– Ладно, считай, уговорил. Только, чур, без меня много не воровать!
Утро красит нежным светом стены древнего Ирбренда…
Если быть точным, то не утро – время уже хорошо за полдень. Да и древность – понятие относительное. Ирбренд, насколько знаю, получил статус города чуть более трехсот лет назад, для империи это не возраст. Не, ну а чего вы хотели? Дикая северная окраина как-никак.
А вот стены – таки да, внушают. И протяженностью, и высотой, и количеством башен, да и общим экстерьером тоже. Идущие в комплекте рвы и рогатки тоже впечатляют. Чувствуется, что строилась вся эта красота всерьез и надолго. Причем строилась очень быстро. Знающие люди, с которыми так любит общаться мой заместитель по хозяйственной части, утверждают, что новые укрепления начали возводить вокруг Ирбренда почти сразу же после обретения статуса вольного города, а закончили в прошлом году. И тут же появились территориальные претензии к нашему герцогству. Интересное совпадение, правда? Впрочем, подозрения мои к делу, как говорится, не пришьешь. Да и кому вообще нужны умствования простого сотника ополчения, пусть даже и героического? Наше дело маленькое: идти куда скажут и там делать что прикажут.
Приказ сворачивать лагерь и выступать к Ирбренду поступил через три дня после взятия Игбруна. И если кто-то думает, что эти три дня были посвящены вдумчивому грабежу, мародерству и прочим маленьким солдатским радостям, то вынужден разочаровать. Я и сам, грешным делом, поначалу надеялся поживиться имуществом сепаратистов, но затея окончилась эпическим обломом, даже не начавшись. Наш славный герцог, чтоб ему жилось долго, объявил, что городишко не взят, а освобожден его доблестными войсками от гнета злобных завоевателей-ирбренцев. После такого политического заявления грабить соотечественников было уже как-то не комильфо, тем более что стены, ворота и городская ратуша теперь находились под охраной мечников и пикинеров первой баталии герцогского полка. Эти хмыри не принимали участия в штурме и теперь чисто из вредности готовы были сделать все, чтобы не дать более удачливым соратникам насладиться плодами заслуженной победы.
Я хоть и не сумел пополнить свой бюджет, но означенные три дня провел с несомненной пользой. Для начала мне удалось сговориться с Оди, в результате чего я всего за 38 талеров сделался счастливым обладателем стандартного пехотного доспеха. Пришлось вбухать на это дело почти всю премию, полученную от герцога, зато в качестве отдельной любезности панцирь бесплатно подогнали под мою фигуру. После этого с помощью вездесущего Раска удалось сплавить по сходной цене ненавистную кольчугу. Ну и в завершение всех этих праведных трудов я окончательно принял дела во вверенном подразделении, подписав интендантскую ведомость и получив довольствие на 12 дней. Доля, полагавшаяся сотнику, оказалась не так уж и мала…
Словом, весть о выступлении на Ирбренд была встречена если и не с радостью, то, во всяком случае, с готовностью. Ополченцы уже привычно топотали по дороге вполне себе строевым шагом, Раск, накануне получивший полагавшуюся ему часть от дележа выделенного на сотню снабжения, улыбался каким-то своим мыслям, зачехленный значок на его плече мерно покачивался в такт шагам, настраивая на мирный лад. А я шагал во главе нашей маленькой колонны, мечтая о прибыльной и непыльной работе начальника городской стражи и вселяя своим воинственным видом в подчиненных уверенность в успешном завершении похода. Таким вот макаром, без особых происшествий, мы и добрались до Ирбренда, бывшего главной целью всей этой военной кампании.
Едва взглянув на зубчатые светло-серые стены из дикого камня и ровные ряды рогаток, выставленные на кромке крепостного рва, я понял, насколько зыбкими и ненадежными были мои мечты о будущей мирной жизни. Да и вообще о будущем как таковом. Это вам не сраный игбрунский забор, на который я умудрился взобраться без помощи лестницы. Здесь, чтобы просто подойти к стенам, придется полдня раскидывать заграждения и заваливать рвы фашинами. Полдня – это если никто не будет мешать, в чем я лично сомневаюсь. А чтобы на стены взобраться, нужно связывать вместе по две штурмовые лестницы, которые, между прочим, в двенадцать локтей длиной, то есть где-то метров шесть по-нашему. И что-то мне подсказывает, что на этот раз вражеский обстрел во время штурма будет не чета тому, который нам довелось испытать на себе под Игбруном.
Невеселые, одним словом, перспективы. Оставалась, правда, некая ненулевая вероятность, что злобные бюргеры, увидав нашу неисчислимую рать под стенами своего вольного города, проникнутся важностью момента и откажутся от своих неуместных территориальных притязаний, не доводя дело до штурма. Фактически только этот маленький шанс на мирный исход конфликта не позволял моей надежде на сытую и беззаботную жизнь сдохнуть в страшных мучениях.
В полдень, когда южные ворота, напротив которых располагался наш спешно разбитый лагерь, внезапно стали раскрываться, я решил, что все-таки вытянул у судьбы свой счастливый билет. Сейчас из города выйдут парламентеры с зелеными ветками – символом мирных намерений, за ними покажутся важные представители магистрата, или кто там у них ответственный за внешнюю политику, им навстречу выступит Этельгейр со своей свитой, стороны обменяются официальными приветствиями, и дальше все будет хорошо…
Я вернусь в Линдгорн в новых доспехах и с сияющей золотой бляхой на груди. Меня назначат начальником городской стражи. Торговля, как это всегда бывает после маленькой победоносной войны, начнет быстро наверстывать упущенное, денежки сами собой закапают в карманы моих новых форменных штанов. Ведь не зря ж я еще на Земле учился на стража правопорядка… Еще до холодов можно будет обзавестись собственным домом, перевезти к себе Лориту… Как там она говорила: осень – время свадеб? Может, и правда остепениться? Все-таки начальник стражи – уважаемый человек, не какой-то бродячий солдат удачи. А с Лоркой мы, помнится, неплохо ладили…
Блистающая сталью колонна солдат, вышедшая из распахнутых ворот и двинувшаяся в сторону нашего временного лагеря, растоптала мои матримониальные планы, как слон придорожный муравейник.
Вражеская пехота двигалась спокойно и уверенно по шесть человек в ряд, четко выдерживая равнение и дистанцию между шеренгами. Хотя мы находились где-то в полулиге от города, мерный топот сотен ног и слитное бряцание амуниции, доносившиеся от колонны ирбренцев, легко прорывались сквозь обычные шумы воинского лагеря. Плохо дело. Очень плохо. Через минуту стало еще хуже, хотя я был практически уверен, что это физически невозможно.
Тускло поблескивающая стальной чешуей змея ирбренской пехоты, плавно изогнувшись, двинулась параллельно городским стенам, занимая позиции напротив нашего лагеря, а в воротах показалась голова очередной колонны… Все так же мерно покачивались длинные древки копий, лучи полуденного солнца играли на начищенной поверхности доспехов, тяжелые кованые башмаки топтали пыль Северного тракта, ведущего в самое сердце империи… Но на этот раз среди остриев пик плыло полотнище штандарта. Разглядев, что изображено на знамени, я только зубами скрипнул, чтобы не завыть, как вышитый на темном полотнище волчара! Рядом тут же обеспокоенно заерзал Раск.