— Вам не нравится то, что меня назначили в ваш отдел?
— Это было не мое решение, — ответил Брайсон.
— Я полагаю, это означает «да».
— Все говорят, что вы — прирожденная лабораторная крыса.
Это прозвучало как завуалированное оскорбление. Брайсон намекал, что ей самое место — за лабораторным столом, и нигде больше.
— Я не собираюсь играть с вами в игру под названием «Вожак стаи», — заявила Дарби. — Это скучно, утомительно и непродуктивно.
— Прошу прощения?
— Свои замашки крутого полицейского можете демонстрировать в раздевалке, но не здесь, передо мной.
— Со своим приятелем вы разговариваете так же?
— С ним я не веду себя настолько вежливо. А сейчас я пытаюсь не задеть вашу мужскую чувствительность и уязвимость.
Дарби приблизилась к Брайсону вплотную и разглядела паутину тонких морщинок в уголках его глаз.
— Я знаю, что газеты смешали вас с дерьмом за то, что вы не сумели отыскать Эмму Гейл. Если вам интересно, я думаю, что они ошибаются. — Она говорила спокойным и ровным голосом. — Когда мы найдем этого засранца и если вы захотите стать плакатным героем для всего Управления, улыбаться и помахивать рукой перед телекамерами, то я не буду возражать. А до того момента нам предстоит работать вместе. Если не хотите, можете и дальше разыгрывать пассивно-агрессивную невинную жертву. Выбор за вами.
Брайсон не ответил. Дарби развернулась и ушла, оставив его в коридоре.
Приехав в лабораторию, Дарби отнесла мокрую одежду Джудит Чен в сушильную камеру, где ей предстояло провисеть все выходные. Она не надеялась обнаружить что-либо существенное. За то время, что тело девушки провело в реке, вода, как и в случае с Эммой Гейл, смыла все мало-мальски важные улики.
На ее столе стояла картонная коробка, в которой лежали копии следственных отчетов по делу и фотографии с места преступления. Дарби рвалась как можно скорее приступить к чтению, чтобы наверстать упущенное, но при этом вовсе не хотела, чтобы ей мешали. Поэтому она решила отправиться домой. Куп остался в лаборатории поработать со статуэткой. Он обещал перезвонить ей позже.
К тому времени, как она добралась до своего кондоминиума в районе Бикон-Хилл, улицы засыпало снегом на добрый фут. Она не спеша приняла душ, стоя под струями горячей воды, пока та не сменилась холодной, а потом натянула джинсы и старую отцовскую толстовку массачусетского университета.
Войдя на кухню, Дарби налила себе щедрую порцию бурбона «Букерз». Окна ее квартиры выходили на университет Саффолка. Колледж располагался как раз напротив, на другой стороне улицы. Прошлой осенью занятия в этом здании посещала и Джудит Чен. А сейчас ее тело лежало в холодной комнате в ожидании вскрытия.
Дарби сделала большой глоток бурбона. Снова наполнив стакан, она отнесла его в кабинет.
Прежние жильцы использовали это помещение как детскую, и одна стена до сих пор оставалась выкрашенной в нежно-голубой цвет с белыми облачками. Дарби жила здесь всего три месяца и за это время успела купить лишь угловой столик, книжный шкаф и удобное кожаное кресло, которое поставила у окна, выходящего на заднее крылечко дома и крохотный соседский дворик.
Дарби взяла коробку с дивана, перенесла на стол и вынула из нее копию отчета о расследовании убийства Эммы Гейл.
Дарби достала из коробки фотографии, сделанные во время вскрытия и на месте преступления, и прикрепила их кнопками к стене. Рядом она развесила снимки Джудит Чен, которые сделала сама, вместе с копиями, которые ей дал эксперт из отдела опознания. Отчет об убийстве Джудит Чен был неполным. Как раз сейчас в Управлении Тим Брайсон его заканчивал.
Вагинальные и анальные мазки, взятые у Джудит Чен, не выявили следов спермы. Речная вода смыла все трассеологические улики и ДНК — если там вообще изначально присутствовала ДНК. Так что утверждать наверняка, занимался похититель Чен с ней сексом или нет, было невозможно. Когда речь заходила об утопленниках, обычные улики, разрывы и ссадины, отсутствовали — разложение тела уничтожало всякий их след.
В подавляющем большинстве преступлений, совершенных против женщин, в том или ином виде присутствовала сексуальная подоплека. Если и в данном случае дело обстояло именно так — а с точки зрения статистики иначе и быть не могло, — то почему убийца зашивал статуэтку Девы Марии в карманы убитых девушек?
Может статься, секс здесь был ни при чем. Возможно, он выбрал этих двух студенток, чтобы удовлетворить какую-то свою психологическую потребность. Дарби взяла отчеты об убийствах и опустилась в кресло, поставив на подлокотник стакан с бурбоном. За спиной со стены погибшие девушки глядели на нее сверху вниз, молчаливые и терпеливо ждущие.
Джудит Чен исполнилось девятнадцать лет, она была младшей дочерью в семье со средним достатком, которая проживала в городке Кэмп-Хилл, Пенсильвания. Отец ее работал водопроводчиком. Девушка решила поступать в университет Саффолка, поскольку именно этот колледж предложил ей самый выгодный пакет финансовой помощи. Бостон — дорогой город, в котором не хватает дешевого жилья для студентов, и Джудит Чен вместе с еще одной девушкой снимала половину двухквартирного дома в Натике, пригороде Бостона, в сорока минутах езды от мегаполиса на электричке. Она взяла заем на обучение в колледже, а за квартиру платила из денег, которые получала на двух работах — официантки в ресторане «Легал Сифуд», расположенном в театральном районе Бостона, и помощника продавца в магазине «Аберкомби и Фитч» в торговом комплексе «Натик Молл».
Эмме Гейл тоже сравнялось девятнадцать, и она была единственной дочерью Джонатана Гейла, крупнейшего бостонского торговца недвижимостью. Эмма жила в роскошном пентхаусе стоимостью в несколько миллионов долларов в фешенебельном районе Бэк-Бэй с подземным гаражом, в котором стоял ее БМВ с откидным верхом. Стареющая поп-звезда восьмидесятых годов прошлого столетия занимала пентхаус по соседству.
Джонатан Гейл был влиятельным человеком, в записной книжке которого значились не менее могущественные люди, горящие желанием оказать ему услугу. Когда исчезла его единственная дочь, самым логичным казалось похищение с целью выкупа. Бостонская полиция действовала быстро и немедленно обратилась в ФБР.
Комиссар полиции Чадзински распорядилась, чтобы эксперты-техники ОКР тщательно осмотрели пентхаус. Приказ выглядел нелепым — в последний раз Эмму Гейл видели выходящей из дома ее подруги Кимберли Джексон. Дарби прекрасно понимала мотивы, которыми руководствовалась Чадзински, принимая такое решение. Благодаря обилию телевизионных фильмов, в которых эксперты-криминалисты выглядели рыцарями без страха и упрека, допрашивая подозреваемых и сражаясь с преступниками, их свидетельские показания неизменно производили большое впечатление на присяжных. Адвокаты называли подобное явление «эффект CSI». [7] И публика благосклонно воспримет появление на телеэкране настоящих экспертов, входящих в здание, где проживала жертва. Это создавало у зрителей впечатление, что силы охраны правопорядка тесно сотрудничают друг с другом, работают не покладая рук и роют землю носом в надежде отыскать пропавшую студентку Гарварда. Это был отличный пиар-ход.