Рита ухмыльнулась про себя, подумав, что судьба и не могла засадить ее в кафе с каким-нибудь нормальным человеком.
— Теперь знаю, — Рита понимала, что он просто рисуется, но ничего не хотела менять, она слушала, и ей было приятно, что кто-то хочет казаться перед ней лучше, загадочнее и сильнее, чем есть на самом деле. Поверить в его небылицы Рита не хотела. Зная, что веруя, мы отдаем частичку себя — она оставалась настроенной скептически. Ведь она так боялась теперь отдаваться и открываться.
— И вас это не пугает?
— Нет, совсем. Наоборот, интересно. Вы рассказывайте. Все с самого начала и рассказывайте.
Он опять улыбнулся. В кафе играла какая-то тихая музыка. Пары за соседними столиками с завистью поглядывали на Риту с Лешей. Девочка читала в их взглядах, как красиво смотрится их разговор со стороны.
— Ну, началось все с того, что я родился, наверное. Родился я в Казахстане.
— Господи, как Вас туда занесло-то?
— Мама там работала, там познакомилась с моим отцом, появился я.
— А потом?
— А потом я с родителями отправился, будучи уже довольно взрослым, в Калугу.
— Ну и что же тут удивительного? — Рита решилась посмеяться.
— Тут? — он обвел глазами кафе, из-за чего его зрачки стали похожи на огромное зеркало, потом взгляд остановился на лице Риты и стал еще теплее, — тут интересная ты. А в истории, которую я рассказывал, пока ничего интересного.
— Ну, так не рассказывайте то, что не интересно, — Рита виновато улыбнулась, смягчив, таким образом резкость своих слов.
— О, да ты девочка с зубками!
— Я не девочка, — Рита блестяще выдержала его удивленный взгляд, — я друг, товарищ и брат!!!
На их смех посмотрели снисходительно, несмотря на его громкость.
— Извини, друг, товарищ и брат… Буду продолжать рассказ. Все мои приключения начались уже после школы. Ну, если не считать, конечно, что в школьные времена я активно занимался авторской песней, ездил по КСП фестивалям, побеждал…
— Да, поете и играете вы действительно блестяще.
— Спасибо, — он кокетливо откинул челку со лба, Риту это рассмешило, — а вот потом мне вздумалось поступить в Московский вуз на астрономию, ибо на ней я тоже был слегка помешан.
— Тоже вы или тоже на ней?
— Ну, если вдуматься, то и то и другое вместе. Ибо нас таких там было много, без протекции, да сразу на астрономию! Естественно по балу каждый не добрали. Был выбор или в Москве на физиков, или в Харьков без экзаменов на астрономию. Мы рванули в Харьков.
— Сумасшедшие!!!
— Это мы с тобой сейчас понимаем, а тогда мне казалось — я ведь зеленый, заводной, глупый — что я принимаю верное решение. И ты знаешь, я потом не пожалел… Харьков — чудный город.
— По поводу этого сейчас мы с Вами понимаем, мне, между прочим, сейчас почти столько же, сколько тебе было тогда. Восемнадцать.
— Да? — он явно удивился, — интеллектуально ты гораздо старше.
— Вот спасибо, — Рита про себя выругалась, ей так не хотелось, чтобы ее сейчас считали ребенком.
— Так вот, в Универе мы провели довольно классные деньки. Харьков, а особенно Университет, — это место талантов. Все мы были талантливы, горячи, ярки и счастливы. А потом случилось нечто ужасное — я женился.
— Ужасное?
— Я женился на женщине, которую не любил. Просто у меня тогда были совсем другие понятия чести. Так получилось — она моя первая женщина, я ее первый мужчина, значит надо под венец. Прожили вместе три месяца, понял что к ней я абсолютно равнодушен, а мамочку ее, деспотичную истеричку, просто ненавижу… Хотел уйти, но оказалось, что мы ждём ребёнка. Пришлось остаться. До сих пор, вспоминая те дни, думаю, что я ужасен. Мне внушили там это: «мы тебя, общажного, приютили, мы тебя кормим, ты дерьмо, а мы вот белые люди!» Два года так прожил. Потом не выдержал — взял гитару и ушел.
