К счастью, по дороге в комнату им больше не встречались ни Патриоты, ни гости. Софи очень хотелось сменить неудобное платье на более привычную одежду, а затем найти Патрика и остальных друзей. Ведь столько всего нужно было рассказать! Увиденное никак не укладывалось в голове, но охотница твердо решила держать себя в руках. Сбитая с толку – она легкая добыча.
Захария открыл дверь – в комнате их уже дожидались. Патрик сидел в мягком кресле, нервно поглядывая на часы над камином. Орфей оторвался от книги, которую читал, и, взглянув на парочку, с головы до ног покрытую пылью и паутиной, сказал:
– Сударь, извольте объясниться! Что же с вами могло случиться? Уж ночь все близится к концу – девы нет в покоях! Наш юноша уж посему извелся и взволнован! – закончил он паясничать, получив крепкого подзатыльника от товарища.
– Где вас носило? – Патрик осмотрел подругу. – Я так волновался! С тобой все в порядке?
Обрадовавшись, что друг здесь, Софи рассмеялась. Но смех получился истеричным и только еще больше встревожил парня.
– Дай ей минутку, – сказал Захария, проходя вглубь комнаты.
– И все-таки где вас носило? – спросил Орфей, запрыгнув на диван и усевшись на спинку.
Софи не знала, с чего начать. Она растерянно закрыла ладонями лицо – информация смешалась с эмоциями, которые переполняли ее, и непонятным образом сменялись – от радости и облегчения к возмущению и ярости. Ребята терпеливо ждали, пока она соберется с мыслями.
Гарри в такие моменты всегда говорил: «Начни с начала…» И Софи начала. Она рассказала все, с того самой минуты, как закончился их с Леонардом танец, и до того, как они вернулись сюда в комнату, предусмотрительно упустив сцену с каморкой и патрульными Патриотами.
Реакция охотников не особо отличалась от ее собственной. Орфей все время ругался, а Патрик просто молчал.
– Нам следует все рассказать Иве и Куку. Захария, ты достаточно узнал, чтобы мы могли утром убраться из клуба? – наконец сказал командир Альфы.
Ловец неспешно подошел к окну и утвердительно кивнул.
– Отлично, – отозвался Орфей. – А то, боюсь, я больше не выдержу здесь, среди всяких озабоченных старушек.
Софи оступилась и чуть не упала – внезапная волна слабости застигла ее врасплох. Ноги казались ватными, перед глазами все плыло, во рту пересохло и горчило. Девушка громко втянула воздух.
– Я, наверное, прилягу… А вы тем временем… – Каждое слово давалось ей с трудом.
Патрик подхватил ее.
– Софи! Что с то… Черт, почему ты босая? – строго спросил он, но ответа не последовало. Комната кружилась вокруг, и Софи не заметила, как закружилась вместе с ней.
* * *
Шум воды нарастал. Тяжелые холодные капли касались кожи, но не охлаждали ее. Мокрые волосы прилипли к лицу. Софи хотела убрать их, но не могла даже пальцем пошевелить. Казалось, что всю кровь из нее выкачали, заменив расплавленным свинцом. Каждая клетка тела кричала от невыносимой боли. Она тихо ахнула.
– Это не помогает, она вся горит…
– Конечно, горит! Ты ведь знаешь, как он действует на нее. Отойди!
Тьма заботливо обволакивала девушку, не давая никакой возможности сопротивляться. Софи снился сон. Это был один из тех снов, что слишком реальны, чтобы оставаться просто снами, и вместе с тем слишком невероятны, чтобы быть реальностью.
Чья-то прохладная рука мягко опустилась на вспотевший лоб, протерла его и прижала ее голову к своему плечу. Софи не покидало ощущение свободного падения. Она то появлялась, то снова исчезала в кромешной тьме.
– Гримуар у них, – совсем близко произнес голос.
Кто-то тихо выругался и спросил:
– Тот, что написал Соломон?
– А тебе известны другие? Сэмаэль – ленивая задница, он не может написать даже список еженедельных покупок. Свалил все на беднягу Соломона.
– Так вот откуда у них столько демонов.
– Да, но книга состоит из нескольких частей. И если Мастера прочтут их все, они смогут заставить Ангелов воевать против нас.
– Хреново…
– Не то слово, брат, не то слово!
– Я сейчас вернусь. – Голос становился все тише, а потом и вообще умолк, оставив только мрак.
Софи хотела открыть глаза, но сил не хватало. Ее клонило в сон, и она удивлялась – ведь забавно хотеть спать во сне.
В голове неожиданно зазвучал шепот. Кто-то нежно касался губами ее уха. Слова дразнили и ускользали, как песок сквозь пальцы. Нет, она никогда раньше не слышала такого мотива, таких красивых слов, теплых, как солнечные зайчики. Девушка хотела сказать, что эти стихи – самое прекрасное, что она когда-либо слышала, но все, что у нее сейчас получалось, – проваливаться во тьму своего сознания.
Скрипнула дверь. Голос вернулся со словами:
– Его здесь уже нет. Он ушел.
– Зачем он вообще сюда явился? – шепот прервал свою волшебную мелодию.
– Ты ведь знаешь, что, отыскав нас, он больше не упустит ее из вида. Он пришел познакомиться с тем, что по праву принадлежит ему. И он вернется за этим.
– Не смешно! – отозвался шепот.
– Абсолютно.
Софи была все дальше от этого сна, готовая окунуться в другой. Тьма окутывала ее, и вдруг вдали она разглядела маленькую точечку света – а значит, ей туда.
Софи проспала почти весь день. Проснувшись в восемь вечера, она обнаружила, что все охотники собрались в их номере. Ива дремала на кровати рядом с ней, уснув поверх покрывала. Орфей соорудил себе перед камином поистине царское ложе из всех подушек, которые ему только удалось найти в номере. Кук и Захария играли в шахматы, а Патрик читал газету.
– Это был тяжелый день, – потягиваясь, зевнул Орфей. – Может, разбудим ее и наконец свалим отсюда? Мне уже осточертело сидеть в четырех стенах… И без обид, но мой номер посимпатичнее будет.
– Фея, еще слово, и у тебя начнется тяжелый вечер, – произнес Патрик, не отрываясь от чтения.
– Я вообще не понимаю, зачем нам покидать клуб раньше запланированного? – недовольно спросил Кук. – Ловцы завтра уже будут здесь, и пока будут разбираться, мы сможем вырваться. Мне кажется, так намного безопасней. А сейчас у нас есть шанс собрать побольше информации.
Захария сделал последний ход, в котором поставил шах, и сказал:
– Если нам удастся ускользнуть сегодня, ловцам не придется рисковать своими жизнями, спасая нас.
Кук покачал головой.
– Министр нам этого просто так не подарит. Старик только и ждет, чтобы снести нам головы, правда, Зак?