Чтобы совершить прыжок, Ирен Френч подошла к стартовой черте. До того дня только мальчик был центром внимания. И вот, чтобы снизить тон всех спортивных состязаний, приходит девчонка. Естественно, она не могла состязаться со мной, мальчиком. Как и было принято, я предоставил ей три законные попытки в пределах четырех футов, чтобы сбавить её пыл. Мне захотелось как-то осадить эту выскочку, и потому я спросил: «Ну и какой же комикс ты хочешь?» «Банти», — ответила она. И мы, всемогущие мальчишки, разразились неудержимым хохотом. Ни один уважающий себя мальчик даже и не притронется к этому комиксу. Даже мой брат Чарли, который со скуки читал всё подряд, нос воротил от него. Когда мы, наконец, успокоились, Ирен сделала глубокий вдох и примерилась к стартовой отметке.
Она буквально перелетела через зелёную отметку, преодолённую Мики. Её подруга, Лин Гарнет, спокойно ждала в сторонке. И единственный радостный женский возглас, нарушивший глубокую тишину, вдребезги разбил наше понятие мужского превосходства, с того момента навсегда испортив каникулы каждого мальчишки. У всех у нас были какие-то свои переломные даты: день смерти Элвиса, убийство Джона Кеннеди. А теперь к этим датам добавилось 7 августа 1957 г., когда Ирен Френч поставила всех нас на место.
Тогда мы передвинули отметку к 4,3. Вдохновившись после первого прыжка, Ирен затянула пояс и подняла юбочку, неосознанно показывая свои непривлекательные, покрытые веснушками ноги, и бесстрашно устремилась к отметке. Если бы вы её видели! Она практически летела. Страх позорного поражения из-за девчонки застопорил всю картину в моей голове. Всё, что я помню, — молниеносное движение её ног. И вот она уже успешно подлетает к отметке. Вот она уже почти приблизилась к контрольному значению, но всё-таки ещё не допрыгнула. Я делаю попытку подмигнуть Мики Уэнгстеру, стоявшему неподалёку от меня, чтобы тот прибавил пару дюймов. Но он уже успел влюбиться в Ирен до того, как она преодолела метку 4 фута, и потому никак не отреагировал на мои не имеющие основания намёки. Вот тогда-то это и случилось. Можете считать меня наивным, если хотите, но я никак не мог предположить, что такое происходит и с лицами женского пола. Невероятно. Самый чудесный, меняющий устоявшиеся жизненные взгляды, настоящий Божий дар низошел до нас. Ирен уже практически достигла отметки, её ноги пересекли контрольную точку, и вдруг: прррррр... Она пукает.
Ветер помог, она покорила высоту и каждого злобного мальчишку, неспособного вернуть обратно коварную высоту. Ирен, над которой мы так посмеялись, и Лин покинули место господства мужского эго, чтобы никогда больше не возвращаться.
С того дня всё для нас уже было по-другому. Особенно для меня. Я любил этих девчонок, так оно и есть, хотя меня это и раздражало. Они сгубили меня ещё когда я был малышом.
Розалинд Мур, милая фея, невинно смотрела с другой стороны нашего переулка. Это лёгкое, дразнящее облако пшеничных вьющихся волос на самой милой из всех головок, которые я когда-либо видел за все свои четыре года. И поверьте, я уже многое повидал. Единственное, я припоминаю, как мои маленькие ножки с невероятной скоростью переносят меня в радиус её очаровательного присутствия. Тогда я впервые чмокнул щёчку ничего не подозревающего ангела. Вот потому и не было ничего удивительного в том, что я не мог предположить, что девочки пукают. Они были ангелами, порхающими над бренной землёй, где доминирует мальчишеское эго.
Я чувствовал себя распотрошённым, даже при том, что стал победителем по умолчанию. Мики Уэнгстер, наш судья, сказал, что если я хочу получить свой приз из шести комиксов, я должен забрать и «Банти» Ирен. О, полный позор! Но на самом деле я думал: как же она изящно, подобно ангелу, перелетела через планку.
