Но все это было слишком далеко от тех, кто прилетал первыми. И наверно, поэтому их работа теряла ощутимый, видимый смысл. Подсчет запасов минерального сырья, пригодного для создания будущей атмосферы, пробы, образцы, колонки бесконечных цифр, проверка и наладка бесчисленных механизмов за долгие годы полета от звезды к звезде – вот и все, что оставалось на их долю.
Эта планета называлась Эланой. Третья группа, отсутствие биосферы, сорок парсеков от базы, для человека безопасна. Глеб захлопнул лоцию и включил обзорный локатор. Он не понимал, для чего нужны здесь дежурства у главного пульта корабля. Очередной параграф какой-то инструкции предусматривал дежурства на любой чужой планете, и никому не было дела до того, что дежурный должен томиться от безделья и скуки целых четыре часа. Координатор был большим поклонником инструкций. Глеб не удивился бы, узнав, что Рент знает наизусть все три тома космических уставов.
Почувствовав, как поднимается глухое раздражение, Танаев вспомнил о принятом решении и немного успокоился. Это его последняя экспедиция, давно пора подыскать более достойное занятие. Чего он, собственно, ждал? Чего все они искали за миллионы километров от родной планеты? Новых жизненных пространств? Запасов сырья? Все это космос уже предоставил земным колониям с лихвой. Понадобятся столетия, чтобы освоить открытые богатства. Кому теперь нужна служба дальней разведки? Что они, в сущности, находят? Немного другие камни, немного другой воздух. Иная гравитация, иные циклы времени. И все это уже не удивляло, не будоражило воображения. Чего-то они так и не нашли среди звезд. Чего-то важного, такого, без чего терялся смысл во всем этом гигантском космическом предприятии, затеянном человечеством. Во всяком случае, для себя лично он больше не находил ничего привлекательного в однообразных исследовательских полетах. Годы жизни, унесенные анабиозом, щемящее чувство волнения перед очередной посадкой и разочарование, словно его обманули… А потом долгие недели и месяцы, заполненные однообразной, надоевшей работой. Значит, всё. Пора домой. Там найдется дело по вкусу.
Щелкнул аппарат связи, и сухой желчный голос координатора попросил доложить обстановку.
«Слово-то какое замшелое – „доложить“», – все еще не в силах справиться с раздражением, подумал Глеб. Однако привычка к дисциплине не позволила ему выдать своего недовольства даже в тоне ответа. Он перечислил номера групп и количество людей, покинувших корабль два часа назад, и монотонно, чтобы хоть чем-то досадить координатору, стал перечислять квадраты работ, отдельно для каждой группы.
– Послушайте, Танаев, эти цифры вы сообщите мне как-нибудь на досуге, а сейчас вызовите на корабль всех руководителей групп.
Координатор отключился.
– Это еще что за новости? – спросил Глеб у мигающего зрачка автомата связи.
Автомат, как и следовало ожидать, не ответил. Вызов руководителей групп в разгар работ не такое уж простое и заурядное дело. Вряд ли они согласятся без дополнительных объяснений покинуть участки работ. Глеб потянулся к интеркому, чтобы вызвать координатора. Но в это время где-то в глубинных недрах корабля возник басовитый, уплывающий за пределы слуха звук, от которого мелко задрожали переборки. В машинном началась продувка главного реактора. После этого у Глеба пропало всякое желание медлить и задавать координатору дополнительные вопросы. Произошло нечто чрезвычайное, потому что запуск главного реактора на планетах вообще не был предусмотрен. Танаев набрал на шифроплате коды сигналов всех задействованных на планете групп. Лучше, если вызов пошлет автомат на аварийной волне – с ним не поспоришь.
В рубку, как всегда за несколько минут до конца смены, вошел второй пилот Леров. Не было еще случая, чтобы он опоздал хотя бы на минуту. Значит, можно успеть к началу совета. При виде добродушного, улыбающегося лица Лерова Глеб испытал знакомое теплое чувство. Не зря пилоты дальней разведки тщательно проверялись на психологическую совместимость.
– Что там у нас стряслось, Вадим, ты в курсе?
– Что-то случилось у Кленова с бурильными автоматами.
– И только? Из-за этого объявили общий сбор и запустили главный реактор?
– Говорят, там не обычная поломка. Похоже, у них сбита настройка центральных блоков.
– Ты хочешь сказать – сбилась?
– В том-то и дело, что сама она не могла сбиться. Кибернетики носятся как угорелые – кажется, собираются проверять все автоматические устройства на автономных программах.
– Великий космос! Этого нам только недоставало. Все остальное уже было. Им же целого года не хватит, чтобы… Подожди, а реактор? Для чего понадобился главный реактор?
– Так полагается по инструкции: «В случае обнаружения внешнего воздействия на любой планете немедленная эвакуация, выход в открытый космос, консервация всех работ до прибытия специальных научных групп. И нулевая готовность к защите».
Выслушав эту цитату из устава, Глеб отрицательно покачал головой.
– Я слишком хорошо знаю Рента. Он, конечно, педант, но в разумных пределах. Свернуть экспедицию из-за пары забарахливших автоматов? Тут что-то не так. И потом, какое воздействие? Мы сорок лет осваиваем этот участок Галактики и ничего не видели, кроме мертвого камня. Время от времени что-то барахлит, что-то выходит из строя. Иногда встречается нечто не совсем понятное. В конце концов наши ученые всему находят объяснение, и никто из-за подобной чепухи не сворачивает работ. Придется посетить совет. Принимай смену.
Вадим кивнул.
– Только держи меня в курсе. Из наших мудрецов после совета лишнего слова не выжмешь.
Все же он немного опоздал. Совет уже начался. Видимо, Кирилину только что предоставили слово, и он, как обычно, мялся, не зная, с чего начинать. Всегда с ним так, если приходилось выступать перед многочисленной аудиторией, все знали эту его слабость и терпеливо ждали. Длинные руки Кирилина беспокойно бегали по столу, словно искали что-то, а большие добрые глаза, искаженные толстыми стеклами очков, казались печальными и чуть удивленными.
– Здесь много неспециалистов, и я, видимо, должен объяснить подробно… – Кирилин закашлялся, вытер блестящую, как шар, голову. Казалось, он чувствует какую-то свою личную вину за происшедшее. – Все дело в кристаллокондах. Ими задается программа любому автомату. Вам не раз приходилось иметь с ними дело, когда во время работ вы сменяли один кристаллоконд на другой, чтобы дать кибу новое задание. Кристаллоконды, как вы знаете, представляют собой чрезвычайно сложную и твердую кристаллическую структуру. Ее нельзя изменить. Ее можно сломать, заменить новой, но ее нельзя частично изменить. В этом суть всей проблемы. Кристаллическая структура кондов раз и навсегда задается во время отливки на земных заводах в специальных матрицах…
Наконец кто-то не выдержал:
– Может, вы объясните, что, собственно, произошло?!
– Вот я и говорю, что кристаллоконды представляют собой сложную структуру, раз и навсегда заданную при изготовлении. Тем не менее кристаллоконды двух автоматов в группе Кленова оказались измененными, в их структуре произошли некоторые сдвиги, и вместо стандартного отбора образцов кибы покинули квадрат работ, самостоятельно переместились в группу энергетического резерва и там…