Когда аль-Камиль осознал, что Дамьетта пала, он поспешно отошел на сорок миль (64 км) к югу вдоль течения Нила и занял позиции в Мансуре. В этом случае у него было более чем достаточно времени, чтобы подготовить оборону, потому что, после того как ликование схлынуло, оказалось, что Пятый крестовый поход парализован нерешительностью. Острые споры вызвала дальнейшая судьба Дамьетты. Жан де Бриенн собирался потребовать город для себя, и позднее даже были отчеканены монеты, утверждающие его права, однако Пелагий желал удержать Дамьетту (и львиную долю собранной добычи) для папства и Фридриха И. Постепенно было выработано временное компромиссное решение — Жан получил возможность править в городе до появления германского короля.
Более проблематичной стала выработка будущей стратегии. Крестовый поход повернул на Дамьетту, считая ее средством для достижения цели, но теперь следовало наметить следующие шаги. Можно ли использовать город как козырь для обеспечения возврата Святой земли на более привлекательных условиях, чем те, что были предложены? Или Пятый крестовый поход должен продолжиться в Египте — идти вверх по течению Нила, разбить силы аль-Камиля и захватить Каир?
В беспрецедентной вопиющей нерешительности прошло полтора года. Крестоносцы оставались в Дамьетте, размышляли, что делать дальше, и ожидали явления Фридриха II. Жан де Бриенн покинул Египет — для того, чтобы добиться короны Киликийской Армении после смерти короля Левона I, а также чтобы проверить оборону Палестины против возобновившихся нападений мусульман аль-Муаззама. Шли месяцы, и Жан стал подвергаться жестокой критике за то, что не участвует в Крестовом походе.
Оставаясь в Дамьетте, Пелагий взял под контроль франкские армии и делал все от него зависящее, чтобы сохранить порядок. У кардинала была таинственная книга на арабском языке, предположительно данная крестоносцам сирийскими христианами. Ее перевели и зачитывали армии. Текст был, по сути, собранием пророчеств, написанных в IX веке, имеющих отношение к откровениям святого Петра. Книга вроде бы предсказала события Третьего крестового похода, а также падение Дамьетты. Она также объявляла, что Пятый крестовый поход добьется победы под предводительством величайшего короля западного мира. Все это, конечно, звучало весьма фантастично, однако Оливер Падерборнский и Жак де Витри отнеслись к предсказанию очень серьезно. Пелагий постоянно ссылался на предсказания, чтобы оправдать свой категорический отказ от переговоров с Айюбидами и терпеливое ожидание прибытия Фридриха II. [355]
Наконец, 22 ноября 1220 года папа Гонорий III сдался перед настойчивостью Фридриха и помазал его как императора Германии. Взамен Фридрих вернулся к выполнению своей клятвы крестоносца. Приход весны 1221 года показался новым рассветом для Пятого крестового похода. В мае прибыла первая волна немецких крестоносцев под командованием Людвига Баварского, и, получив столь мощное подкрепление, Пелагий наконец принял решение идти на юг и атаковать новый, отлично укрепленный лагерь аль-Камиля в Мансуре. К несчастью для франков, кампания велась преступно неумело. Даже если выпадала удачная возможность, христиане медлили. Наступление началось только 6 июля 1221 года. На следующий день Жан де Бриенн вернулся в Египет и присоединился к Крестовому походу. Часть крестоносцев осталась защищать Дамьетту, но силы латинян все равно составляли около 1200 рыцарей, 4 тысячи лучников и множество прочих пехотинцев. Марш в южном направлении по восточному берегу Нила сопровождался также большим христианским флотом.
Проблема заключалась в том, что Пелагий практически не знал рельефа местности вокруг Мансуры и, судя по всему, не имел никакого понятия о гидрологии дельты Нила. Зато аль-Камиль выбрал место для лагеря тщательно и обдуманно. Расположенная к югу от соединения Нила и второстепенного притока — реки Танис, впадающей в озеро Менсал, база Айюбидов была практически недосягаема. Кроме того, любая атакующая армия оказалась бы зажатой между двумя водными потоками. Приближался ежегодный августовский разлив Нила. Это означало, что, если крестоносцы будут продолжать мешкать, их наступление будет остановлено не мусульманами, а неукротимыми водами великой реки.
Возможно, именно для того, чтобы вызвать задержку, аль-Камиль повторил предложение мира на тех же условиях, которые выдвигались в 1219 году. Ему было чрезвычайно выгодно тянуть время, поскольку он с нетерпением ждал прибытия подкрепления аль-Ашрафа и аль-Муаззама. Но, несмотря на споры и тревожные предупреждения от тамплиеров и госпитальеров о концентрации сил Айюбидов в Египте, Пелагий снова отказался вести переговоры, и Крестовый поход двинулся дальше. Трудно сказать, стал бы аль-Камиль соблюдать договоренность, будь она достигнута на этой стадии.
К 24 июля франки достигли селения Шарамса, расположенного в нескольких днях пути от Мансуры. Там они отбили атаку мусульман, что укрепило моральный дух крестоносцев. Но из-за предстоящего разлива Нила Жан де Бриенн посоветовал немедленно отступать к Дамьетте. Его совет был отвергнут Пелагием, который теперь, судя по всему, был уверен в победе христиан. А на самом деле они шли в хорошо подготовленную ловушку.
Продолжая двигаться на юг, франки не обратили внимания на небольшой приток, впадающий в Нил с запада. Это была большая ошибка. Вроде бы невинный «приток» на самом деле был каналом Махалла, водным потоком, который соединяется с Нилом к югу от Мансуры. Когда армия крестоносцев проследовала мимо со своим флотом, аль-Камиль выслал группу собственных судов, чтобы те вошли в Нил и заблокировали путь к отступлению, и даже затопил четыре судна, чтобы гарантировать непроходимость реки. К 10 августа христиане заняли позиции перед Мансурой — в вилке между Нилом и Танис. Примерно в это же время, однако, в Египет прибыли аль-Ашраф и аль-Муаззам и повели свои войска на северо-восток, таким образом заблокировав отход по суше. Вскоре после этого начался разлив Нила.
Положение участников Пятого крестового похода быстро стало невыносимым. Вода поднималась, флотом стало невозможно управлять, и перегруженные суда начали тонуть. Одно время рассматривался вопрос о создании укрепленного лагеря и ожидании подкрепления, но к вечеру 26 августа ситуация усугубилась настолько, что началось внезапное и хаотичное бегство. Дисциплину сохраняли только тамплиеры в арьергарде. В это время аль-Камиль приказал открыть шлюзовые ворота, которые использовались, чтобы смирить великую реку, вода хлынула на поля, еще сильнее ухудшив положение франков. Земля так сильно размокла от воды, что франки проваливались в нее по пояс. Проведя день в бесплодных попытках продвинуться на север, Пелагий был вынужден смириться с реальностью и 28 августа 1221 года запросил перемирия.
После двух предложений вернуть христианам Иерусалим кардиналу и его сподвижникам ничего не оставалось — только принять унизительное полное поражение. Аль-Камиль относился к франкам с подчеркнутым уважением — он хотел побыстрее завершить неприятное общение с ними и в конце концов укрепить свою власть над Египтом. Тем не менее он потребовал немедленного возвращения Дамьетты и освобождения всех мусульманских пленных. Единственная уступка заключалась в том, что восьмилетнее перемирие между латинским христианством и Айюбидами не будет распространяться на недавно помазанного императора Фридриха II. 8 сентября аль-Камиль вошел в Дамьетту, восстановил свою власть над Нильским регионом, а франки покинули Египет с пустыми руками.