– Мне трудно судить, ведь я не знаю, какая она обычно.
Тут дверь распахнулась, и в зал ввалился полицейский в форме. Но не тот, что сопровождал Сашу. У этого лицо было злое и красное. Соль сказал бы, что мужчина страдает алкогольной зависимостью, и сейчас мечтает только о том, чтобы освободиться от служебных обязанностей и принять на грудь.
– Товарищ майор, – проорал он, найдя взглядом Баха. – Мною подозрительная личность задержана! Привел к вам.
– Что в этой личности подозрительного? – пробасил товарищ майор.
– Пыталась покинуть клуб через пожарный выход. Иначе говоря, скрыться с места преступления. Документов при себе не имеет. Со мной разговаривать не хочет. Может, вы с ней общий язык найдете.
Он втолкнул в зал женщину, которую Саша узнал. Это была та самая женщина, которой он послал цветы. Сладкоголосая исполнительница его любимой песни. Симона.
– Если на моем теле осталась хоть одна отметина в виде синяка, я вас засужу за грубое обращение и превышение полномочий, – прорычала она в сторону своего конвоира.
Тот только закатил глаза.
– Здравствуйте, – поприветствовал даму Бах.
– Хотела бы я вам сказать «доброй ночи», но, увы…
– Не могли бы вы представиться?
– Симона Борисовна Беркович.
– А я Бах Андрей Григорьевич.
– Я все равно не запомню, – отмахнулась Симона. – Почему меня не отпускают домой, как всех остальных посетителей?
– Как видите, не всех, – Бах указал на Александра. – Вы присаживайтесь.
– Не хочу, – голос сорвался на фальцет. – Мне нужно домой. Я инсулинщик и нуждаюсь в постоянных инъекциях. Поэтому и пыталась сбежать, опасаясь, что из-за нервного напряжения у меня подскочит сахар.
– Так почему не объяснили это служителю правопорядка?
– Я пыталась, но он… Он полный идиот. Не понимаю, как такого в органы могли взять. Документы требовал! Просто зациклился на этом. Но кто берет с собой в клуб паспорт?
– Действительно, – поддержал ее Саша.
– Вы ведь тоже без документов? – встрепенулась она.
– Я с правами, хотя не за рулем. Всегда при себе ношу.
Майор тем временем встал из-за стола и прошествовал к двери.
– Я на минутку, – бросил он и вышел из зала.
– Еще раз спасибо за цветы, – проговорила Симона, когда они остались одни.
Саша улыбнулся. Она уже благодарила его за букет. Перед тем как начался переполох, они душевно поболтали, сидя в фойе на диванчике. Симона оказалась милейшей женщиной и большой умницей.
– Жаль, я оставила корзину на столе, и ее наверняка кто-то из официанток прихватизировал…
– Не расстраивайтесь, я пошлю вам еще одну.
Но Симона его уже не слушала. Нервно накрутив боа на руку, она выпалила:
– Меня бы так не терзали, если бы не выяснили, что я в этом заведении на особом положении.
– В смысле?
– Хозяйка повелела пускать меня без каких-то условий. То есть я могла занять любой столик и вообще ничего не заказывать.
– Просто петь?
– Просто петь.
– Я бы вам еще и приплачивал, если б стал владельцем клуба. Вы просто невероятная! Такой потрясающий голос…
– О, слышали бы вы моего брата. У него чистейший баритон.
Тут дверь громыхнула, это вернулся майор Бах.
– Вы можете идти! – сказал он, ткнув пальцем в Сашу.
– А я?
– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
– Юмор оценила, – вздохнула Симона. – Только если вы не хотите, чтобы я тут впала в обморок…
– Про инсулин помню. Не волнуйтесь, мы недолго задержимся. Я задам вам пару вопросов, а потом лично сопровожу до дома.
– Это уже лишнее, господин Бах.
– Я настаиваю, Симона Борисовна… – Майор посмотрел на Александра со значением. – Вы остаться хотите, господин Соль?
– Нет, я…
– Так топайте отсюда, пока я не передумал.
Саша поднялся со стула и поспешил на выход. Ему не верилось, что все так благополучно закончилось!
Этот мужчина…
Она никак не могла выбросить из головы мысли о нем!
Даже когда ее и Федю со Славкой допрашивал полицейский.
Лариса отвечала на вопросы, дополняла ответы коллег, если они были невнятными, казалась сосредоточенной, готовой помочь следствию, а у самой в голове каруселью проносилось: «О боже, какой мужчина!» Да еще фоном песня Натали звучала с одноименным названием. Под нее он, боже, какой мужчина, зашел в зал!
Он не был красив. Или идеально сложен.
Симпатичный. Рост выше среднего. Стройный.
И только.
Ничего особенного, на первый взгляд.
«Ее» охранник, тот самый, что таращился заинтересованно в самом начале, значительно эффектнее. Но он не зацепил. А этот…
Внимание Ларисы привлекли волосы. Кудрявые, густые, растрепанные. Мужчина приглаживал их то и дело. Видимо, не привык к такой прическе. Стригся часто, чтобы на голове была аккуратная лужайка, а не буйные заросли, но то ли не смог это сделать вовремя, то ли вдруг надумал сменить имидж. Ларисин отец был похож на Пушкина Александра Сергеевича, носил чуть удлиненные кудри, поэтому она всегда обращала внимание на мужчин с похожими прическами. Не стал исключением и этот. Но, зацепившись взглядом за макушку, она стала опускаться ниже и…
Остановилась на губах.
О… Что это были за губы!
Сурово сжатые и как будто немного обветренные, но такие сексуальные.
Подбородок тоже хорош, волевой, небритый.
Шея кадыкастая. На ней толстая золотая цепь.
Стоп! Вернемся к глазам…
Ляся обожала чернооких, а у «о боже какого мужчины» глаза, кажется, были светлые. Голубые, зеленые, серые? При клубном освещении не разберешь.
Мужчина не задержался у входа, а прошествовал к вип-ложе в сопровождении двух спутников. К радости Ларисы, из виду он не скрылся, и она могла бросать на него взгляды. Отмечала она и как он скучает, и как отправляется в малый зал, и как возвращается оттуда, и как ловит девушку с корзинкой роз…
У Ларисы сердце замерло, когда это случилось. Она вдруг подумала: а что, если он мне хочет цветы послать? Но нет, розы «ушли» в соседнее помещение… Симоне? Она пошла именно туда.
Симона, хмыкнула Лариса. Ну, конечно!
Понятно, что это Соломон Борисович, их начальник. Просто переодетый в женщину. Лариса сделала вид, что поверила в сказочку про сестру. Она уважала Борисыча. И была толерантной.