— Кто? — разъяренно взревел Сервант. — Чечены?
— Да нет, — покачал головой Николай. — Наши чинуши, чтобы сделать город «инвестиционно выгодным».
— Это мы еще посмотрим.
— Да ничего не посмотрим, — не вьщержав, взорвался старший следователь. — Не пытайся корчить из себя Мишку Япончика, который в девятнадцатом году мог позволить со своими гопниками окружить деникинскую контрразведку и угрожать ее руководству забросать гранатами, если те не выпустят братков. В то время этот номер проканал, а сейчас не пройдет. Только попробуй — и тебя моментально объявят врагом государства, потом под общий восторг грохнут, а твоих пацанов законопатят далеко и надолго. Этого хочешь, Сервант?
Как ни странно, но от такого «наезда» на свою персону бандитский авторитет не набычился еще больше, а наоборот, пошел на попятную, как будто сдулся.
— И что ты предлагаешь? — вполне спокойно и миролюбиво спросил Сервант.
— Тебе необходимо на время исчезнуть. Ради бога, скройся с глаз долой. Езжай в Испанию, Турцию, Египет, там сейчас хорошо, тепло, опять же ласковое море, податливые девчонки, если достаточно «капусты». Ну, думаю, с этим у тебя проблем не будет. Отдохни, наберись сил.
— А тем временем моих пацанов начнет с одной стороны братва мочить, шакалы всегда бросаются, когда чувствуют, что лев ослабел. А с другой стороны менты станут прессовать. Это что, лучше? — снова начал закипать Сергей Севрюков.
— Да никто не наедет, — с досадой махнул рукой следователь. — Братва знает, что твои берсерки всех порвут без разбора, невзирая на численность и уровень подготовки. Милиции тоже лишняя головная боль ни к чему, поэтому на рожон не полезут. Да и недруги твои из городской администрации успокоятся, как говорится, нет человека — нет проблемы. Где-то через полгода все устаканится и все пустующие сейчас ниши будут заняты, опять потекут денежные ручейки в оттопыренные карманы. Ты уже будешь неинтересен им, ну а в случае, если что пойдет не так, через полгода пройдут выборы, и все может кардинально измениться.
— Выборы? — задумчиво переспросил Сервант, следователь моментально сообразил, куда клонит авторитет.
— Даже не думай. Для того, чтобы подмять под себя такой город, как Черноморск, нужна сумасшедшая «капуста». Такой суммы у тебя нет. А намнешь шкуры драть с барыг, сразу сообразят, что и к чему, вот тогда тебя уже ничто не спасет. Они тебя найдут в любой точке мира и кончат. Это слишком серьезно, Сергей Васильевич.
Сервант понимающе усмехнулся и хлопнул Ильченко по спине.
— Не переживай, братуха, у нас это всего лишь философская беседа на отвлеченные темы. Ладно, пошли в корчму, примем по пятьдесят граммов коньяка под аргентинский кофе. Между прочим, кофе здесь варят просто божественный.
…Сводный батальон морской пехоты развернул свою базу у самого предгорья. Тактика новой чеченской кампании была совсем другой по сравнению с предыдущей. Теперь генералы не бросали в мясорубку солдат и технику, теперь противника выдавливали с территории Чечни, используя наиболее эффективно все виды боевой техники. Прежде чем начать обустраиваться, морские пехотинцы, заняв одну из господствующих высот, стали окапываться и строить долговременные огневые точки. Ночью подходы к позициям батальона покинули саперы, все темное время суток они устанавливали по периметру минные поля. Вернулись они только на рассвете, уставшие, но довольные. Кроме основной автомобильной дороги да тайной тропы, оставленной саперами для разведчиков, все подходы к базе были надежно заминированы. Вторым этапом обустройства стало строительство полноценных, в три наката, блиндажей. Комбат запретил ставить палатки, не желая нести глупые потери от шальных минометных обстрелов. В третью очередь многие морпехи рассчитывали, что будет построена баня (что на войне может быть лучше бани), но по настоянию начальника батальонной разведки, с чем не мог не согласиться комбат, было развернуто грандиозное строительство «тропы разведчика». И только после этого занялись возведением бани.
Взвод разведки в этом процессе участия не принимал, те, кто не находились на боевых, раз за разом проходили «тропу разведчика», напрягали зрение на стрельбище и мышцы в шатре борцовского зала.
Муштровал батальонных разведчиков штабной старшина старший прапорщик Варакута. В прошлом сам разведчик, участник нескольких военных конфликтов (Афганистан, парочка африканских и первая чеченская кампания), ротным искусством фронтовой разведки он владел в совершенстве и на каждом тренажере старался свои знания передать молодым бойцам.
Каждый день, быстро покончив со служебными обязанностями, заключавшимися в распределении работ, свободных от службы бойцов комендантского и хозяйственного взводов старшина направлял тренировать разведчиков. Из-за матерчатой сетки шатра постоянно доносился глухой бас старшего прапорщика:
— Ты как ногу ставишь? — ревел растревоженным медведем Варакута. — Мало того, что тебя будет за версту слышно, как подкованную лошадь на паркете, так еще и устанешь через пару-тройку километров. Для того, чтобы бесшумно идти, стопу нужно ставить с пятки на носок, с пятки на носок. А чтобы не выдохнуться, ноги не держи в напряжении…
Или:
— Ну что ты делаешь? Заблокировал его ружье своим автоматом и не надо плести кружева с выворачиванием рук и элементами марлезонского балета. Сразу бей чем попадя, что ближе к противнику находится. Ствол — значит, ствол, цевье — цевьем, а если магазин подвернулся, это и вовсе мечта. Так можно в лоб зарядить, что глаза выскочат в обратную сторону. Нужна эффективность, меньше сил затратил на то, чтобы врага завалить, значит, больше у тебя осталось для других гадов. И соответственно растет вероятность выжить самому. Любой бой — это серьезная игра, где ставка — жизнь. Проиграл — значит, потерял свою жизнь, подверг опасности жизнь боевых товарищей и не выполнил приказ командования. Какой ты тогда к черту морпех, разведчик?
Но чаще бойцы слышали одну и ту же фразу:
— Не жалейте, ребятки, себя на тренировках и учениях. Да, тяжело, да, сил нет, но все это пройдет. Главное, помните, больше пота в учебе — меньше крови в бою…
«Больше пота в учениях, меньше крови в бою» — эта мысль постоянно пульсировала в мозгу Виктора. Мутные капли пота стекали по его лицу, падая на пол. Но Савченко ничего не замечал, даже не чувствовал, как соль щиплет глаза, он находился в другом измерении, где существовали только вдох и выдох. На вдохе опуститься на кулаках, на выдохе отжаться.
Дни, отведенные для восстановления сил, пленник проводил в интенсивных занятиях. Он много ел (в еде ливийцы на нем не экономили) и много тренировался, оставляя для сна несколько часов. Долгими часами бывший морской пехотинец бегал, садился на шпагат, качал пресс и отжимался на кулаках. Поднимал тяжести и наносил удары руками и ногами. Ангар, куда его поместили, был оснащен всем необходимым: тренажерами, различными «грушами» и макиварами.
Первые дни трое ливийцев из судовой обслуги с презрительными усмешками наблюдали за тренировками пленника, но по мере того как их интенсивность возрастала, улыбок становилось меньше.