Отражением состояния в правящих кругах явилось выступление Хомейни перед депутатами парламента (по случаю годовщины его созыва): «Если так будет продолжаться, то мы все взорвемся!» Что такое это «так» – не пояснил, но всем было понятно, о ком и о чем идет речь.
1 июня появилось сообщение: «Согласительная «тройка» внесла решение о том, что Банисадр нарушает указания имама и конституцию». Это уже был серьезный удар. 2 июня сообщение: «Арестован юридический советник Банисадра и еще 15 его сотрудников по одному и тому же делу: сотрудничество со сторонниками прежнего режима, незаконный вывоз валюты» и тому подобное…
…Последний раз я был у Банисадра по своим дипломатическим делам 4 июня 1981 г. – выглядел он помятым, как бы побитым, весьма усталым. Нервный тик передергивал его лицо, отчего трепетали и усики, выглядевшие уже не воинственно, а как-то жалко.
5 июня в Тегеране митинги и демонстрации против Банисадра, лозунги: «Езжай во Францию, раз ты в тупике!», «Это не Франция – Иран!», «Раджаи – наш премьер!».
В этот день я был также у председателя парламента Рафсанджани. Поинтересовался внутренними делами: в чем главная причина разногласий в руководстве, ведь не в том же, что президент не подписывает в определенный срок законы?
Рафсанджани явно не хотел говорить на эту тему (так же, между прочим, как и Банисадр, старался уходить от темы внутриполитического положения страны). Однако все-таки сформулировал примерно так: все дело в том, что есть люди из состоятельных слоев, которые учились за границей, стали докторами наук, усвоили западную философию и с этих позиций пытаются трактовать ислам и применять его; они не знают «народный ислам», оторваны как от народа, так и теологических школ Кума. Есть в Иране другие деятели, вышедшие из народа, которые сидели при шахе в тюрьмах, всегда были с народом, они и ученики кумской теологической школы. Вот эти деятели трактуют и применяют «правильный ислам». Раскол глубокий, и он ослабляет Иран.
На следующий день было объявлено о закрытии газеты Банисадра «Энгелябе ислами», а заодно и газет «Мизан» – рупора Базаргана и «Мардом» – органа Народной партии Ирана.
Банисадр уехал в Хамадан – свой родной город, обратился с призывами «к народу», заявил, что будет стойким и не прекратит борьбу против диктатуры. Он призвал также «всех» выйти на демонстрации в поддержку президента, бодро провозгласил: время тирании прошло, народ обратно не вернуть!
Правительство в 6.30 утра 8 июня срочно собралось на заседание, затем его примеру последовал меджлис. Начались уже с утра стычки на улицах. Опять стрельба, крики. В этот день был с визитом у посла Турции. Когда возвращался домой, попал в кучу демонстрантов. На одном углу кричат: «Смерть Банисадру!», на другом: «Смерть Хомейни!». Рядом оглушительная стрельба, вижу: неподалеку сцепились в драке. Нда… в такие моменты иностранному послу надо убираться из эпицентра волнений. Домой удалось добраться благополучно.
Выступил Хомейни с грозной речью: он требует немедленного прекращения «подстрекательства», иначе «отрубит руки» всем, кто этим занимается. Это уже «последний звонок» Банисадру.
Банисадр в Хамадане откликнулся: я отдаю себя под защиту народа. Что это такое? Какая же у Банисадра программа? Ее нет. Почему же народ должен его защищать?
«Национальный фронт» выпустил листовку, призывает народ восстать против диктатуры. К этому же призывают моджахеды.
Все подступы к университету закрыты, много грузовиков с военными, слышна стрельба из разных концов города, есть убитые… Опять.
Банисадр переехал в Илам. Как сообщило официальное агентство «Парс», «народ его восторженно приветствовал». В 2 часа дня радио объявило об опровержении: народ не приветствовал Банисадра, а громко ругал его, да так, что он был вынужден покинуть город.
Радио сообщило, что «господин Банисадр» вернулся в Тегеран. Не президент, а так – «г-н Банисадр». Днем парламент принял закон, дающий президенту максимум 5 дней на подписание любого закона. Если в течение этого срока он не подпишет закон, это может сделать премьер-министр, и закон вступит в силу. Чем это не диктаторство!
В этот же день, наверное не случайно, Амир-Энтузама суд приговорил к пожизненному заключению. Как бы предупреждение Банисадру: смотри, как мы можем действовать быстро и беспощадно.
В 3 часа утра я проснулся без всякой видимой причины, видимо, мозг продолжал работать. Включил радио – Тегеран на английском языке. Сообщение: Хомейни снял Банисадра с поста главнокомандующего. Это уже серьезно, это шаг, направленный на то, чтобы лишить президента возможности опереться на армию.
В этот же день, 11 июня, все командующие родами войск посетили Хомейни и заявили о своей преданности ему.
Это были последние дни президентства Банисадра, сомнений на этот счет не было никаких.
Затем посыпались заявления о поддержке Хомейни и против Банисадра со всех сторон. Вроде бы все только и ждали момента. В поддержку – никто. Базарган молчал. Банисадр – не их человек. Готбзаде молчал. Банисадр – его враг. Молчит и Язди. В стране как бы праздник. Искусственно создаваемый.
Рафсанджани пошел к Хомейни. Спросил, можно ли парламенту рассматривать на закрытом заседании вопрос о политической некомпетентности Банисадра как президента. Хомейни, как всегда, ответил уклончиво: меджлис все может. Ну а после этого, Рафсанджани заявил корреспондентам, что он все еще надеется, что президент будет действовать «в соответствии с законом». Ему не хотелось бы, чтобы первый республиканский парламент рассматривал вопрос о политической некомпетентности первого президента Исламской республики…
Банисадр скрылся. Его местопребывание не известно…
А 120 депутатов парламента подписали письмо, требующее разбирательства «политической компетентности» Банисадра. На площадях и в печати вакханалия угроз и оскорблений Банисадра… Начали арестовывать сотрудников аппарата Банисадра. Конечно, в сообщениях говорится, что их застали, когда они «жгли секретные бумаги»…
Это был конец, который скоро стал всем известен: Банисадр улетел тайно на самолете во Францию… почему-то вместе с вождем моджахедов Раджави. И начал там выступления против режима. Вновь в Париже.
Так совершилась, образно говоря, «третья революция» – она закрепила у власти безраздельное господство духовенства.
Не прошло и года с отъезда Хомейни из Тегерана в Кум – религиозный центр страны, как ему пришлось 24 января 1960 г. вернуться в столицу. Причиной был сильный сердечный приступ, купированный врачами, которые настояли на помещении имама в кардиологическую больницу в Тегеране. Выйдя из клиники, Хомейни остался жить в столице, на севере города ему подыскали небольшой дом, к которому примыкала недостроенная мечеть. Узкие переулки, подходящие к дому, создавали возможность обеспечения безопасности. В этой мечети со специального балкончика Хомейни произносил свои многочисленные проповеди отнюдь не религиозного, а светского, политического характера. Раза 3–4 в неделю, минут по 50, без каких-либо бумажек, сидя каждый раз перед разной аудиторией. В небольшой зальчик мечети набивалось около двух тысяч человек. Под балкончиком, лицом к собравшимся – пасдары с автоматами.