Едва переступив порог комнаты, Джессика поняла, что выйти в ближайшие полчаса им не светит: Файри явно решила заняться подбором вещей всерьез и надолго. От обилия разнообразных кофточек, брюк и юбок, разложенных тут и там, у Джессики зарябило в глазах. Сама она одевалась всегда очень скромно, искренне не понимая «куриц», которые стремились нацепить на себя что-то яркое и кричащее.
Следовало признать, что вещи, которые сейчас придирчиво перебирала Файри, были красивыми, но… никакого отклика в душе у Джессики они не вызывали. Легкое раздражение разве что. И недоумение – как можно влезть, например, в ядовито-бирюзовую кофточку и чувствовать себя комфортно?
– Ну как? – спросила Файри.
– Неплохо, – одобрила Найф. – Но мне больше нравится рубиновая, от Гласа. Эта, по-моему, не совсем подходит для вечера.
– Пожалуй, ты права. Сейчас переоденусь. Джессика, куда мы пойдем? – спросила Файри. – Вы садитесь, садитесь! Вон туда, к столу. Если хотите, то выпейте пока что чаю.
Джессика села, положив сумку с Бридом на колени, огляделась…
…и замерла, как громом пораженная.
Около стены стояла коробка.
Весьма потрепанная коробка, на которой сбоку был нарисован логотип Вудзи Анафе, тот самый. Под ним располагалась стилизованная литера «М» и вручную написанный номер – 13. И приписка, несомненно, сделанная рукой самого Вудзи – единственного мастера-одушевителя, который на весь мир в свое время признался, что верит в то, что его творения живые. Приписка, которую Вудзи ставил самым любимым своим мальчикам – кукол-девушек он не делал – «Доброй тебе жизни».
«Черный Мотылек 13».
В фирменной коробке.
Не может.
Этого.
Быть.
Одному только Всевышнему известно, каких усилий стоило в тот момент Джессике удержать себя в руках. Так вот кто выиграл вчерашний аукцион! Вот кого сейчас обсуждают в Комнатах на каждом углу!.. Вот из-за кого чокнутый Хозяин Воды уже три раза за утро поменял правила Комнат и уволил двоих следящих! Вот откуда взялся этот тайный аноним, который пришел за полчаса до окончания торгов, с легкостью перебил все ставки и забрал Мотылька, выложив сумму, в шесть раз превысившую начальную.
Аукцион этот превзошел все мыслимые пределы по степени интриги. Когда месяц назад Мотылька выставили на продажу без объявления цены, по Комнатам поползли слухи обо всем подряд – от того, сколько он может стоить, до того, с какой радости (или не радости) его хозяйке потребовалась вдруг такая прорва денег.
Стоимость Мотылька была объявлена, и она оказалась эквивалентна стоимости средней двухкомнатной квартиры в Центре. Или же – отличной четырехкомнатной где-нибудь на окраине.
Несмотря на запредельную цену, ставок оказалось множество. Дракошка, которая отслеживала аукционный зал Комнат, с ног сбилась, отсекая ставки, которые были ниже назначенного предела.
Ходили даже слухи, что кто-то продал квартиру, чтобы купить Мотылька… Джессику, впрочем, эти слухи мало волновали. На несерийные работы Вудзи она и ей подобные могли только смотреть. Издали.
Брид, впрочем, тоже был сделан Вудзи, но он был серийным, поэтому стоил дешево. Впрочем, как – дешево. Под тысячу. Деньги на его покупку Джессика копила почти год.
Сейчас, сидя рядом с бесценной коробкой, Джессика старательно делала вид, что ей все равно и ее совершенно не волнует то обстоятельство, что в метре от нее находится такое сокровище.
Файри скрылась в спальне и через минуту вышла из нее, одетая в узкие темные брюки до щиколоток длиной и в тонкую кофточку бордового цвета. На шее у нее висел теперь новый кулон – с красным камнем приличной величины.
– Украшения лучше не надевать, – посоветовала Джессика.
– Почему? – удивилась Файри.
– Вечер… – Джессика замялась. – Ну, на всякий случай…
– Ерунда! – Файри фыркнула, давая понять, где она видела все эти предосторожности. – Ничего не будет.
– Ну, хорошо. Если вы готовы, то пойдемте, – Джессика встала. – Только… вы не хотите убрать вещи?
– А зачем? – округлила глаза Файри. – Горничная уберет.
– Коробку лучше положить в шкаф, – посоветовала Джессика, стараясь, чтобы голос звучал по возможности ровно. – Чтобы не мешала.
– Ладно, мы распорядимся на выходе, – кивнула Найф. – Ну что, куда пойдем?
– Я знаю несколько симпатичных мест, но сначала, думаю, лучше пройтись по историческому Центру, – предложила Джессика. – Можно посмотреть фонтаны Дюваля, дворец Советов вечером тоже очень красиво выглядит. Площадь Верховых. А потом – сходим поужинать. И потанцевать, – добавила она, заметив недовольный взгляд Файри.
– Сойдет, – махнула рукой Найф. Джессика мысленно разделила сестер – Найф, черноволосая, явная пофигистка и несколько меланхолична, а вот Файри, напротив, совершенно несдержанна – с такой держи ухо востро и следи, чтобы не влезла в неприятности.
Впрочем, за предложенную сумму Джессика, наверное, вытащила бы Файри из горящего дома или из ледяной воды.
Лишь бы все получилось.
* * *
Мотылек, оставшийся в третьем номере, не давал ей покоя. Полночи Джессика проворочалась без сна, потом, поняв, что заснуть все равно не удастся, встала, налила себе чаю и села к терминалу.
Три часа.
В Комнатах – тишина. Народ, конечно, давно спит. Хотя…
«Дракошка, тут такое дело, – набрала Джессика, – я, кажется, кое-что узнала».
Дракошка не спала. Она работала дома и поэтому сидела в Комнатах Темной Воды практически постоянно.
«Чего случилось, рассказывай давай. Рысь, ау! Чего молчишь?»
«Слушай, я, кажется, нашла, кто купил Мотылька…»
«ДА ТЫ ЧТО!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
«Вот и то. Дракошка, это постояльцы из моего пансиона. Представляешь?»
«ОФОНАРЕТЬ! Рысюха, а ты ничего не путаешь?»
«Чтобы я не узнала подпись Вудзи? Бугагашечки. Прикинь, захожу в номер, а там коробка. Неоткрытая! Они его купили и даже не вынули!!!»
От полученной информации Дракошка, кажется, обалдела уже всерьез – больше минуты в строке ничего не было.
«Эй, подруга, чего молчишь?»
«Перевариваю. Рысь, а ты сможешь как-то на него посмотреть?»
«Только если сами вытащат. И при мне они этого не сделают. Вот сволочизм. Ему там плохо, наверное. Прикинь, третьи сутки в душной коробке сидеть?»
«Будто он у Яблока лучше сидел. Полжизни в витрине для понта, не иначе. А если попросить?»
«Ага, чтобы меня уволили, что ли? Дракошка, ты, блин, думай, что говоришь, хоть иногда».