Самая большая иллюзия состоит в том, что у человечества есть ограничения.
Эта история началась больше года назад. Тогда я еще не мог представить сколько невероятных событий произойдет в моей жизни. С тех пор для меня все полностью изменилось. Благодаря практикам, описанным в настоящей книге, я умудрился выиграть джекпот в Национальную лотерею, поменять работу и реализовать нашу с Линдой (моей женой) давнишнюю мечту. Теперь мы занимаемся разработкой и проведением тренингов, помогающих выявить у детей разнообразные таланты и раскрыть их истинное предназначение. Мы только начали свою деятельность, но очередь на курсы уже расписана на четыре месяца вперед. Вот что значит заниматься своим делом. И мы счастливы, потому что знаем – это наш путь.
Вспоминая предшествующие всем изменениям события, я не перестаю удивляться тому, насколько в мире все взаимосвязано, ведь внутренний поиск смысла жизни может привести к реализации истинных, хотя порой и неосознаваемых, намерений, и происходит это подчас самым невероятным образом.
В ту пору я работал программистом в нью-йоркском филиале крупной европейской компьютерной корпорации «Softtronic». Жаловаться было не на что. Приличная зарплата, неплохой дом на Род-Айленде, дружная семья, красивая любящая жена… В общем, полный набор для американского сытого счастья. Однако что-то внутри не давало мне покоя. Что бы я ни делал, не мог избавиться от тревожного чувства. Тогда я еще не знал, почему оно возникло и как мне следовало поступить, потому часто тосковал без причины, удивляя близких перепадами настроения. После прочтения уймы книг по психоанализу, у меня в голове стали возникать мысли о собственном не раскрытом потенциале и бесцельно проживаемой жизни. Мне подумалось, что единственной причиной для столь неадекватного поведения могла быть только внутренняя духовная тяга к чему-то иному – к другой жизни, другим целям. Тогда-то и появилось страстное желание во что бы то ни стало найти ТО, ради чего я в этом мире околачиваюсь.
Полагаю, немало людей на Земле каждый день задаются вопросами: кто я? зачем живу? куда уйду после смерти? Однако современная жизнь настолько стремительна, что затягивает в свой круговорот с огромной силой. Мы стараемся гнать подальше тоску-печаль, дабы не забивать голову всякой ерундой вроде размышлений о смысле существования. Все время бежим куда-то, не понимая, наш ли это путь или навязанный обществом, модой, родителями. И вот, в один прекрасный день этот бег прекращается и больше нет сил прятаться от душевного дискомфорта, скрываясь за чувством долга, развлечениями, рамками приличия, ложными ценностями и надуманными идеалами. Главное, не остановиться слишком поздно. Как сказал один мудрец: «Жизнь – это шанс получить шанс». Смотри не упусти его.
Самолет словно висел над плотным ковром белых облаков, лежащих внизу. На протяжении всего полета солнце через иллюминатор нещадно слепило глаза, но мой сосед упорно не соглашался прикрыть окно шторкой. Это был седой грузный мужчина лет пятидесяти в сером шерстяном свитере и потертых джинсах.
– Я полгода солнца толком не видел, – ответил он на мою очередную просьбу. – Работаю на севере Канады нефтяником. Там солнца с октября по апрель не бывает. Полярная ночь. А здесь как на Бермудах. Сказка, – сказал он, нежась в солнечных лучах.
Была середина марта, и в Нью-Йорк, откуда летел наш самолет, уже пришла довольно теплая весна. И хотя за зиму сырость и холодный ветер мне порядком надоели, все же не слишком приятно было плавиться на жаре. В подобных ситуациях я обычно стою на своем до конца. Неудобств не терплю и стараюсь, чтобы все было по-моему – сказывается закалка жителя мегаполиса. Мои родители эмигрировали в штаты шестнадцать лет назад из России. Несмотря на то что наш быт и семейный уклад оставались прежними, я считал себя настоящим ньюйоркцем: рефлекс работать локтями по поводу и без срабатывал автоматически. Я уже собирался устроить перепалку, включив все свое красноречие, чтобы заставить этого деревенщину сделать по-моему, но был сражен наповал улыбкой и взглядом голубых глаз, смотревших прямо на меня.
– Прошу вас, сэр, пусть окно остается не зашторенным, – сказал мужчина, искренне улыбаясь мне. – Рядом есть свободное место, куда не попадает солнце. Может быть, вам пересесть туда?
Его искренность и доброта одержали верх над моим упрямством. Я подумал, что нет ничего плохого в том, чтобы дать соседу спокойно коптиться на солнце, а самому перейти на свободное сиденье. Я вызвал стюардессу и сообщил ей о своем желании. После непродолжительных препирательств – она настаивала на том, что подобное не предусмотрено правилами полета, – стюардесса все же согласилась, услышав о моей болезненной чувствительности к солнечным лучам. Я так хотел поскорее оказаться в тени, что на ходу сочинил эту отговорку. Уютно расположившись на новом месте, я надел на глаза повязку для сна и твердо вознамерился отдохнуть.
В голове мелькали обрывки разных мыслей и образов, как обычно бывает перед сном после насыщенного дня. Носильщики, полицейские, таможенники из аэропорта Кеннеди, мой шеф, соседка из дома напротив и даже кошка моих знакомых – все кружили перед моим мысленным взором, будоража воображение и мешая спокойно заснуть. Однако усталость и бессонная ночь накануне полета все же сделали свое дело. Я не спал уже больше суток: вылет должен был состояться утром, в 4.30, но рейс задержали на четыре часа. (Не принимал аэропорт, в который я следовал.) За это время я сильно вымотался, поэтому через пару минут все же провалился в сон.
Миг спустя самолет качнуло и затрясло так сильно, что я сразу проснулся и вскочил как ошпаренный. Сорвав с глаз повязку и выскочив в проход между сиденьями, я огляделся вокруг. К моему удивлению, все были спокойны, словно ничего не произошло. Одни пассажиры спали, другие читали или разговаривали. Подумав, что мы просто попали в воздушную яму, я решил пойти в туалет и умыться – глаза были странно сухими. Я шел между кресел и растирал руками глаза, но мне никак не удавалось сфокусировать взгляд – все было как в тумане. Подойдя к двери туалета и собираясь ее открыть, я мельком глянул на служебное помещение, располагавшееся между салонами. Странно, но там стоял огромный чернокожий мужик и натягивал костюм для подводного плавания. Рядом с ним лежали акваланг и какая-то сумка. Я замер как вкопанный, наблюдая за происходящим. «Террорист!» – подумалось мне.
Взяв себя в руки, я решил позвать кого-то из экипажа, но, обернувшись, никого не увидел. Более того, людей в креслах было намного меньше, чем пару минут назад. Да что там говорить, если раньше салон был практически полон, то теперь занятыми оставались всего три места: слева от моего сиденья беседовали две пожилые дамы и какой-то парень спал в кресле возле центрального прохода.
«Что за бред?! – пронеслось у меня в голове. – Где все люди?.. И этот амбал с аквалангом…»
Я посмотрел назад, на то место, где одевался ныряльщик, и глазам своим не поверил. Поверх водолазного костюма он надевал деловую тройку! Белая рубашка, голубой галстук, жилетка, брюки и серый пиджак. Он взглянул на меня с полным безразличием и спросил: «Каково, а?»