– Угу, – буркнул Маркин. – Просто невероятно… Езжай домой, капитан. Я сам к тебе подъеду.
Я положил трубку на стол, выпил залпом крепкий, пахнущий коньяком чай. Вышел в зал. Сашка сидел на стуле продавца, закутанный в плед, и пил чай из кружки. Его одежда сушилась на включённом тепловентиляторе, что было по меньшей мере пожароопасно.
Продавец возвращался от стеллажей с какими-то пакетиками в руках.
– Чудо современной китайской технологии! – бодро объяснил он. – Кусок полиэтилена, но не простой, а с дыркой для головы! Пластиковый одноразовый плащ-накидка. По акции: берёте один, второй бесплатно!
– Обалдеть, – кивнул я. – Дайте два.
В машине Сашка заснул.
Остановившись перед подъездом и обернувшись на заднее сиденье, я задумался, не понести ли его на руках. Это было бы очень трогательно и по-голливудски.
Но дождь продолжал лить, а открывать дверь подъезда, держа на руках спящего ребёнка, – интересный акробатический номер.
Так что я разбудил Сашку и отвёл домой. Надо было, наверное, поставить его под горячий душ, напоить чаем с малиновым вареньем и дать какого-нибудь парацетамола.
Но мальчишка хотел спать, варенья у меня дома не водилось, а все таблетки я слопал, получив по голове от Виктории.
Так что я довёл его до кровати, помог раздеться и укрыл одеялом. Он уснул мгновенно.
А сам я, взяв сухую одежду, отправился на кухню. Заглянул на одну полку, на вторую, на третью…
Да, Настя была права.
Единственное, что у меня имелось в достатке, – алкоголь.
Теперь придётся менять привычки. Покупать какие-то хлопья, каши… А что там вообще дети едят? Сосиски? Хотя Найд не любит есть мясо…
Я взял бутылку кубинского рома, налил полстакана. Скинул мокрую одежду, засунул в стиралку, переоделся в домашнее. Глотнул обжигающую, пахнущую солнцем и тропиками жидкость. Посмотрел на портрет на стене.
Ольга смотрела понимающе.
Сашка – с лёгким недоумением и даже обидой.
На столе лежали какие-то сложенные листки. Я развернул их. Ах да, черновик статьи профессора Томилина, создателя удивительной московской суперветрянки. Описание его счастливой жизни с женой-кваzи…
Я открыл статью где-то посередине и начал читать.
«Именно тогда, глядя на Викторию, я понял, в чём наша, человеческая, ошибка. Мы считаем восставших и кваzи извращением, болезнью, ошибкой природы. А на самом деле они – новая ступень эволюции.
Долгожданная!
Ожидаемая!
Прекрасная!
С самого своего рождения разум был отравлен страхом смерти. Этот страх заставлял людей безудержно плодиться, совершать злодеяния, строить нелепые и бессмысленные памятники, пирамиды, мавзолеи. Сколько цивилизаций в своём страхе смерти и жажде бессмертия уничтожили себя, впустую потеряли материальные и человеческие ресурсы? Древний Египет, надорвавшийся в постройке пирамид, Империя Великих Моголов, растратившая казну при строительстве Тадж-Махала, жители острова Пасхи, уничтожившие леса ради строительства каменных истуканов.
А сколько преступлений было совершено во имя несуществующих богов, придуманных ради одного лишь – избавиться от страха смерти?
Наверное, человеческая цивилизация должна была переболеть всеми религиозными глупостями, как ребёнок должен переболеть детскими инфекциями. Но как ветрянка безобидна для ребёнка и смертельно опасна для взрослого, так и дурман веры простителен в первом веке, но ужасающ в двадцать первом».
– Вот же сволочь, – сказал я и глотнул рома из стакана.
Томилин писал эту статью недавно. Уже заканчивая работу над своим вирусом. И не удержался – намекнул.
Сволочь – она и есть сволочь. Живая или мёртвая.
Я пролистнул страницу.
«Мне, как и любому вирусологу, прекрасно известно, что никакого Z-вируса, превращающего мёртвых людей в восставших, а потом и в кваzи, не существует. Эта информация не является секретной, с минимальным трудом её можно обнаружить в Сети, прочитать в научных изданиях. Многолетние поиски ничем не увенчались – вируса нет. Только инерция и косность человеческого мышления, только иррациональный страх заставляют основную массу людей по-прежнему повторять бредовые теории о «вирусе» и «болезни».
Люди боятся потерять свою исключительность.
Люди боятся признать, что уже не являются венцом эволюции.
Вершина – кваzи.
Мы – лишь полуфабрикаты, заготовки, нуждающиеся в доработке, отладке и настройке. К счастью, этот мучительный и неприятный этап мы проходим в форме восставших, избавленные от необходимости нравственного выбора и следования устаревшей морали.
Но те из нас, кто пройдёт этот тяжкий путь, обретут полное бессмертие и настоящую свободу существования – в виде кваzи.
Отбор может показаться слепым и безжалостным, но на самом деле он полностью биологически детерминирован. Очевидно, что какой-то наработанный потенциал интеллекта остаётся и в форме восставшего, проявляясь в поведении и приводя особь-восставшего в состояние особи-кваzи. Общеизвестно, что большинство кваzи – это творческая интеллигенция, учёные, люди образованные и занимающиеся интеллектуальным трудом. Жестоко, но справедливо. Современному миру не нужны сильные и глупые особи».
Томилин знал. Прекрасно знал, как восставшие становятся кваzи. И подвёл под это какой-то свой людоедский идеологический базис.
– Ах ты тварь, профессор Томилин, – сказал я. – Как хорошо, что я отрубил твою грязную интеллектуальную голову…
– То есть ты сознаёшься, что сознательно убил восставшего? – спросил Маркин, входя на кухню.
Я посмотрел на него, нахмурился. Сказал:
– Мне казалось, что я запирал дверь.
– Да-да, запирал, не беспокойся, – кивнул Маркин. – Я закрыл снова. Что пьёшь?
Он, кажется, был уже слегка выпивший. Или просто его развезло от усталости и избытка кофеина.
– Ром, – сказал я.
– Пойдёт, – решил Маркин, сел, плеснул себе в стакан. – Что читаешь?
– Статью Томилина. О том, как хорошо быть кваzи.
– А, это та, что мы тормознули перед публикацией… – махнул рукой Маркин. – Знаю… С Настей пока всё в порядке. Ничего обещать не могу. Все мы можем ошибаться. Но врачи надеются, что она не заразилась.
– Спасибо, – сказал я. – Как мальчик?
– Руслан? – Маркин не ответил и выпил ром.
Я тоже выпил не чокаясь.
– Судить тебя не будут, – сказал Маркин. – Но и награждать не за что, Бедренца ты упустил. Хорошо, что у него было письмо из МВД. Ты не крайний, ты честный служака… К тому же действовал ты по моему указанию.