Через несколько дней безуспешных попыток привлечь внимание отца, он увидел милую маленькую девочку, бегающую по берегу туда-сюда. Похоже, что ей тоже было страшно и одиноко. Хотя она никогда не замечала его, она понравилась ему так, что он решил остаться с ней в уголке «одиночества» её ауры. Девочка очень нуждалась в друге, потому Пепе остался там на долгие годы.
Я понял, что, когда девушка-монашка по имени Лила молилась Божествам, Пепе всё больше и больше отдалялся от неё благодаря её духовному росту. Оставаясь в ауре девушки, он вновь и вновь переживал потерю дома и страх смерти, по этой причине она испытывала такие же муки. Я не мог просто взять и выгнать Пепе. Нам нужно было найти для него подходящий дом. Я подумал, что это не в моей компетенции. Я не смогу подобрать для него новое тело. Только лишь Господу Кришне по силам сделать это. Лучше обратиться к Нему.
Я заговорил с Пепе о Боге, и о том, как нам попросить Его о помощи. Пепе очень понравилось моё предложение. И тогда я спросил:
— Пепе, ты хочешь новую хорошую маму? Только тогда ты сможешь начать всё сначала.
Он обрадовался ещё больше.
— Мы не можем отправиться к Богу напрямую и просить его о новой маме, потому что у Него и без того полно дел. Но мы можем попросить кого-нибудь из Его слуг, чтобы он попросил за нас Бога. Ты согласен со мной, Пепе?
— Да, будьте добры, — нежно ответил он.
— Сначала я помогу тебе отправиться на небеса. Там будут врата. С тобой будет разговаривать один хороший человек, один из слуг Бога. Я хочу, чтобы ты сказал ему:
«Уважаемый господин, Харе Кришна. Можете ли вы помочь мне? Мой друг Джон сказал, что Вы можете попросить Бога, о том, чтобы у меня появилась новая хорошая мама. Пожалуйста».
Перед уходом Пепе я попросил его повторять Харе Кришна мантру, которая будет вести его на пути в царство Бога, а ещё я попросил его сообщить мне результат. В ожидании ответа Пепе Лила молчала минут пять.
Я уже стал немного нервничать, когда монахини в поисках Лилы бегали и звали: «Ты видела Лилу?» Пару раз они даже постучали в нашу закрытую дверь. Не взирая на то, что я действовал во благо Лиле, если бы нас заметили, наши репутации оказались бы под угрозой. Но вскоре Пепе вернулся:
— Как дела? — спросил я.
— Я повторял Харе Кришна и попал на небеса. Там был один хороший человек, и я в точности повторил ваши слова. Он вошёл в большой дом, и с улыбкой вернулся ко мне, чтобы сказать, что Бог очень счастлив помочь ему. А потом он предложил мне посмотреть вниз в белую трубу на свою новую маму. И как вы думаете, кого я увидел? Она — такая милая, большая, полная темнокожая женщина. Она будет крепко любить меня.
— Замечательно, Пепе. Поскольку тебе уже пора, повторяй мантру громко и внимательно, и всё будет как надо. Харе Кришна!
И ещё раз Пепе повторил эти прекрасные слова. Ещё одна волшебная минута. Его голос становился слабее и слабее. Он ушёл в свою новую жизнь. Какое же это было прекрасное мгновение. Потом мне удалось незамеченным выскользнуть из комнаты Лилы. До сих пор никто, кроме вас, Лилы и Пепе, естественно, не знают, что я сидел за запертой дверью женского ашрама.
Лила быстро вернулась в сознание, и панический страх утонуть никогда её более не мучил.
Примерно в то же время в середине 1980-х заехала к нам в магазин одна женщина. Она страдала бессонницей. Хелен, моя напарница, которая на тот момент оказалась за прилавком, убедила её в определённой пользе пары сеансов регрессии.
Задав несколько вопросов о её жизни, я решил обучить её самогипнозу, чтобы она сама могла справляться с жизненными трудностями по мере их поступления, а не бегать к психологу каждый раз, когда её одолевает стресс или бессонница.
На третьем и заключительном сеансе произошло то, чего мы не ожидали. Ей явился дух её дочери с синдромом Дауна. Когда в подробностях она описывала мне свою жизнь, по какой-то причине она опустила этот чрезвычайно важный фактор.
Сначала при виде утраченного ребёнка женщина внезапно заплакала, но потом быстро пришла в себя, так как стало ясно, что между ними есть какие-то неразрешённые вопросы. Я подумал, может быть им нужно попрощаться, или может причина тому — невысказанное материнское горе, которое нужно выплеснуть, и наш возлюбленный Верховный Правитель должным образом всё устроит через меня.
Но нет. Мать не искала облегчения. Малыш не уходил. Слова девочки скорее озвучивала сама мать, а не как это было в случае с Пепе, который говорил сам за себя. Девочка вернулась для того, чтобы дать матери понять, какое чувство отвращения та питала к дочери. Увидев, в каком состоянии находится её ребёнок, она устыдилась, и девочку унесли сразу же после родов. Позже женщина уговорила собственную мать забрать ребёнка.
Девочка умерла трагически, через девять месяцев. Мать на похороны не явилась, так что же говорить о посещении могилы. Неудивительно, что она не могла спокойно спать. Тогда женщина раскаялась и разрыдалась, попросив прощения у души девочки, которое та нежно дала.
В мыслях они крепко обнялись, поцеловали друг друга, и, наконец, расстались раз и навсегда.
Через две недели снова приехала та женщина, и на этот раз с хорошими новостями. Теперь она спала спокойно. Я был доволен. Она рассказала мне, что по какой-то неведомой причине, могила её малышки, как другие детские могилы, никогда не покрывалась травой, по обе стороны. Бабушка, регулярно посещая могилу последний год, слегка испугалась, заметив это странное явление. После «воссоединения» в нашем магазине, мать, наконец, сама пришла на могилу, где пролила потоки слёз раскаяния. На следующий раз могила уже полностью поросла травой.
* * *
В середине девяностых мы переехали в Брентвуд, и моя дорогая ангелоподобная подруга Хелен, продолжала направлять ко мне в клинику всех тех, кому могла понадобиться моя помощь.
Джоан приехала ко мне с жалобами на перенапряжение. Рассказав о своём образе жизни, стало очевидно, что она была перегруженной домохозяйкой. Её муж нашёл способ расслабления, жестоко колотя собственную жену, а потом он всегда сильно раскаивался, и впоследствии, конечно, клятвенно обещал: «Я изменюсь, больше этого никогда не повторится». Но свои клятвы он продолжал нарушать неизменно.
Они были богаты и в своём дорогом доме установили высокотехнологичную сигнальную систему. Не раз случалось, когда в середине ночи, без видимой причины, сигнализация срабатывала. Это происходило как раз во время очередных разборок между Джоан и её мужем-драчуном. Когда дело доходит до драки, я не отличаюсь особой терпимостью. А когда она сказала, что год назад потеряла однолетнего ребёнка, я уже, забыв о профессии, попросил её позволить мне «разобраться с ублюдком». Естественно она отказалась от такого предложения.
Мы продолжали курс терапии, пока в один обличающий день в её мыслях ясно не прозвучал голос младенца: «Мама, это я включаю сигнализацию. Я так зол на папу за то, что он бьёт тебя, и буду сигналить до тех пор, пока он не прекратит это делать».