стоял перед хижиной.
Юлия очень устала. Половину ночи она заталкивала золотую добычу Жана в кукурузные зерна, которые утром, одно за другим, скормила курам. Птицы явно обрадовались такому плотному завтраку. Юлия лишь надеялась, что они не сдохнут сразу же, как только…
Но пока что птицы выглядели довольно бодро. Жан и Юлия провезли золото мимо охраны. Через несколько дней они снова будут в городе, а потом – и Юлия была в этом уверена – все будет хорошо.
Суринам, 1862 г. Парамарибо. Плантация Розенбург. Поселок лесных негров
– Это невероятно! – Эрика вбежала в лечебницу, размахивая газетой. – Клара! Клара, где ты пропадаешь? – крикнула она, с трудом переводя дыхание.
Медсестра высунула голову из комнаты:
– Ты чего раскричалась, Эрика?
Эрика быстрыми шагами направилась к ней.
– Вот, ты только посмотри! Они объявили об этом официально! – радостно сказала она, указывая на газету.
– Что? – в голосе Клары явно слышалось нетерпение.
Эрика глубоко вздохнула, прежде чем громко заявить:
– Ну… рабство отменяется!
Клара недоверчиво посмотрела на свою коллегу:
– Что? Не верю! А ну-ка покажи.
Клара взяла из рук Эрики газету и пробежала глазами строчки. Она воззрилась на Эрику удивленными глазами, а затем закричала на весь коридор:
– Додо, Минна, Якоб, немедленно идите сюда!
В лечебнице быстро собрались все сотрудники и рабы, и даже три пациента приподнялись в своих кроватях.
Клара встала перед собравшимися и с серьезным видом заявила:
– Слушайте внимательно. То, что я вам сейчас прочитаю, очень важно!
Она набрала полную грудь воздуха и стала читать:
«Объявление губернатора.
Всему населению рабов колонии Суринам!
Его величество, наш высокочтимый король, повелел, чтобы рабство в колонии Суринам с 1 июля 1863 года было отменено на вечные времена. С этого дня вы все свободны!
Король желает, чтобы каждый, находящийся под его отеческой защитой, прожил время до этого так давно ожидаемого события спокойно и радостно.
Я с уверенностью ожидаю июль 1863 года и надеюсь, что до тех пор вы благодаря своему трудолюбию и послушанию окажетесь достойными благословения короля.
Я также ожидаю, что вы и после освобождения будете исполнять свои обязанности, как свободные люди, и будете подчиняться правлению объединенного королевства. У вас будет постоянная работа за справедливую оплату, и вы сможете прокормить себя и свои семьи.
Я рад, что от имени короля могу сообщить вам эту благую весть».
Не было слышно ни звука, когда Клара подняла глаза и медленно сложила газету. Затем все одновременно заговорили.
Тем временем Эрика застывшим взглядом смотрела на обратную сторону газеты, которую Клара сунула ей в руки. Там в небольшой рамке жирным шрифтом было напечатано: «Продажа с аукциона плантации Бель Авенир: хорошие лесные угодья, 20 немецких рабочих и 120 рабов-негров». И шрифтом помельче там же было написано:
«В связи с кончиной моего отца в результате несчастного случая, происшедшего несколько месяцев назад, я вынужден выставить плантацию на продажу. Заинтересованные лица могут обратиться в администрацию Парамарибо. Фриц ван Драг».
В ушах у Эрики зашумело. Ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
В тот же день, но уже гораздо позже, Эрика сидела в кухне городского дома и разговаривала с Кири, Лив, Фони, Хедамом и Сузанной об отмене рабства. Эта новость вызывала множество вопросов и эмоций.
– А разве мы… Я имею в виду, что же мы будем делать потом? – У Кири был несколько испуганный вид.
Эрика попыталась объяснить ей:
– Я слышала, что будет какой-то переходный период, и это время каждый бывший раб должен будет отработать у своего работодателя.
Фони недовольно фыркнула:
– Значит, мы все же не будем свободными?
– Отнюдь. Но вам нужно будет поработать на старом месте какое-то время, и, наверное, вам за это даже выплатят деньги.
Сузанна покачала головой:
– Деньги? Не смешите меня! Ни один белый не будет платить рабу за труд.
Эрика знала, что Сузанна не была больше рабыней, поскольку Карл уже несколько лет назад дал ей вольную, чтобы она могла жить в городе. Однако Эрика слышала от бывших рабов, что те всегда чувствовали себя скорее невольниками, чем свободными людьми. Эта зависимость наложила отпечаток на их мысли и поведение с самого детства, и отвыкнуть от этого было очень трудно. На практике чаще всего мало что изменялось. Возможно, то же самое чувствовала Сузанна.
– Деньги? Деньги, на которые можно что-нибудь купить? – Лив долго сидела молча и только слушала.
– Да, – кивнула Эрика. – Я говорю о деньгах, за которые вы сможете купить себе то, что захотите. И, насколько я знаю, вы даже получите некоторую компенсацию.
Кири ухмыльнулась.
– Мы получим деньги за то, что нас отпускают на свободу? – спросила она.