Я протянула Филиппу руку. Что случится дальше, не знаю, но одно ясно – убивать меня брюнет пока не собирался. Наверняка затеет торги с правосудием. Только сомневаюсь, что жизнь наиви значит для короля больше жизни любимой супруги. Вся надежда на Геральта. Они с Филиппом дружны, может, тот внемлет просьбам приятеля и отпустит меня.
Филипп подошел к двери, но открывать ее не спешил. Он направил на доски посох и выпустил сноп алых искр.
– Никого, – пробормотал брюнет и кивнул мне. – Идем!
Магический огонек плясал над головой Филиппа, бросая длинные тени на лицо. Оно казалось на редкость изможденным, а нос из-за игры света и тени заострился, как у покойника.
– Идем, Дария! – устало повторил брюнет. – Или хочешь обратно? Я не добрая мамочка, могу и вернуть.
– Спасибо вам, – запоздало поблагодарила я за спасение от жестокой расправы.
Может, я идиотка, но верила: спутник не убьет.
Филипп кисло улыбнулся половиной рта, отчего еще больше стал похож на подопечного некроманта. Он ногой толкнул дверь и первым шагнул в заваленные всяким хламом сени. Через них мы выбрались на улицу, прямо в багрянец заката. Избушка, в которую нас выбросил портал, располагалась на окраине заброшенного хутора. Чуть задержавшись, брюнет накрыл дом облачком заклинания. Видимо, стирал следы. Потом цепко ухватил меня за запястье и отправился навстречу солнцу. Я послушно семенила следом, прикрывая глаза от слепящих лучей. Вокруг тянулись бесконечные поля, пересеченные изломами оврагов.
Уже стемнело, а мы продолжали шагать среди высокой травы без тропинки и будто бы без всякой цели. Я повисла на руке Филиппа, надеясь, что тот сжалится и сделает привал. Право слово, зачем так спешить, рискуя переломать ноги в темноте? Огонек брюнет погасил. Как он ориентировался? Не иначе обзавелся кошачьим зрением.
– Побывала в руках Соланжа? – неожиданно спросил Филипп.
Мы спускались по очередному склону: брюнет впереди, я позади, то и дело налетая на спутника. Из-под ног сыпались комья земли и мелкие камушки. Неподалеку бил родник: я слышала шум воды, ощущала исходившую от него прохладу. Не хватало еще ноги промочить!
– Почему вы так решили? – осторожно поинтересовалась я, в который раз ткнувшись носом в потную рубашку.
Филипп дышал тяжело, будто загнанный зверь. Мельком я глянула на ауру и ужаснулась, закашлявшись. Печать демона! Да, Филипп – одержимый, но одно дело знать, другое – видеть. Силы брюнета на исходе, если он продолжит гонки по пересеченной местности, через пару часов свалится в траву.
– Соланж выбрал твое тело для охоты. Да и руны пульсируют достаточно сильно, чтобы почувствовать. Я пока ощущаю подобные вибрации, – с горьким смешком ответил Филипп. – Как Геральт? Много проклятий наслал на голову предателя, покушавшегося на любимую госпожу?
– Зачем? – Пора выяснить причину, по которой брюнет пошел на страшную сделку. – Разве вас не ждало блестящее будущее? Наследник герцога, повеса, купающийся в деньгах…
– Не твое дело, Дария!
Брюнет, устав от толчков, остановился и перекинул меня через плечо. Он захлюпал сапогами по воде и надолго замолчал. Над головой загорались звезды. Выплывала из-за облаков красавица-луна. Теперь я видела, что мы идем по руслу ручья на дне оврага.
От Филиппа пахло кровью. Запах смешивался с потом и превращался в самые настоящие духи смерти. Я слушала тяжелое дыхание брюнета и все больше убеждалась, что тот дорого заплатил за свое бегство.
Во мне боролись два противоположных чувства. С одной стороны, Филипп спас меня от Элизы и Талии, которые, ни минуты не сомневаюсь, жестоко расправились бы со мной. С другой – он одержимый, методично травивший королеву. Стоит ли облегчать его страдания?
Пока я решала моральную дилемму, Филипп успел вновь сменить направление и взобраться на гребень оврага. Тут брюнет ненадолго задержался, отдышался и смело сделал шаг в пустоту. Я завизжала, решив, что Филипп собрался покончить жизнь самоубийством, заодно прихватив меня с собой, но быстро осознала ошибку. Мы угодили в очередной портал, на этот раз естественного происхождения.
Полет закончился в реке. Я не ожидала подобного развития событий и, наглотавшись воды, пошла ко дну – в момент переноса я слетела с плеча Филиппа. Наверняка бы утонула, если бы не брюнет. Он нырнул и, подхватив под мышки, вытащил меня на берег. Там перекинул через колено и хлопками по спине выбил воду из легких.
– Надо же, немного изменилось, – задумчиво пробормотал он. – Раньше купаться не приходилось. Ты плавать-то умеешь?
Я кивнула, силясь прокашляться.
– Тогда раздевайся. В этом, – Филипп ткнул пальцем в намокшее тяжелое платье, – сразу утонешь.
Второй раз за три дня я снимала одежду перед незнакомым мужчиной, благо теперь смогла остаться в белье. Остальное брюнет сжег. Поджимая босые пальцы, с тоской я смотрела на полыхавший костер. Платье жалко, оно мне нравилось, но с одержимыми не спорят.
– Плыть всего милю, – обнадежил Филипп. – Там найдется сухая одежда.
Неохотно я поплелась вслед за брюнетом в воду. Она оказалась бодрящей, несмотря на то, что стояло лето. Приходилось энергично двигать руками и ногами, чтобы согреться. Вскоре я поняла, что холодная вода – не самое страшное испытание. Я устала задолго до цели. Мышцы налились свинцом, каждое движение давалось с большим трудом. Филипп плыл впереди, легко, будто до этого не совершил стремительный забег по полям, а я отчаянно барахталась, силясь не пойти ко дну. Когда голова начала погружаться по макушку, я решилась попросить брюнета о помощи. Тот недовольно зашипел, но сотворил воздушную подушку. Она поддерживала, не давая утонуть.
Наконец мучения закончились. Почти бездыханную, Филипп вытащил меня на берег и поволок через кусты. Я полагала, нам опять придется куда-то идти, но нет, будто по волшебству за деревьями вырос замок, окруженный рвом.
Вид каменной громады вызвал неприятные чувства. Я не благоговела перед мощью, а тревожилась о собственной безопасности. Часть кладки обвалилась, красноречиво свидетельствуя, что в замке давно никто не живет, только духи и воронье. Некогда он, несомненно, внушал ужас врагам и господствовал над окружающей равниной. Наверняка принадлежал важному феодалу, или давно исчезнувшее королевство возвело его как оплот своей власти. С тех пор прошло много лет. Крыша прогнила, перекрытия частично рухнули, а в коридорах хозяйничал ветер.
– Извини, другого жилья теперь нет, – развел руками Филипп и соткал мостик из переливающихся нитей.
С опаской я ступила на зыбкую опору, но она оказалась достаточно крепкой, чтобы выдержать нас обоих. По ней мы успешно перебрались через ров. На дне квакали лягушки и росла осока. С карканьем разлетелось потревоженное воронье. Я посторонилась, пропуская Филиппа. Тот махнул рукой на ворота. От них давно ничего не осталось, только арка с ржавой решеткой. Пригнувшись, я осторожно прошла под ней и очутилась во внешнем дворе. Некогда там селилась челядь, теперь сохранились только каменные службы.