Мы срезали ветки с деревьев, что росли в соседней области, где позже построили автомобильный завод компании Форда. Затем мы очищали их от наростов, выпуклостей и маленьких веточек для использования их в прыжках в высоту. Я блистал в этом виде соревнований и не забывал получать свои призы. К тому же я был хорош в метании, тренируясь на своих недругах, бросая в них неспелые плоды, когда те подбирались к нашему потайному укрытию (обычная выкопанная нора, прикрытая травой и глиной). А близлежащие песчаные карьеры стали просто райским местом для желающих побросать камни. Именно там, на крутых холмах, у подножия которых скапливалась вода, мы вели наши так называемые бои с 40-летним Алфи Биско, нашим соседом. Из-за нервного срыва он оказался в рядах безработных. Вот мы и решили «нанять» Алфи для наших спортивных развлечений, которые мы придумали, чтобы как-то коротать те летние деньки.
Как-то раз, во время одной такой игры на песчанных холмах, наступил черёд Алфи прогонять нас с верхушки холма. Войдя в раж, один мальчик пнул Алфи своим хорошо подбитым ботинком так, что тот на своей заднице съехал прямо к воде. Мы здорово повеселились, не подозревая, что по травянистому склону кто-то разбросал осколки разбитого стакана, которые сильно разодрали Алфи.
Всякий раз, когда мы, жестокосердные мальчишки, вспоминали события нашего выдающегося прошлого, тот день мы упоминали как «День Алфи — драной задницы».
Но кульминацией наших олимпийских игр был марафон, в котором из года в год побеждал мой старший брат Чарли. Казалось, мы терпеть друг друга не могли, но в тайне я преклонялся перед его мастерством быть и бэтсменом, и вратарём, и бегуном. Среди участников он был самым юным победителем в пятидесяти пробегах в престижном межокружном крикетном матче. За свою игру он чуть не получил приз Дональда Брегмана, пока не узнали, что он слишком молод, чтобы участвовать в первенстве.
Победив в марафоне можно было взять любое количество комиксов. Тогда ты действительно становился важной персоной. Вот потому все и хотели победить. Но тщетно. Год за годом побеждал Чарли. Вместо того чтобы начинать забег в умеренном темпе, он отрывался от нас, пересекая Рек, потом бежал вниз по нашему переулку, через поля, и быстро взбегал на холм, где располагалась станция, исчезая из поля нашего зрения, в то время как большинство из нас даже ещё и не добегали до полей. Такое положение вещей, в общем-то, уже сломало дух большинства участников забега, а такие как я, и вовсе сходили с дистанции значительно раньше финиша. В 1957 г. мы вернулись в дом Алфи Биску, чтобы «зализать раны» и поиграть с Ким, его чудесной немецкой овчаркой.
В свои сорок Алфи был холостяком. Он предложил как-то: «А как насчёт того, чтобы прокатиться на велосипеде?» Он выиграл серебряный кубок Триумф Тайгер 125. Я первый вскинул руку, и вскоре уже сидел на его велосипеде, обхватив его обширную талию. Мы поехали по направлению к холму, где в то время мог быть Чарли, наше марафонское чудо. Он бежал очень быстро, но мы его пока ещё не видели. Вот ещё несколько несдающихся бегунов, таких прямо уж решительных... интересно, кто это, Чарли или нет... кто это хочет пересечь финишную черту хотя бы в достойную секунду? Через пять минут вдохновляющих кривых и трудных изгибов дороги, огибающую ферму Окендона, появился Пи Лэйн. Именно там бегуны поворачивают направо. И, вне всяких сомнений там был наш Супер Чарли. Он как раз поворачивал направо, всё ещё сохраняя большую скорость, если её хоть как-то можно было сравнить со скоростью велосипеда доброго друга Чарли, Мики О’Шеа.