«Пусть она будет там». Если ее там не будет, Нэш сядет в первую попавшуюся машину и поедет за ней прямо в Монако. Он не хотел сегодня участвовать в гонках. Он хотел только Лорелей. Но на Нэша рассчитывало слишком много людей. Никогда нельзя пренебрегать своими обязательствами.
Так много было скрыто за изысканными манерами Лорелей. То, что он раньше считать излишней фривольностью и легкомысленностью, оказалось ее механизмом защиты. Нэш все понял превратно.
Господи, когда все успело зайти так далеко?
В тот вечер в бунгало Лорелей обвинила его в том, что он не знает ее. Она была права. Нэш боялся признать очевидное. Он не хотел менять свое решение, поэтому был готов принести свою единственную любовь в жертву карьере. Он тщился что-то доказать. Своему отцу, брату, Лорелей, самому себе.
Нэш не умел любить, но эта женщина все изменила.
Ее человечность и способность сострадать сломили барьеры, установленные в душе. Теперь Нэш хотел большего. Хотел научиться принимать себя так, как это делала Лорелей. В любви к ней и он сможет обрести любовь к самому себе.
Нэш закрыл глаза, сделал глубокий вдох. В его жизни произошел резкий, неожиданный поворот.
Переодевшись, Нэш неторопливо шел по парковке. Лорелей была там, безмятежно сидела на капоте машины. Она не собиралась драться с ним, царапаться или швырять в него туфлями. Лорелей беззаботно болтала с охранниками, которые мгновенно испарились, как только заметили Нэша. Лорелей откинулась, опершись руками о капот. Знакомая поза, напомнила об их первой встрече. Именно тогда Нэш потерял голову.
Его голос прозвучал хрипло:
— Я уж было подумал, что ты мне привиделась…
— И часто это происходит?
— Особенно часто в последнее время.
Лорелей соскользнула с капота и встала перед ним:
— Я не твой брат.
Он безмолвствовал.
— Хотя я очень благодарна за то, что ты взял на себя эти трудности, связанные с виллой. Но я не приму этого.
Нэш опустил голову:
— Я знал это, Лорелей. С того момента, как увидел тебя в центре верховой езды. В тот день я поехал за тобой.
— Поехал за мной? Я не видела тебя.
— Ты занималась с девочкой в протезах. Представить себе не мог… — Он сделал шаг ей навстречу, умирая от желания взять ее за руку. — Почему ты не рассказала мне об этом?
Лорелей пребывала в нерешительности.
— Не знаю. Я бы могла рассказать об этом, но правда в том… — Ее голос был еле слышим. Она покачала головой. — Мне хотелось оставить что-то для себя. Ты же не делился со мной многим.
Нэш медленно кивнул:
— Справедливо. Но когда я узнал это и многое другое, мои чувства к тебе приняли другую форму. Я не хотел влюбляться, думал, ты никогда не сможешь стать кем-то более важным, чем просто человеком, которому я в силах помочь.
— В конце концов ты сделал именно это…
— Нет. — Он мягко улыбнулся. — Я дал себе время.
— Ты дал время мне, — поправила его Лорелей.
— Милая, я сделал это для нас обоих.
На какое-то мгновение Лорелей замолчала.
— Тогда почему ты не можешь любить меня? — наконец спросила она. Это вопрос вырвался из самой глубины ее сердца.
— Господи, Лорелей, я боялся любить тебя.
Время, казалось, замедлило свой бег.
— Ты не можешь представить, каким привязчивым ребенком я был… У отца была уйма женщин. Любая из них, одарившая меня хоть каплей ласки, становилась матерью. Но они всегда уходили. Отец изводил их своим пьянством.
Лорелей боялась шелохнуться, не желая спугнуть Нэша. Она так хотела знать о нем все, но душа ее болела.
— Отец, бывало, говорил, что все это из-за меня. — Нэш покачал головой. — Теперь я знаю, что он лгал. Но тогда я был всего лишь ребенком и ничего не понимал…
— О, Нэш… — Лорелей провела рукой по его щеке, не в силах остановить себя.
— Затем я вернулся в Сидней, увидел, во что превратился Джек. Его жена говорила то же самое — я был виноват в том, что произошло. Отчасти она была права, ведь я преуспел. У меня были деньги, слава, похвала. Джек не смог с этим справиться. — Нэш посмотрел Лорелей в глаза. — Увидев тебя впервые, я решил, что ты просто хрупкая женщина, бегавшая от долгов, живущая одним днем.
— Так оно и было, — негромко признала Лорелей.
— Я знал, через что тебе пришлось пройти: суд над отцом, папарацци, охотящиеся за тобой. Думал, если мы будем вместе, тебе придется пройти через это еще раз. Думал, тебя это сломает, как случилось с братом.
Лорелей покачала головой.
— Затем я увидел тебя на арене и понял свою ошибку.
Она ждала.
— Всю жизнь люди, окружавшие меня, думали, что мне просто везет. Да, у меня есть талант, но никто не знает, сколько мне приходится работать. Когда ты рассказала о своей травме, я осознал, что мы очень мы похожи. Ты отдавалась скачкам, а потом — как я думал — сдалась. Но, увидев тебя на стадионе, я понял, что ты особенная. Я сделал несколько звонков. Почему ты не сказала, что долги — это судебные издержки?
Лорелей нервно сглотнула:
— Я никому не говорила. Мне было стыдно.
— Ты должна быть горда. Твоему отцу так повезло с дочерью. Ты самый сильный человек, которого я встречал. Сильнее меня. Ты поразительная.
Удивленная его откровенными признаниями, Лорелей не находилась с ответом. Похвала Нэша вознесла ее на какой-то недосягаемый пьедестал. Это не могло не пугать.
— Ты делаешь из меня в какой-то трофей. Я не награда — такой же человек из крови и плоти, совершаю ошибки…
— Нет. — Он решительно покачал головой. — Ты никогда не была для меня трофеем. Лорелей, я сказал это, чтобы доказать, что мне не нужна другая женщина. Так было с нашей первой встречи.
— Но ты отменил наше свидание!
Да, она понимала, что в свете последних событий отмена первого свидания была сущей мелочью, но именно из-за этого она не могла доверять Нэшу. Единожды отвергнутая, она боялась быть отвергнута вновь.
Лорелей хотела понять причину.
— Это было последней попыткой остаться в гонках. Сосредоточиться на работе. Я знал, что буду любить тебя безгранично, что это помешает карьере. В тот вечер, когда я встретил тебя на пороге бара, я собирался отправиться к тебе… — говорил Нэш.
— Правда? — По ее телу растеклось тепло. — Ты должен был сказать мне. Я надеялась, что все сложится по-другому…
— Лорелей, я не могу потерять тебя. Мне не нужно ничего, если я не могу разделить это с тобой. Если тебя нет рядом.
Ее сердце стало биться в унисон с его.