– Таких медлительных и ленивых девиц, как вы, у нас на службе еще не бывало! – взревела мадам Трембле. – И таких обманщиц!
– Что-что? – Жюли наконец-то проснулась и начала разбирать то, что ей говорили. – Таких обманщиц?
– Паскаль уверял меня, что вы вчера вечером заболели, – злилась мадам Трембле. – И он отпустил вас с работы, чтобы вы отдохнули! А чем вы ему отплатили? Сбежали куда-то и черт знает когда вернулись! Гадкая обманщица!
– Но я была больна. И я отдыхала! – Жюли больше всего расстроило то, что Паскаль мог подумать, будто она, воспользовавшись его добротой, обвела его вокруг пальца. – Я вовсе не обманщица.
– Когда я пришла в спальню после последней смены, вас здесь не было! – продолжала возмущаться мадам Трембле. – Я расспросила Симону и других женщин, но никто вас здесь не видел.
Открыв рот от изумления, Жюли не произнесла ни слова.
– Так где же вы были? Снова бегали в первый класс? Любоваться видами?
Жюли чуть было не решила поделиться своими бедами с мадам Трембле, но, столкнувшись с ее осуждающим взглядом, поняла: сочувствия от нее не жди.
– Я была в первом классе! – гордо выпрямившись, отважно сообщила Жюли. – В каюте на самой верхней палубе. Пила чай с друзьями.
Мадам Трембле, наградив Жюли злобным взглядом, погрозила ей пальцем:
– Шутить вздумали? Такой глупой ложью дела не поправить!
– Я говорю правду, – отозвалась Жюли. – Хотя это уже не имеет значения.
– Почему же не имеет значения? – угрожающим шепотом спросила она.
– Потому что я увольняюсь, – радуясь изумлению на лице начальницы, ответила Жюли.
Прошлой ночью после вечера, проведенного в компании своих новых приятельниц, Жюли, лежа в постели, раздумывала о том, чтобы уволиться, но окончательное решение приняла только сейчас.
– Думаю, и вам, и мне ясно, что для работы на пароходе я не гожусь.
– Это уж точно, – хмыкнула мадам Трембле. – Но вы, мадмуазель, не воображайте, будто вас бесплатно отвезут назад во Францию. Вам придется, как обычному пассажиру, купить себе билет. И имейте в виду, такая поездка – недешевое удовольствие.
– А я не собираюсь возвращаться во Францию, – неожиданно для себя заявила Жюли. – Я остаюсь в Нью-Йорке.
Если американские женщины обретают свободу во Франции, вспомнились ей слова Веры Синклер, то почему французским женщинам не обрести свободу в Америке? Возможно, ей, как в Париже сестре Констанции, удастся завести в Нью-Йорке новых друзей и начать новую жизнь?
– Вот это новость! – усмехнулась мадам Трембле. – И что же вы собираетесь делать в Нью-Йорке?
– Вы, мадам, обо мне не беспокойтесь. Я крепко стою на ногах. Особенно на суше.
– Что ж, раз вы приняли твердое решение, – сбавила пыл она, – я поговорю о вас с главным стюардом. Он может счесть, что заработанные вами деньги покроют ваш проезд в Америку, а может, расщедрится и что-нибудь вам заплатит. Посмотрим.
Жюли, сжавшись, кивнула. Она прихватила с собой свои сбережения, но надеялась добавить к ним корабельный заработок.
– А сейчас соберите свои вещи и покиньте отделение, предназначенное для работников.
– Слушаюсь, мадам Трембле. Прощайте.
Бывшая начальница заторопилась к выходу. Жюли проводила ее грустным взглядом – жаль все же, что эта пожилая женщина такого превратного о ней мнения. Какая же она обманщица? Но что решено, то решено! Она уволилась с работы, и к полудню на этом корабле и духу ее не будет.
Жюли достала из шкафчика свою одежду: синее хлопчатобумажное платье и туфли, которые впервые надела в день отплытия. В этом наряде она познакомилась с Николаем. Что говорить, с того дня они успели пересечь океан.
Одевшись, Жюли разложила на постели свой немудреный багаж и начала укладывать дорожную сумку: туалетные принадлежности, чулки, трусы… Взяв в руки сорочку, она на минуту задумалась, но отправила ее в сумку вместе со всеми вещами.
Далее была очередь материнского кружева, и, нежно проведя по нему рукой, Жюли почувствовала укор совести. Не причинит ли она боль родителям своим поспешным решением? Пожалуй, нет. Перед отъездом Жюли нечаянно подслушала их разговор – оказывается, они подумывают сдать комнаты своих детей жильцам, поселить в доме чужих людей. Похоже, родители не ждут, что она вернется. Возможно, они даже обрадуются, что она решила попытать счастья и начать новую жизнь в Америке. Жюли улыбнулась, представив себе, как мать сообщает новость другим женщинам в их квартале и беседует с ними, точь-в-точь как в прежние времена.
Жюли сложила письма братьев – словно карточную колоду, ровной стопочкой – и аккуратно заложила их в роман Жюля Верна. «Война всех нас изменила, – подумала она, – а тех, кто в ней не погиб, состарила». Со времен войны радоваться жизни и получать удовольствия считалось неуважением к погибшим, но настало время вернуться к молодости. К молодости, но не к прежней глупости. Под подушкой лежали обрывки писем Николая. Она собрала их в кучку, смахнула в мусорную корзину и, наблюдая, как они один за другим слетают на дно, размышляла о мимолетности всей этой истории.
Уложив вещи, она перекинула сумку через плечо и бросила последний взгляд на пустую спальню – заставленную кроватями комнату, которую она делила с сотней других работниц. Какое бы пристанище в Нью-Йорке она себе ни нашла, в нем, скорее всего, ей будет спокойнее и наверняка будет легче дышаться. Да, но где оно будет? И тут до нее неожиданно дошла грандиозность ее решения: она бросает корабль и эмигрирует! И делает это одна. Многие люди такие шаги обдумывают годами. Они заводят знакомства, договариваются заранее о работе, снимают заранее жилье… У нее же – ни знакомств, ни жилья…
Жюли заглянула в общую комнату. Теперь у нее нет никаких обязанностей. До чего непривычно наслаждаться свободным временем! Она вошла и неуверенно огляделась вокруг. Хотя она видела этих пассажиров и раньше, подавала им еду и убирала за ними, она ни с кем из них, в общем-то, не была знакома. Разглядывая их лица, светившиеся от предвкушения новой жизни, она вдруг сообразила, что именно здесь, в третьем классе, она окружена настоящими знатоками эмиграции: почти все эти люди покинули родину, чтобы поселиться в Америке. Только что Жюли стала одной из них, и все оставшееся до прибытия в Нью-Йорк время она проведет рядом с ними. Где еще она найдет лучших советчиков?
В углу Жюли заметила ирландских парней. Повиснув на креслах, они флиртовали с двумя итальянками-близнецами, якобы обучая их английскому языку.
– Извините меня, пожалуйста, – дотронувшись до плеча одного из парней, сказала Жюли. – Вы не могли бы мне помочь?
– В чем помочь? – обернувшись к ней, спросил рыжеволосый. – Эй, да вы уже не в форме.
– Верно, я океаном сыта по горло, и когда мы войдем в порт, я с ним распрощаюсь навек, – ответила Жюли. – Вы не могли бы мне дать кое-какие советы?