– Что случилось? – настороженно спросил Филипп и заключил меня в объятия. Очень странные – будто в кокон засунул.
Брюнет медленно обвел зал взглядом и прищелкнул пальцами. Под потолком вспыхнул ослепительный свет. Десятки мощных огненных шаров озарили каждый уголок, заставив тьму отступить.
Тень, я точно ее видела! Вон там, за обломками стола!
Сообразив, что ее обнаружили, тень перестала таиться и явилась перед нами во весь рост. Вроде человек. Высокий, тощий, в длинном сером одеянии с капюшоном. Несмотря на яркое освещение, лицо тонуло в тени. Как завороженная, я смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Вот незнакомец поднял руку, скидывая капюшон…
– Не смотри ему в глаза! – крикнул Филипп, толкая меня на пол.
Больно ударившись, я едва не сломала руку. Жаловаться не стала: жизнь дороже. В первый раз я видела слуг Сумеречного мира и, признаться, не хотела бы встретиться с ними вновь. Под плащом обнаружился жилистый старик с огромными глазами без радужки – только большие красные зрачки. Они пульсировали, словно бьющееся сердце. Странное сравнение, но оно казалось оправданным. Костлявые пальцы унизаны кольцами – простенькими, разной ширины. Зачем они, не знаю, но точно не для красоты. И самое страшное – Шепчущий спокойно ходил по граням пространства, как Соланж! Он стремился зайти за спину Филиппу, а тот отчаянно пытался достать его мечом.
– Филипп, сбоку, справа! – закричала я, когда Шепчущий предпринял очередной маневр.
К чести брюнета, среагировал он мгновенно. Меч полоснул по воздуху прежде, чем Филипп обернулся, свободной рукой заслоняя глаза. Какой же он сильный, если умудряется держать меч одной рукой! Рубящий удар, несомненно, стал бы для Шепчущего смертельным, если бы тот не ушел по граням.
– Вот ведь!.. – Филипп сплюнул на пол и глянул на меня. – Дария, закрой глаза. Ты не сможешь ему противостоять. Не бойся, – брюнет хмыкнул, – не брошу.
Странно, но я ни на мгновение не сомневалась, чувствовала: не уйдет. Наверное, следовало прислушаться к словам Филиппа, но я продолжала рыскать глазами по залу, стараясь понять, куда делся Шепчущий. Я никогда прежде не встречалась с этими жуткими существами, забиравшими души, да и теперь не горела желанием отдать кому-то часть себя.
По легенде, Шепчущие питались чужими жизнями, а излишки продавали демонам, некромантам и прочим сомнительным личностям. Хранились души в неких ловушках. Кажется, Соланж упоминал о подобных. Ну да, он же некромант, причем высшего уровня, и наверняка пользовался услугами Шепчущих. Где еще брать материал для экспериментов?
Шепчущие жили между мирами, ни один не принимал их целиком. Смертные, питавшиеся бессмертием. Не люди, не демоны и не элементали. Они рождались у обычных женщин и мужчин и становились проклятием семьи. Одинокие, всеми ненавидимые, обреченные на скитания и вечную охоту. Они искали жертв, маги искали их.
– Боишься? – проскрипел голос за спиной, и в следующее мгновение костлявая рука Шепчущего легла мне на плечо.
Завизжав, я дернулась, но старик намертво вцепился в рубашку. Передо мной стоял выбор: либо одежда, либо жизнь. Я предпочла второе и оставила в тонких крепких пальцах кусок ткани. Повезло, Шепчущий не успел ухватить меня за подбородок, разворачивая к себе.
– Ты моя! Вы оба мои! – издевательски хохотал он. – Я слишком долго ждал!
– Обойдешься! – огрызнулся Филипп и, сделав короткую паузу, добавил: – Добро пожаловать в вечность.
Воздух в зале сгустился, а потом с оглушительным грохотом взорвался. У меня заложило уши. Не устояв, я упала на колени, а потом и вовсе распласталась на полу. Какой же силы удар, если камень пошел трещинами? Лишь бы не обрушился потолок!
Волосы на теле встали дыбом. Кожей я чувствовала невидимый смертоносный вихрь, носившийся по залу, и боялась поднять голову. Перед мысленным взором роились образы, и все отчего-то кричали. Только теперь я поняла: это жертвы Шепчущего, те, кто отдали ему души.
Больно, очень больно! Силишься избавиться от наваждения, но ничего не выходит. И посреди голосов – шепот. Голос женщины полон презрения и тих, как у существа, которое растеряло последние силы. «Уходи, откуда пришел, ланг, я не верю ни единому твоему слову!»
Мама?! Я вскрикнула. Ну же, покажись, незнакомый образ! Я никогда тебя не видела, хотя бы так, на минутку! Пожалуйста!
На глазах выступили слезы. А вдруг все обман? Или?.. Неужели все совсем не так, как рассказывал дух Алексии? В конце концов, она ничего не видела, говорила с чужих слов. Как же на самом деле умерла мама?
Всхлипнув, я подняла голову и едва не оглохла от окрика Филиппа:
– Лежать с закрытыми глазами, дура!
В воздухе мелькнул брюнет с сияющим посохом в руке. Куда делся меч? Времени на раздумья мне не предоставили. Видимо, посчитав, что женщина слов не понимает, Филипп придавил меня к полу сетью. Я видела только финальный аккорд заклинания, уловила искорки магии, и все.
Спрыгнув из пространства под потолком в привычном человеческом обличье, Филипп легко приземлился на обе ноги и накрыл меня белым пологом.
– Чего только не сделаешь ради Геральта и наивной девицы без магии! – раздраженно пробормотал брюнет и распростер надо мной руки.
С ладоней Филиппа расползлись зеленые лианы. Они спеленали меня вместе с пологом. Голоса в голове стихли, даже мамин. Повинуясь магии брюнета, я закрыла глаза. Уже засыпая, услышала чей-то крик, но измученное сознание никак не отреагировало.
Я закашлялась. Филипп окатил из ведра! Потрепанный брюнет, насупившись, взирал на меня сверху. Злополучное ведро стояло рядом. Я попробовала встать, но смогла только со второй попытки: кружилась голова. Меня всего лишь усыпили, а ощущения такие, будто выпили энергию.
Филипп посторонился, позволяя оглядеться. Зал претерпел значительные изменения. Часть стены обрушилась и погребла под собой остатки мебели. Камин раскололся, плиты пола потрескались. Да это же все сейчас развалится! Ойкнув, я хотела скорее сбежать, но брюнет цапнул под локоток, останавливая:
– Та стена не несущая, успокойся. Или, по-твоему, я самоубийца?
Да вроде нет. Уж кто-кто, а Филипп точно желал жить.
Поверив брюнету на слово, я продолжила осматривать зал. Пару раз порывалась спросить, что стало с Шепчущим, но в итоге отыскала ответ сама. Меня едва не стошнило. Я поспешила уткнуться лицом в грудь Филиппа. Как же тот тяжело дышал! Ой, плохо: хрипы. Не исключены проблемы с сердцем. Позабыв о кровавой луже с остатками плоти на полу, я положила обе ладони на грудь Филиппу и попросила на минутку задержать дыхание.
– Собралась лечить? – изогнул бровь брюнет. – С чего бы? Я же сволочь.
– Вы мне жизнь спасли, и вы… – Я замялась, не зная, как сказать, чтобы не обидеть. – Словом, я не так себе представляла одержимых.
Филипп расхохотался, обхватил меня за талию, перекинул через плечо и унес прочь из зала. Попутно зачем-то провел ладонью над головой, будто что-то разгоняя.