— Куда?
— А никуда, слонялся по городу, иногда ночевал в общаге, иногда на улице. Прятался от знакомых, на парах старался как можно меньше привлекать внимание друзей… Собственной матери год не писал и не отвечал на письма.
— Почему?
— Мне казалось, что я подлец — бросил жену с ребенком. Но я действительно не мог там больше находиться… Не хочу рассказывать всю эту грязь… С ребенком мне видеться до сих пор не дают.
— Мальчик, девочка?
— Сынишка, Санечка. Он очень классный, он явно в меня. Я его люблю, а вот не видел уже бог знает сколько времени. Так на чем я остановился? — он перешел к кофе, — да, даже с матерью не общался. Ты знаешь как ужасно, когда приходит такое жалостливое письмо, мол «родной мой, где ты, что с тобой, почему пропал»? А я не пишу ответ. Молча, со слезами на глазах читаю, и знаю, что отвечать не буду, потому что я сволочь и не достоин такой матери. — Леша нервно передернул плечами, Рита не заметила наигранность этого жеста. — Знаешь, как ужасно?
Рита знала, знала больше даже чем простое слово “ужасно”, она знала, как разговаривать каждый вечер с фотографией матери, как делиться с нею ощущениями и выкидывать письма, едва прочтя, выкидывать, чтоб не перечитать, и не решиться вдруг ответить. Потому, что врать не хочется, а правду о первой работе Риты мама не пережила бы.
“Слава Богу, что теперь я выбралась из всей этой грязи и могу, не стыдясь, писать маме о себе…” — подумала Рита, с сожалением вспомнив, что забыла ответить на последнее письмо из Лобытнанг.
— Потом я встретил Ленку, это моя вторая жена, она вытащила меня из всего этого дерьма. По паспорту мы с ней оба тогда были осупруженными. Ее муж мотался где-то в Питере, она жили вместе, пока учились там, а потом чего-то не сложилось у них. Ленка методом тыканья пальцем в карту с закрытыми глазами, выбрала Харьков, и решила в нём поселиться. Она тоже играет и поет, а мы — люди с гитарами — в любом городе тогда были желанны. С Ленкой познакомились случайно, в парке разговорились, просто, вот как с тобой сейчас, без каких либо намерений. Оказалось, что оба иногородние, обоим сейчас негде ночевать… Ну и тут меня осенило. Когда я еще жил у первой жены, в жуткой коммуналке — правда, в центре, что очень здорово, — тогда каждые выходные, все это семейство ездило на Салтовку купаться. Там была трехкомнатная изолированная квартира, без мебели правда…
— Так чего ж они жили в коммуналке?
— Мамочка обожала центр, а моя первая жена без мамы не могла сделать ни шагу, поэтому ну никак не могла она жить со мной отдельно от родителей.
— Как такое вообще может быть?
— Ну, вот так. Когда-то они мне поручили сделать еще одни ключи от той квартиры, уж не знаю зачем, но я тогда и себе копию сделал тоже. Когда я был сам, мне абсолютно не нужна была крыша над головой. А вот Ленка явно нуждалась сейчас в кружке горячего чая, в душе и нормальной ночевке. Я ей естественно не объяснил, чья это квартира, а то она бы не поехала. Пришли туда. Ну и началось!!! Не то чтоб я ее любил, но мне тогда так хреново было, так нужен был теплый человечек рядом. А она была у меня очень сильная, мудрая. Уравновешивала меня, от глупостей берегла, заставила матери написать, уговорила пойти к жене, чтоб развестись. Закончив институт мы переехали в Калугу, к моим.