– У меня его просто залежи. Оно не тождественно гордыне. А гордыня может швырнуть наши с вами планы в водоворот, лишая нас всего. Вот почему вам понадобилось принудить меня довести все до конца поскорее.
– Как скажете. – Лорд Шаарьяр дернул плечом.
– И я подозреваю, милорд, что на карту поставлена и ваша голова, не так ли?
Черные глаза сарацина налились жаром:
– И ваша, капитан Квайр, как минимум!
В вихре темной материи он исчез из комнаты, оставляя Квайра с Лудли глядеть друг на друга наподобие старых приятелей, что сделались несмелы и чьи интересы перестали совпадать безраздельно. Лудли был неразговорчив. Затем сказал:
– Се правда, капитан, что вы сокрушили Альбион?
– Сокрушить страну не так-то просто, Луд. Я лишь малость изменю ее структуру. Глориана и Калиф совместно правят великой Империей. Империей, что заимеет врагов, как обычно, и потребует расширения – Полоний, Татария, мир.
– Выходит, будущее – в основном война.
– Выходит, так, Луд.
– А мы что будем делать, капитан?
Квайр натянул сомбреро на глаза и пригладил вороньи перья на тулье.
– В эдаком мире, Луд, мы заживем припеваючи.
Лудли, вняв сему видению, смог глядеть на него лишь скачущими глазами. Он прочистил горло:
– Все станет где-то куда проще.
– Упрощать – дело войны, Луд. Большинство мужчин предпочтет войну, когда она придет, потому что их жизнь запредельно усложнена. Мирное время приводит мужчин в своего рода смятение, и у немногих отыскиваются силы терпеть его долго – ответственность цветет и пахнет. Мир в основном состоит из слабаков, Луд, – и, когда идет война, они благоденствуют. О, как же слабый любит сражаться!
Уходя, он послал ошарашенному и перепуганному другу воздушный поцелуй.
Ведомая потаенным фонтаном вода брызнула из клумбы белокудренников столь внезапно, что леди Блудд, уже шатавшаяся, с изумленным воплем опрокинулась, роняя полный кубок, раскидывая руки-ноги в складках индийского своего одеяния, в то время как Королева, ее слуги и ее царедворцы надрывали животики от смеха, и все сие – под жарким позднеавгустовским солнцем, опалявшим ныне сады личных апартаментов Глорианы. Растения всех видов, аранжированные по цветовому контрасту, цвели геометрическими квадратами, кругами, лунными серпами и полумесяцами, разделены узкими гравийными тропками и влажными лужайками, а также тисовыми зарослями, декоративными кустарниками сих симметричных и утешительных примеров укрощенной природы. Эрнест Уэлдрейк, пряча в карман книжицу, помог даме сердца встать на ноги. И он был одет по моде нынешнего лета, с избытком черного и золотого в маврском стиле, склонен напоминать петушка, одолжившего каким-нибудь образом орлиное оперение. Пока стихотворец трудился над леди Блудд и в конце концов после изрядного пробуксовывания восстановил ее стоячее положение, его тюрбан соскользнул на подергивающееся лицо. Она покачнулась.
– Смерть! Я вся мокра внутри и снаружи!
Капитан Квайр, по обыкновению, не следовал моде, оставаясь в бедняцком черном и теня лицо своим сомбреро (ворона в пару к затейливой дичи Уэлдрейка), однако улыбался вместе с Королевой. Из прочих сир Томашин Ффинн, неспособен заставить себя притворяться, носил траурный пурпур (по Лисуарте) с серьгой в уступку галантности. Сир Амадис Хлебороб был пятнист и полугол в золоте и перьях некоторого инкского короля, лорд же Кровий соперничал с ним в виде другого потентата Восточных Индий, весь увешан бусами и коралловыми браслетами. Оба привычно дарили вниманием маленькую Алис Вьюрк, ныне плясавшую для них в саронге и прыгавшую сквозь радужные фонтаны, что смачивали ее одеяние, очерчивая мальчишескую фигуру, разгорячая страсть обоих.
– Ах!
Фил Скворцинг, танцор, красовался в кое-каком золоте и набедренном лоскуте, не считая обычного макияжа, и возлежал на лужайке в ногах полуобморочного Уоллиса, неправдоподобного мандарина. Мастер Оберон Орм, татарское чудило, выбежал из входа в ближайший лабиринт, преследуемый парой королевских фрейлин в облачении бирманских куртизанок, и чуть не препнулся о юного Фила, что надул губки, глядя сквозь Орма на Марчилия Галлимари, схожего с худосочным тюркийцем, обвившего рукою двух арапчиков, чью скромность защищали всего только фартуки из бледно-золотых цепочек сзади и спереди. Все одурманивались эйфорией, эротическим воздухом, что наполнял с недавних пор личный двор Королевы.
Та обняла и облобызала леди Блудд.
– Отдохнемте вон там. – Они совместно профланировали до мраморной скамейки, посмеиваясь над Квайром и Уэлдрейком. – Когда уже кончится сие лето! – Фраза была риторической; мало кто здесь ожидал или приветил бы намек на осень. – Мы обсуждали какое-нибудь официальное занятие для капитана Квайра. Ныне, когда лорд Рууни с семьей в провинции, нам требуется временный мастер Королевских Гвардейцев. Что бы вы сказали о сем назначении, капитан?
Квайр покачал головой.
– Я не настолько сознателен, как добрый прямой лорд Рууни. – Он притворился, будто хмурится и взвешивает альтернативы. Его весьма успокоило удаление лорда Рууни от Двора (по собственному предложению Квайра). Капитана по-прежнему нервировали все, с кем он сталкивался прежде исполнения теперешней своей роли. Рууни, будучи признателен за наглядное спасение своих родных, так и не заподозрил в Квайре того самого злодея в капюшоне, коего привел однажды к лорду Монфалькону; однако под постоянным давлением Лорда-Канцлера два и два могли быть сложены в любой момент, превращая Рууни из полезного друга в вероятного врага. Первой жертвой предприятия пал сир Кристофер (отравленный за то, что мог вспомнить лицо Квайра, а равно его имя), но сейчас из приближенных к трону не осталось никого – кроме Монфалькона, коего Квайр денно опорочивал, – кто ведал бы о его личном прошлом. Он на миг задумался, не намекнуть ли на место лорда Ингльборо, однако сие уже занял сир Томашин. Он бросил взгляд в сторону Ффинна, что рука об руку с фрейлиной подступал к беседующим. – Королева полагает, что мне должно обрести честное занятие, сир Том.
Морской волчара сморгнул проницательный огонек в глазах.
– Любопытно, капитан, каково же ваше ремесло?
Веселость. Королева и леди Блудд вновь упали друг другу в объятия. Квайр изобразил замешательство, и они с Ффинном кратко обменялись взглядами, полными тайной иронии.
– Нешибкое, увы. Малый талант к лицедейству, полагаю. – Он разумел, думали они, свою игру на Сшибке.
Сир Томашин сказал:
– Мой друг Монфалькон считает вас шпионом. Покамест не заменен бессрочно сир Кристофер Мартин.
– О, сир Том! – воскликнула Королева. – Капитан Квайр не столь низмен, как какой-нибудь ловец воров!