Тогда Алиса подобрала с земли сучок, вытерла его о сарафан и пощекотала богатырю в носу.
Богатырь по-богатырски чихнул и проснулся.
— Кто смеет меня беспокоить? — спросил он грозно. — Раздавлю, как козявку!
— Силушка, — сказала Алиса, — ты с нами идти собирался.
— Никуда я не собирался. Я теперь собираюсь спать тридцать лет и три года. Накоплю мощи и всех разгромлю.
— Нельзя тебе спать тридцать три года, — сказала Алиса. — Тебя ледником накроет.
— И ледник разгромлю, — сказал Сила.
— Ну, как хочешь, — сказала Алиса. — Мы тебя хотели на подвиги позвать, в разбойный лес.
— В разбойный лес? На подвиги? Так чего же раньше-то не сказала! — Богатырь поднялся с пашни и потянулся, хрустнув костями. — В разбойном лесу я еще не был. Ого-го-го! Как мы там повеселимся, как мы там побезобразничаем!
— Ты бы лучше меня слушался, — сказала Алиса. — Безобразие может все испортить.
Тут богатырь рассмеялся, ему показалось очень смешным слушаться девчонку, и так, хохоча, он и пошел вслед за мальчиком, который показывал дорогу.
«Странно, — думала Алиса, — ведь мы все это время ходим по Москве. Вернее, по земле, где потом будет Москва. Может, даже до центра ее не дошли. А если не считать нескольких избушек, вообще жилья не встретили».
Солнце поднялось уже высоко, пригревало. Они миновали небольшой густой лес и остановились на берегу широкой медленной реки. «Наверное, это Москва-река», — подумала Алиса и спросила мальчика:
— Эта река у вас как называется?
— Большая, — сказал мальчик. — Мы ее Большой называем, а есть еще Маленькая, но до нее идти далеко.
— Это Москва-река? — спросила Алиса у козленка.
Козленок кивнул головой.
— Что-то он у тебя неразговорчивый, — сказал Сила. — Язык, что ли, проглотил? — И Сила засмеялся собственной шутке.
— Так он же заколдованный! — сказала Алиса.
— А, заколдованный! — вспомнил богатырь. — Тогда понятно.
Они спустились к воде. Вода в Москва-реке была хрустальной, чистой, прозрачной, в глубине резвились рыбешки, на секунду из воды показалась здоровая гигантская щука.
— Погодите тут, — сказал мальчик. — Я лодку достану.
Он отбежал к кустам, что росли у воды, и вскоре оттуда показался нос лодки, выдолбленной из большого ствола. Лодка была узкой и на вид неустойчивой, но мальчик сказал, что она всех выдержит, даже богатыря. Богатырь поглядел на лодку и сказал:
— А может, я вас здесь подожду?
— Боишься? — спросила Алиса.
— Не боюсь, я плавать не умею, — сказал богатырь. — В моей кольчуге я как топор на дно пойду. Жалко меня.
— А подвиги? — спросила Алиса. — Ты хотел подвиги совершать.
— А если я утону, — резонно ответил богатырь, — то и подвиги некому будет совершать. Пустое дело. Хотя, конечно, подвиги совершать имею желание.
В конце концов богатыря уговорили. Он поехал отдельно, после того как перевезли Алису с козликом. Он сидел в самой середине лодки, неподвижный, как железная статуя, зажмурив глаза, и так крепко держался за борта, что на том берегу всем вместе пришлось разгибать его пальцы, а в бортах остались глубокие вмятины.
Когда все поднялись на высокий дальний берег, Герасик показал на синеющий впереди лес и сказал:
— Вот это и будет разбойный лес. Дорога туда через луг, другой дороги нету.
— Спасибо тебе, Герасик, — сказала Алиса. — Возвращайся домой, дедушка будет волноваться.
— Домой я пока не пойду, — сказал маленький изобретатель, шмыгнув носом. — Торопиться мне некуда. Я здесь посижу, подумаю. У воды мысли лучше приходят.
— Ты это брось, — вдруг вмешался в разговор богатырь Сила. — Ты это брось — думать. Ты же не сказочный, а, можно сказать, обыкновенный человечек. Думают волшебники и колдуны. Твое дело — землю пахать и лапти плести.
Сила уже отдышался, страх его пропал, да он и сам о нем позабыл.
— Иди, — сказала Алиса богатырю. — Иди вперед, мы тебя догоним.
Богатырь послушался и побрел вверх по откосу.
Алиса сказала:
— Если мы долго не будем возвращаться, ты нас не разыскивай. Ты в деревню возвращайся. Мало ли что… А вдруг нам придется дальше идти Кусандру искать?
— Хорошо, — сказал мальчик. — Я дотемна подожду и поеду обратно.
Сверху послышался тихий плач.
Прислушались — точно, кто-то плачет.
Они побежали наверх.
Там, над рекой, на обрыве не было ни одной живой души. Богатырь уже ушел далеко к лесу.
— Я знаю, кто плачет, — сказал Герасик.
Он показал на яблоню, усыпанную тяжелыми плодами. Ветки ее согнулись под тяжестью яблок почти до самой земли.
— Странно, — сказала Алиса. — Еще только май месяц, а яблоки уже созрели.
— Я не знаю, что там у вас, — сказал мальчик, — но у нас лето уже кончается. Только год выдался холодный, яблоки упасть не могут. Вот яблоня и плачет.
— Ясно! — сказала Алиса. — Сказочной яблоне надо помочь. И она нам когда-нибудь поможет.
— Как хочешь, — сказал Герасик. — Я в эти сказочные дела не вмешиваюсь. Я сегодня яблоню потрясу, а завтра меня за это какая-нибудь ведьма заколдует.
Но Алиса подошла к плачущей яблоне и как следует потрясла ее ствол. Яблоки покатились на землю.
— Еще, — прошептала яблоня с наслаждением, расправляя ветви. — Еще, моя дорогая!
Козлик разбежался и со всего размаха ударил рожками в ствол, яблоки покатились на землю с новой силой.
— Еще, — повторяла яблоня. — Еще-о-о!
Герасик тем временем собирал яблоки за пазуху.
— Дома пригодятся, — сказал он.
Алиса кончила трясти яблоню, та пошевелила ветками и проворковала:
— Спасибо. При первой же возможности отплачу.
— Не стоит благодарности, — сказала Алиса.
— Ты возьми яблочко, — сказала яблоня. — Хорошие яблоки, добрые.
Алиса подобрала яблоко и надкусила его. Яблоко было кислым до невозможности. Яблоня оказалась дикой, некультурной. Но Алиса, стараясь не морщиться, съела все яблоко, чтобы не обидеть яблоню. Ни одной матери нельзя говорить, что у нее неудачные дети.
Алиса ела яблоко и смотрела на мальчика Герасика.
— Ты чего задумался? — спросила она.
— Как-то раньше в голову не приходило, — сказал мальчик. — А сейчас увидел и удивился. Почему яблоки падают на землю, а не в небо? Что их притягивает?
— Как что? — удивилась Алиса. — Земля.