— С тех пор я не изменил своего решения.
— После того как я положу трубку, мне бы хотелось, чтобы вы позвонили детективу Брайсону и рассказали ему о DVD-диске, который получили по почте. Расскажите ему обо всем, что видели, и, пожалуйста, не забудьте передать ему конверт.
— Но ведь там указано ваше имя.
— И еще там есть мои отпечатки пальцев, — добавил Флетчер.
— Я не понимаю…
— Полиция уже знает, что я здесь. Я хочу, чтобы они думали, будто я работаю на себя.
— А разве ФБР не узнает об этом?
— Когда сюда прибудет их оперативная группа, меня уже здесь не будет.
На извилистой дороге показался черный «мустанг».
— Я перезвоню вам немного позже, — бросил в трубку Флетчер. — Если передумаете, вы знаете, как связаться со мной.
Дарби МакКормик выбралась из своего автомобиля и показала удостоверение личности двум охранникам, стоявшим возле грузовичка. Очевидно, она заранее позвонила им, чтобы предупредить о своем прибытии.
Судя по всему, молодая женщина отличалась редким умом и бесстрашием, но будет ли она продолжать расследование до тех пор, пока не узнает всю правду? Пришло время выяснить это наверняка.
Дарби в нетерпении расхаживала перед дверями комнаты, в которой она обнаружила статуэтку и фотографию. Двое детективов Брайсона, действующие под прикрытием, которые проводили ее сюда, притаились где-то рядом, в темноте.
Она нажала кнопку подсветки на своих часах. Время приближалось к девяти вечера, а Малколм Флетчер до сих пор не позвонил.
Вокруг нее скрипело и постанывало древнее здание, в разбитые окна с душераздирающим воем врывался ветер и метался по коридору, слепо натыкаясь на стены.
Дарби ощущала клинику так, словно это было дышащее, живое существо, подобное отелю «Оверлук» из фильма «Сияние». Она не верила в привидения, хотя прекрасно знала, что есть в мире места, куда они иногда наведываются, где люди совершают немыслимые по жестокости преступления против друг друга и где крики проклятых, не смолкая, звучат вечно. Она ждала и думала о том, какие же страшные тайны подстерегают ее в этих стенах.
Зазвонил телефон. Дарби схватила трубку, но на другом конце линии услышала лишь тишину. И тут она сообразила, что ее сотовый настроен только на вибрацию.
Звонок доносился из бывшей палаты для пациентов.
Дарби уже установила тактический фонарь на свой пистолет. Включив его, она обнаружила сотовый телефон лежащим на полу сразу за стальной дверью.
— Выйдите из комнаты и поверните налево, — скомандовал Малколм Флетчер. — В конце коридора увидите лестницу.
Дарби увидела ее. Ступеньки вели только в одну сторону: вниз.
— Не волнуйтесь насчет пролетов или лестничных площадок, — сказал Флетчер. — Они вполне надежны.
Дарби обвела лучом фонаря холодные, безжизненные, пустые комнаты.
— Что случилось с Дженнифер Сандерс?
— Можете спросить у нее сами, — ответил Флетчер. — Она ждет вас внизу.
— Я знаю, что вы где-то здесь, рядом. И вы следите за мной.
Флетчер молчал.
— Я совсем одна, — продолжала Дарби. — Покажитесь. И мы вместе спустимся вниз.
— Боюсь, вам придется совершить это путешествие в гордом одиночестве.
— Я никуда не пойду, пока вы не скажете, что задумали.
— А я-то полагал, что вы хотите узнать правду.
— В таком случае говорите.
— Услышать правду из чьих-либо уст — совсем не то что докопаться до нее самой.
— Скажите мне, где вы нашли статуэтку.
— Историк Ира Кершоу как-то сказала, что дорога в Аушвиц была вымощена равнодушием и безразличием, — сказал Флетчер. — Пришло время выбирать. И сейчас вы должны принять решение.
Дарби оглянулась на лестницу, думая об Эмме Гейл и Джудит Чен. Она вспомнила Ханну Гивенс. Быть может, ответ на вопрос об исчезновении Дженнифер Сандерс ожидает ее внизу?
Она вспомнила мать Дженнифер, то, как она сжимала распятие, засунутое под целлофановую обертку сигаретной пачки, и сделала первый шаг вниз.
Спускаясь по лестнице в полной темноте, Дарби ощущала свое тело: что у нее подгибаются ноги (от страха или усталости?); что под мышками и на лбу под каской выступил пот; что стук сердца намного опережает звук шагов, эхом отражающихся от бетонных стен.
— Как вы себя чувствуете?
— Нервничаю, — ответила Дарби. — И еще мне страшно.
— Вы не страдаете клаустрофобией?
— Нет, по-моему. А почему вы спрашиваете?
— Увидите через минуту.
Дарби добралась до нижнего этажа. Перед собой она увидела стальную дверь с надписью «Палата № 8». Сюда во время обыска в выходные дни она не заходила, эта часть подвала была заперта. Рид заявил, что здесь слишком опасно, все держится на честном слове, и не пустил никого в этот коридор, что вынудило поисковые группы искать обходные пути.
На полу лежал навесной замок. Дужка его была перепилена.
— Я на месте.
— Откройте дверь! — приказал Флетчер.
Прямо перед ней вправо и влево уходили вдаль коридоры. Они были узкими и непроницаемо черными, и в тоненьком луче фонаря Дарби казалось, что они тянутся под землей на многие мили.
— Ваша цель или, если хотите, пункт назначения находится прямо впереди, — сказал Флетчер. — Когда дойдете до конца коридора, поворачивайте налево и идите примерно до середины вестибюля, пока не увидите служебную дверь.
Вдоль стен, под самым потолком, бежали голые трубы. Почти все двери были закрыты. Пол покрывала корка льда. Дарби слышала какой-то приглушенный ритмичный звук и долго не могла понять, что это, пока не сообразила, что это кровь шумит у нее в ушах.
В окружении враждебной, холодной темноты она продвигалась по главному коридору, и под ногами у нее похрустывал скользкий лед. Ей вдруг вспомнились слова Данте о том, что ад — это не пылающие костры преисподней, а место, где сатана вмерз в озеро льда.
Дарби свернула налево, в очередной лабиринт проходов и коридоров. На стене, покрытой облупившейся бело-голубой краской, встречались выцветшие надписи со стрелочками, указывавшими дорогу к разным отделениям больницы. В неподвижном воздухе висел запах отсыревших труб и плесени. Она вышла в новый коридор, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук или движение.
Десять минут спустя она обнаружила дверь с надписью «Служебное помещение».
— Я нашла дверь, — произнесла она в трубку.
Малколм Флетчер не ответил.
— Алло, вы меня слышите?
Никакого ответа.