Юлия же ненадолго задержалась, наблюдая за маленькими курчавыми детишками, которые собрались в одной из хижин вокруг какой-то женщины.
Амру заметила ее колебания.
– Мура следит за детьми, пока остальные работают, – объяснила она, взглядом указав на руки Муры.
Юлия содрогнулась от ужаса. У рабыни не было одной руки.
– Она не может работать как все. Несчастный случай. Поэтому она наблюдает за детьми.
Тем временем Мура показывала детям, как плести циновку. Она умело зажимала конец стебля между коленями, чтобы здоровой рукой направлять нити, куда нужно. Некоторые из малышей внимательно слушали ее и смотрели, другие играли палочками или дремали. Дети выглядели здоровыми и производили хорошее впечатление: были чистыми и упитанными.
– Но было бы чудесно, если бы они могли кое-чему научиться, – мечтательно произнесла Юлия при виде них.
– Чему, миси? – презрительно спросила Амру. – Нам запрещают писать, а значит, и читать. Мы учим наших детей тому, как стать хорошими рабами: это именно то, чего хотят от нас белые люди.
Юлия почувствовала горечь в словах чернокожей женщины. Она прекрасно понимала ее чувства: слишком долго рабы страдали под гнетом белых людей. Однако это не означало, что так должно оставаться всегда. Юлия не очень давно слышала о дискуссиях об отмене рабства и даже читала на эту тему статьи в газетах Карла. Для нее этого было достаточно, чтобы добиваться своего.
– Но ведь говорят, что рабовладение могут отменить через пару лет! И к тому времени было бы хорошо, если бы ваши дети научились читать и писать! – наивно возразила она.
Амру с горечью рассмеялась:
– Ах, миси, если бы я смогла дожить до этого дня…
Юлия же, однако, была уверена в том, что Амру и остальные рабы обязательно доживут до этого. Как бы там ни было, Англия и Франция уже давно отменили рабовладение и издали соответствующие законы. Нидерланды в своих колониях отставали от этих стран, но было очевидно, что и они когда-нибудь поддадутся общему давлению. Ведь даже на родине уже сейчас сформировался довольно большой фронт борьбы за отмену рабства. Карл и остальные владельцы плантаций хоть и безоговорочно отклоняли эту тему, но Юлия была уверена, что они не смогут вечно закрывать на это глаза. Отмена рабства означала бы большие изменения для страны. И, в отличие от колонистов, проживавших здесь на протяжении длительного времени, Юлия не испытывала страха перед этим. Напротив, ей становилось не по себе при мысли о том, что она будет вынуждена провести здесь остаток своей жизни в качестве рабовладелицы. Юлия возлагала большие надежды на то, что ситуация изменится. Может быть, тогда она сможет чувствовать себя тут комфортно. Среди свободных людей.
Мысль о детях больше не покидала Юлию. Позже она сидела на веранде. Нико у ее ног поедал кусок банана, а Кири принесла ей холодный напиток. Юлия продолжала думать о детях рабов.
Эта тема приобрела для нее новое значение. Карл некоторое время назад недвусмысленно дал Юлии понять, что он считает ее виновной в том, что она до сих пор не объявила ему о своей беременности. Однажды вечером алкоголь развязал ее мужу язык и он напустился на нее:
– Милую же женушку я себе нашел! Она разваливает мое домашнее хозяйство, а сама даже не может выполнять свои женские обязанности!
Юлия вздрогнула. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что ночные визиты Карла к ней служили не для того, чтобы доставлять ей радость. Он думал только о себе, и, конечно же, она знала, что ему нужно обзавестись с ее помощью наследником. И, хотя его домогательства в последнее время стали более редкими, не совсем ясно было, почему она до сих пор не забеременела. При этой мысли Юлия почувствовала комок в горле. Она ничего не могла понять. Если сходились мужчина и женщина, то это ведь должно было неотвратимо когда-нибудь привести к появлению детей. По крайней мере, так она до сих пор думала. Почему и как могло получиться, что именно ей не удавалось забеременеть, Юлия не знала. Неужели причина действительно в ней? До сих пор Юлия никогда не сомневалась в своей женственности, и, казалось, была вполне здоровой. Или же нет? Она не знала, как проявляется беременность. Когда-то София сказала ей, что несомненным признаком является отсутствие месячных. Юлия, однако, не заметила никаких изменений в этом отношении. У нее в душе накопилось много вопросов, которые буквально жгли ее, а рядом с ней не было никого, кому можно было бы довериться. Она чувствовала себя бесконечно одинокой.
Женщина отогнала эту мысль и сосредоточилась на детях рабов. До тех пор пока она не может заниматься собственным ребенком, она могла бы с успехом и удовольствием посвящать себя детям рабов. И, может быть, благодаря этому ей удастся установить контакт с женщинами-рабынями.
Уже на следующий день Юлия пешком отправилась в поселение рабов. Ей было все равно, увидят ее надсмотрщики или нет. Юлия надеялась, что сможет объяснить Карлу причину своей отлучки, если возникнет такая необходимость.
Кири озабоченно шла следом за своей миси. Девочка уже знала: все, что делает ее миси, в случае чего отразится на ней. То, что миси сейчас так интересуется детьми-рабами, Кири не нравилось. Она знала, что это не понравится и масре Карлу.
Юлия направилась к Муре. Рабыня была удивлена, однако не стала возражать против ее присутствия. То, что желала миси, следовало выполнять беспрекословно.
Юлия заметила удивление негритянки и дружески улыбнулась ей. Однако она не стала ничего объяснять Муре, а вместо этого сосредоточила внимание на детях. Юлия знала, что нужно сначала завоевать доверие детей, в конце концов, ведь они переняли у своих родителей страх перед белыми людьми. Еще до того, как ребенок-раб научится ходить, его уже обучали опускать глаза, если к нему приближался белый человек.
Стайка детей мгновенно замолчала, когда Юлия как ни в чем не бывало села рядом с Мурой и кивком головы дала понять, что не собирается им мешать. Мура, помедлив, продолжила работу. Сегодняшний урок тоже был посвящен плетению циновки. И только тогда, когда Юлия взяла плетение в руки и попыталась делать такие же петли, лед тронулся. Дети хихикали, стараясь своими маленькими пальчиками придать нужное направление неумелым пальцам Юлии. Мура, казалось, не знала, удерживать ли своих подопечных или терпеть возрастающее любопытство Юлии. Поначалу она бранила детей за то, что они слишком близко подходят к миси. Юлия, однако, снова и снова ободряюще улыбалась рабыне и даже усадила к себе на колени одну из маленьких девочек. Она не испытывала страха от соприкосновения с детьми и надеялась, что дети, да и сама Мура, перестанут ее бояться.
Они долго сидели вместе и плели циновку, которая удлинялась сантиметр за сантиметром. И лишь когда вечером в поселок вернулись полевые рабы, а дети постепенно друг за другом стали исчезать в хижинах своих родителей, Юлия тоже встала и попрощалась с Мурой.
– Я надеюсь, мне можно будет прийти к вам снова? – спросила она, улыбаясь.
– Миси может приходить в любое время, – сияя, сказала Мура, и при этом забыла опустить глаза.