— Ма-шерра, — глядя в мои глаза, шепнул мужчина, — обещай мне, что ты поговоришь с этим эльфом!
— Обещаю, что никогда не обручусь с Эльлиниром. — Я поцеловала нареченного в щеку.
Он порывисто притянул меня к себе, и наши губы снова встретились.
— Кхм… — вклинилась Лиссандра, — мы вам не мешаем?
— Мешаете, — не замедлил ответить Шайнер, а я зарделась, словно маков цвет.
— Сударь, — с укоризной поглядела на него, — мне пора.
— Иди, ма-шерра, но помни обо мне!
— Вас непросто забыть, — улыбнулась я.
Кузины быстро повели меня по длинному коридору. Мужчина долго смотрел нам вслед, скрестив руки на груди.
Узор на моем левом предплечье просто сиял. У лестницы остановились, и Йена навела на рисунок морок.
— Н-да, — прокомментировала Лисса. — А говорила, что не испытываешь никаких чувств к Арриену. А еще называла его ледяным магистром! Убедилась, что он вовсе даже не ледяной, а огненный?
— Это все из-за узора, — прошипела я.
— Ну да, ну да, мы поверили! Именно из-за узора ты так цеплялась за своего полуэльфа.
— Он дракон! Да и мы в прошлом году еле-еле оторвали тебя от твоего демона! — разозлилась я.
— Не напоминай, — процедила рыжая.
— Да хватит вам! — оборвала нас Йена. — Я давно говорила, что вы обе влюблены в своих избранников.
— Вовсе нет! — дружно крикнули мы с Лиссой.
Иллюзионистка страдальчески закатила глаза.
Потом мы забыли обо всем, потому что увидели родных. Обнимались с ними, целовали матушек и сестриц. Когда первые восторги утихли, тетя Ирана сказала:
— А вот теперь рассказывайте, отчего вы сбежали от своих провожатых.
— Эльф рвет и мечет, — дополнила тетушка Ратея.
— Это все я, — уверенно заявила Лиссандра. — Меня феи таким заклятиям научили, что никому из людей они даже не снились! Вот я и решила испробовать их на деле.
Тетя Ирана скептически поглядела на нее, и рыжая ответила:
— Правда-правда, хочешь, покажу?
— Очень хочу, — строго поглядела на нее родительница.
Вечером собрались в моей комнате, чтобы рассказать младшим сестрам то, что не рискнули сообщать матушкам.
— Ой, девочки! Столько всего произошло, — воскликнула я, — что даже и не знаю, с чего начать!
— Начни с того, — ехидно подсказала Лиссандра, — что твоим драконом оказался Арриен.
— Как так? — округлили глаза обе младшие сестрицы.
— Ага! — Рыжая прямо-таки светилась.
— Да. В поездке мы узнали, что драконы двуипостасные существа, как и дуайгары, — поведала я.
— Нилия! — взвыли младшие.
— А еще она с ним очень страстно целовалась! — сдала меня Лисса.
Я покраснела, и в этот момент дверь в комнату распахнулась и на пороге показалась Этель.
— Ого! Опять секретничаете? Без меня, — грозно нахмурила брови старшая.
Мы бросились обнимать ее, а она с ходу огорошила:
— Я сбежала от своего охранника!
— А твой учитель не разозлится? — нахмурилась я.
— Разозлится, но твоя матушка уже пошла сообщать ему о моем побеге, а тетя Лекана умеет обращаться с моим «зверем». О, какие на вас чудные платьица!
— Платья чудесные, но мы желаем выслушать подробности о том, как Нилия целовала магистра-красавчика, — прервала всех Латта.
— Кого? — удивилась Этель.
Я вздохнула и поведала:
— Его настоящее имя Арриен Шайнер мир Эсморранд. Он князь Ранделшайна.
— Это известный факт, — нетерпеливо высказалась Лисса. — Ты давай рассказывай, как ты узнала о том, что он и есть твой нареченный!
Заикаясь и страшно краснея, я сообщила сестрам о том, что случилось в Ранделшайне.
— Неужели ты раньше ни о чем не догадывалась? — поинтересовалась Йена.
— А я еще тогда, в ресторане, заметила ничем не прикрытый интерес этого магистра к Нилии, — огорошила старшая кузина. — Только не могла понять, чем он вызван.
Разговаривали мы с сестрами долго, лишь поздним вечером нас разогнали маменьки. Оставшиеся два дня в Бейруне я сидела, не выходя на улицу, потому что меня прятали от Эльлинира. Все это время я с тоской обозревала сад со своего балкона. Потом приехал папенька, и они с эльфом подписали соглашение, согласно которому мое обручение с мир Тоо’Ландилом должно будет состояться первого числа рябинника.
С момента нашего возвращения в Крыло прошло уже три седмицы. За это время я успела написать письма Андеру и Нелике. В них я рассказала, что моим нареченным является один известный нам всем магистр. Андеру сообщила о нагах. Ответные вестники нагнали меня быстро. И друг, и подруга очень удивлялись полученным известиям, хотя Андер определенно был за меня рад, а Нелика советовала не спешить со вторым обручением. Еще я попросила парня с девушкой все рассказать остальным нашим друзьям. Андер обещал поговорить с Конорисом и Лейсом, а Нелика — с Дарином и Зилой.
Это небольшое дело я решила быстро, но оставалось еще другое. Мне нужно было исполнить требование Шайна и отменить обручение с Эльлиниром. Вот только как это сделать без вреда для всех? Этим вопросом я мучилась каждый день, но подходящего решения найти не могла. Из-за этого сильно нервничала, плохо спала и все чаще думала о побеге в Бейруну.
Этой ночью во сне неожиданно ступила на зеленый утес. Я не видела своего нареченного почти целый месяц. Шайн стоял у озера. На нем были узкие черные брюки и темная шелковая сорочка, верхние пуговицы которой были небрежно расстегнуты. Я поняла, как сильно скучала по этому невероятному мужчине, а когда он бросил страстный взгляд на меня, забыла обо всем на свете. Сделала несмелый шаг в сторону Арриена, но он уже подошел ко мне и прижал к своему сердцу. Я положила голову ему на плечо и услышала тихий шепот:
— Ма-шерра, как же я скучал по тебе! У меня так много дел, что я не могу выкроить время для того, чтобы навестить твое семейство. Ты говорила с родителями обо мне? Ты сообщила эльфу о нас? Ты ждешь меня?
Я напряглась, подняла голову, утонула в синеве его глаз и потянулась губами к его устам. Обняла и прижалась всем телом. Арриен застонал, мужчина словно сошел с ума; его руки гладили и ласкали мое тело, дыхание было прерывистым, а губы жадно целовали мои уста. Я слегка испугалась, когда Шайн опустил меня на траву и приподнял подол моей ночной сорочки.
— Сударь, — шепнула ему в перерывах между поцелуями, — я не успела поговорить с эльфом.
Шайнер насторожился, приподнялся надо мной на локтях. В его глазах заплясали языки пламени, а губы он сжал так, что они побелели.