– Желательно с того момента, как Юста вышла из ванной, – уточнил я, и девушки, смущенно переглянувшись, как-то резко потеряли интерес к разговору. Вперились взглядами в блюдо с пирожными и молчат… как партизаны на допросе. – Хм… я что, чем-то вас обидел?
О! Встрепенулись и тут же начали наперебой уверять, что ничего плохого я им не делал. Замечательно. Чуть-чуть подтолкнуть… справились.
– Я вошла на кухню и увидела, как ты падаешь, – кое-как вырулила Имма, бросив короткий сердитый взгляд на смутившуюся Юсту. Значит, разбор полетов отменяется. Уже хорошо.
Я ободряюще кивнул, и блонда продолжила рассказ, чуть ли не в лицах описывая, как материализовавшийся по такому случаю Броги тащил меня в комнату, пока сама Имма названивала домашнему целителю семьи Рона, как Юста без толку металась по дому, причитая и твердя, что это она во всем виновата.
– Эй! Не наговаривай! Если бы не я, ты бы и не вспомнила про артефакт, а вашему целителю, может быть, даже пришлось возвращаться с полдороги, чтобы захватить восстанавливающие препараты! – возмутилась староста, и Имма не нашла что ей возразить.
Теперь мяч оказался на стороне Юсты, и дальнейший рассказ повела она, описав и визит целителя, подтвердившего диагноз артефакта Иммы, а заодно успокоившего сходящих с ума девчонок, и процесс принятия совместного решения оставаться рядом со мной, пока не приду в себя. А вот на моменте звонка Юсты домой повествование опять перехватила Имма. Так что под возмущенное бурчание старосты мне довелось узнать о существовании у Юсты младшей сестры, весьма толковой барышни, всегда готовой поддержать свою старшую родственницу. Даже если эта поддержка требует от нее собрать комплект свежего нижнего белья, платье и пару пижам, после чего доставить указанные предметы по адресу, указанному в настольной записной книжке старосты как место проживания ее одноклассника. Где ее встретила не только сестра, но и ее же одноклассница, причем в весьма возбужденном состоянии. А на улице поздний вечер, и разъезжаться по домам встречающие явно не собираются.
Я что-то когда-то говорил о слухах? Ерунда…
– Понятно… – Переварив эту новость, я вздохнул и задал вопрос, который обеспокоил меня куда больше, чем грядущие школьные пересуды: – А скажи мне, блонда, твои родители в курсе, где ты провела эту ночь?
– Да, – преувеличенно честно ответила Имми, но под моим взглядом тут же съежилась. – Ну… я попросила целителя Оллира сообщить наставнику Химму, что вернусь домой, как только ты придешь в себя.
Хитра-а. Ну хоть так. А то не хватало еще здесь бойцов семьи Рона, штурмующих мой дом под предводительством разъяренного Рандона.
Как-то незаметно наш разговор угас, и в комнате повисла тишина, тяжелеющая с каждой минутой. Да и девчонки стали бросать друг на друга какие-то недобрые взгляды… Э, нет, так дело не пойдет. Надо что-то придумать, иначе меня, того и гляди, накроет дружеским огнем.
– Хм… А ведь завтра я должен быть на открытии выставки современного искусства, – задумчиво протянул я.
– И? – бесцветным голосом поинтересовалась Имма. А я мысленно перекрестился и… шагнул в пропасть.
– Думаешь, меня пустят в храм в джинсах и майке?
Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три… Кольцо!
Это был подвиг. Без преувеличения. Самый настоящий подвиг, заслуживающий увековечения в бронзе. В полный рост, на коне и на родине героя… можно даже одновременно. А вообще эта неделя выдалась на диво суматошной и нервной. И я даже не могу сказать, какое из событий больше всего меня вымотало. Сначала признание Иммы, потом история с переселением Кицунэ и вконец истощивший мои силы скорый «переход», затем попытка примирить двух школьниц, не поделивших одного Кота, – путем организации совместного похода в магазин за ненужными мне шмотками. Ну а сопровождение женщин Дома Рона на открытии выставки современного искусства на фоне всех событий прошедшей недели стало просто вишенкой на торте.
Я тяжело вздохнул и… послал все к чертям. Воскресенье, на улице тепло и хорошо. Школа со всеми ее учебными буднями и дурацкими слухами начнется только завтра. Рядом никого. Я огляделся по сторонам и, убедившись, что в пределах видимости действительно нет ни одной живой души, предвкушающе улыбнулся. Я действительно заслужил отдых, а значит… «Переход» прошел легко и просто, опять неуловимо исказилось зрение, тело привычно налилось силой, а мир наполнился новыми звуками и запахами. От души потянувшись, я встряхнулся и, примерившись, сиганул с крыши своего дома на ветку растущего рядом дерева, названия которого я все никак не могу запомнить. Все, у меня выходной! И гори оно все синим пламенем. Хочу на рыбалку!
Мягко оттолкнувшись от ветки, я спрыгнул наземь и взял курс на север, подальше от порта и города, поближе к горной гряде, где в маленьких озерах, питаемых холоднющими ручьями, водятся замечательные зеркальные карпы… Прочь от цивилизации, вперед к единению с природой!
Вскоре двухэтажные дома Среднего Тако сменились зелеными садами, тут и там тронутыми багрянцем отцветающей пайлы, а потом я пересек по ливнестоку широкую дугу трассы, соединяющей Восточный и Западный порт и являющейся своеобразной границей Тако-Прибрежного. Все, дальше начинается официальный пригород. Здесь разбросаны редкие, ввиду обширности территорий, имения, хотя размер их может считаться большим только по здешним островным меркам, и у меня, как у бывшего владельца доброй сотни гектаров земли там, эти угодья вызывали законное презрительное фырканье… или это от появившегося странного запаха?
Остановившись, я покрутил головой, принюхался и, недовольно ею помотав, решительно прибавил ходу. Аромат, конечно, не очень… и это тем более не добавляет мне желания разбираться с его источником. И вообще у меня же выходной, правильно? Так что вперед, к рыбалке и рыбке… Хотя нет, ну интересно же!
Усевшись на поваленное бревно, явно недавно стащенное какими-то доброхотами с лесной тропинки, я вздохнул и задумался. Идти или не идти – вот в чем вопрос. Легкий порыв ветра пахнул в лицо острым, неприятным запахом. Нет, я же потом изведусь от любопытства, и весь отдых на озере насмарку. Решено! Гляну одним глазком, что за гадость так воняет, и со спокойной душой отправлюсь на пикник.
Приняв решение, я вновь принюхался и пошел на запах, как ищейка. Путь оказался недолгим. Уже через десять минут я выбрался из лесного массива на опушку и, оглядевшись, двинулся к ее центру, где явно что-то тлело. Именно это тлеющее нечто и источало тот самый отвратный запах, от концентрации которого у меня уже голова болеть начала. Но разобрать, что именно это было, я не успел. Треск ветки и шум кого-то продирающегося через подлесок заставил меня кубарем укатиться в ближайшие кусты. Отыскав в зарослях удобное место, я застыл, уставившись туда, откуда слышался треск. И через несколько секунд увидел, как на поляну вывалилась довольно забавная парочка. Первым появился толстенький молодой человек лет двадцати – двадцати двух на вид, в новом, но уже изрядно продранном и испачканном спортивном костюме, а следом за ним на опушку скользнул высокий худой седобородый дядька в камуфляже, активно подгоняющий своего компаньона хворостиной. Мудрый диетолог, что я могу сказать!